А дело было в том, что еще при первой экскурсии, мы с девчонками, не сговариваясь, сняли немного не удобную, и казалось совершенно неуместную здесь защиту от дождя, действительно, какой тут в зонде дождь, чем лишили наши жилеты возможности, летать при практически любой влажности. Никто-тогда и не предполагал, что вообще такое возможно, так что, даже у меня, вечного перестраховщика, ни чего, ни где не звякнуло. А теперь, из-за какой-то пустяковой, накидки, которая нам казалась, неуместной, да и в полете, она издавала неприятный шелест, мы с Ланой, очень серьезно рисковали.

   Но эти наши жилеты, как я уже упоминал, были творением весьма технологичным, и потомки, зная что предусмотреть все, просто не возможно, как например, в нашем случае, вложили, в конструкцию своих устройств, вариант экстренного спасателя. Этот, своего рода, мини движок, совершенно независимый, от основных, мог дать лиш один, кратковременный импульс, которого, в случае падения с высоты, и отказа основных двигателей, должно было хватить. Но вот что касаеться воды, я совершенно не представлял, как эта система себя поведет, так что действовал, можно сказать на полном автомате.

   Не знаю, возможно, потомки, предусмотрели, и такой вот случай, но когда я резко дернув кольцо, тут же на ощупь, теряя последний кислород, нашел жилетную лямку, своей спутницы, нас так дернуло, что я едва не оторвал бедняжке руку.

  Хорошо, я сообразил, ухватить Лану за крепления жилета, потому как в следущее мгновение, мы бешанной торпедой выскочили из воды, и промчавшись, по воздуху, метров триста, в открытое море, вновь рухнули в бирюзовые волны.

   Этот рывок в итоге, нас и спас. Когда мы хватая ртом воздух вынырнули на поверхность, мне показалось, что нас выбросило, в какой-то другой мир. Разница была ощутимой. Здесь, вдали от тех самых скал, было тихо и безмятежно. Ласковые волны, едва колыхали нас, так что, пережитое за секунды до этого, казалось одним, дурным сном.

   Первое что я сделал, когда вынырнул на поверхность, это удостоверился, все ли впорядке с Ланой. А увидев ее рядом, перепуганную и отплевывающуюся, но живую и невредимую, обрадовался. Затем, подплыв к ней, помог стащить, жилет, который весил немало, и здорово тянул ее ко дну.

   И вот, освободившись от ставших уже не нужными антигравов, мы с Ланой, слегка прийдя в себя, и немного отдышавшись, поплыли к острову, по большой дуге, огибая злополучные скалы.

   Растояние было приличное, и уже через минут двадцать моя спутница, стала уставать. Я понял, что без посторонней помощи, она не доплывет, поэтому, подхватив ее, слабо сопротивляющуюся, одной рукой, я второй медленно загребая направился, к уже видневшейся в дали, песчанной отмели.

   Да, сразу видно, что на большие дистанции я плавать не привык. Когда мы наконец достигли берега, и помогая друг другу, выбрались на песок, я свалился без сил, и пролежал так чуть не целый час.

   Лана тоже была порядком измотана, так, что лишь через часика полтора, мы поднявшись зашагали по кромке берега, к видневшемуся вдали лесочку. Мы оба сильно хотели пить, а корзинка со снедью, находилась теперь на непреступных, для простых смертных скалах. Так что, срочно необходимо было найти какой ни будь ручей, или родник. И проплутав по густым зарослям, мы-таки отыскали не большой родничок, с кристально чистой водой, и опустившись на колени, за неимением лучшего, зачерпывая ладонями, напились.

   Утолив жажду, мы с Ланой, набрав целую охапку лесных орехов, и каких-то здоровенных, апельсинов, больше походивших, на знакомые мне по той жизни грепруты, направились к видневшемуся, сквозь густую растительность морю.

   Найдя подходящую полянку, которая, выходила, в сторону нашего берега, мы уселись на траву.

   Нужно сказать, что все это время, мне по джентельменски, приходилось отворачиваться, поскольку, тот самый, спасительный рывок антиграва, который вырвал нас из гибельной пучины, стащил с моей головы, обруч мнемотранслятора, который канул где-то в тех бурунах, и сорвал, с моей спутницы, легкие плавки, оставив ее в чем мать родила. Так что она теперь, подобно Еве, сидя на мягкой травке, обдирала огромные апельсины, украткой бросая на меня осторожные взгляды.

   Я понимал, ситуация, лучше не придумаешь. Как нарочно, и связи нет, и девчонки наши сюда не прелетят, пока не станут всерьез беспокоиться. Я знал Лизу, она просто не захочет мешать нам. В этом вся Лиза. Она всегда уважала мою свободу. И ни разу, еще не закатывала сцен ревности, хотя поводов вокруг было ох как много, одна Милена чего стоила. Так что, сидеть нам здесь на травке, до морковкиного заговения, подумал я. И улыбнувшись получившейся двусмысленности, спросил, акуратно откусывающую мякоть сочного плода, девушку:

   - Тебе ни кажется, что мы с тобой на необитаемом острове!? Представляешь, вокруг, на тысячи миль нет ни одной живой души!

   - Представляю! Задумчиво ответила Лана. - А ты бы хотел остаться здесь ... ну хотя бы на какое-то время?

   - Не знаю! Сложно сказать! Поняв к чему она клонит, ответил я. Естественно, с чисто мужской позиции, ситуация складывалась весьма выгодная. Да и Лана была настоящей красавицей. Так что, не глядеть на нее, мне стоило больших усилий, , и словно чувствуя это, моя спутница, совершенно перестав меня стесняться, то и дело выпрыгивала на песочек.

   Здесь на траве, сидеть нагишом, было прохладно, а на разогретом песочке самый раз, так, что Лана, играя в свои женские игры, каждые десять минут выбегала погреться.

   Фигурка у нее была великолепная, и если учесть что на ней не было сейчас ровным счетом ни чего, мне как мужчине приходилось тяжко. Однако, жизнь в доме, научила меня многому. В том числе и сдержанности. И хоть сердце мое билось, горячо и быстро, готовое сорваться в полет, все же разум мой был холоден, и наблюдая за проделками этой девчонки, я просто любовался ею, как неким художественным произведением.

   Мы еще долго беседовали с Ланой, на разные темы, а когда я перекусив орехами, завалился было на травку, с намерением чуток вздремнуть, моя собеседница, уже видно совсем отчаявшись, присев рядышком спросила:

   - Алекс! Я тебе совсем не нравлюсь!?

   Открыв один глаз, и якобы оценивающе, окинув ее ладную фигурку, я сказал, отворачиваясь:

   - Лана! Милая! Я женатый человек! Разве наши девушки, тебе не говорили, что у меня свои принцыпы!? И нарушать их пока, повода нет!

   - Говорили! Грустно произнесла она. - Но я не поверила! Думала, просто они тебе не нравятся!

   - Нравятся! Очень! И ты тоже нравишся! Но пока, я не намерен ни чего менять! Так что прости если я кажусь тебе деревянным чурбаном! Честно говоря, я с трудом себя сдерживаю! И тебе не следовало бы меня провоцировать! Помоему, это просто нечестно!

   И тогда она заплакала.

   Ох уж эти мне женщины! Знают, что нам мужчинам, труднее всего переносить, вот и пользуются! Но по всему, было видно, что Лана сейчас не играла. Отвернувшись, она тихо всхлипывала, утирая слезы, так что, я не выдержал, и осторожно присев рядышком, прижал ее к себе, поглаживая по волосам, и приговаривая, как маленькой:

   - Ну что ты! Перестань! Ведь ты уже большая девочка! Все будет хорошо! Будет и на твоей улице праздник! Найдется и для тебя, принц на белом коне!

   Но моя спутница, после этих слов, уткнувшись в ладони, замотала головой:

   - Не-е-ет! Не-е-ехо-очу!

   А когда наконец она более или мене успокоилась, и уже могла внятно объясняться, я услышел ее историю.

   Оказалось, Лана лет с семи, по ее словам, впервые тогда, увидев прямой эфир с орбиты, по общему тв, влюбилась в легендарного Алекса. Именно с тех пор, милашка Лана, решила, что обязательно добьеться, что бы ее зачислили в его команду. Все эти годы, она достигала лучших показателей, в школе, и на работе, лишь ради него, ради своего избранника.Каждый день, она грезила о том, как он будет любить ее, как он будет носить ее на руках. И став совершеннолетней, получив атестат зрелости, решила во что бы то ни стало, добиться его внимания. Для этого, она посещала, практически все вечеринки с его участием. Стараясь хотябы несколько раз за вечер, попасть своему герою на глаза. А когда ей удалось познакомиться с Сьюзи, которая сразу обратила на нее внимание, впереди засиял свет. Ну а оказавшись здесь, она решила, что все остальное получится само собой. Да только время шло, а ее герой, лишь, по отечески хвалил ее, совершенно не замечая, как она сохнет по нему. Шерри, с которой они подружились, рассказала ей, о том, что у их