— Уже утро, вор, — возразил мне гоблин. — Через полчаса вы выступаете.

Эти отнюдь не радостные слова заставили меня вскочить с кровати. Я осоловело потряс головой и уставился в окно. Ночное небо на востоке постепенно бледнело, ожидая нового рождения солнца. Часа четыре утра, не больше.

— Алистан совсем с ума сошел, если решил, что мы выступим в такую рань? — спросил я у севшего на стул гоблина.

— А ты хотел, чтобы тебя с фанфарами провожали? — хихикнул шут. — Днем в городе слишком много глаз. Слухи пойдут.

— Все, кому надо, уже знают о нашем маленьком путешествии, — резонно возразил я шуту.

Тот только согласно хмыкнул и промолчал.

— Кстати! — осенило меня. — Каким образом ты пробрался в запертую комнату?

— Не ты один, Гаррет, можешь вскрывать замки. — Голубые глазищи гоблина весело сверкнули. — Тут есть один тайный ход… Ты готов?

— Сейчас, дай только вещи собрать, — буркнул я.

— Уже все давным-давно собрано и нагружено в седельные сумки Пчелки. Я позволил себе позаботиться о лучшем друге.

— Это кто твой лучший друг?

Шут, как и раньше, оставил мой иронический вопрос без ответа.

По дороге мы встретили Халласа с Делером. Эта неразлучная парочка тоже вышагивала в сторону конюшни, оживленно споря по дороге. Как говорят, горбатого могила исправит. На удивление, оба были живы и здоровы, видать, драки между ними так и не произошло. Дикие присоединились к нам, и весь остальной путь мы прошли вместе.

— Ты мне лучше скажи, куда ты ночью ходил? — обиженно ворчал Делер.

— К родственникам, в город, — невозмутимо ответил Халлас.

— Угу, как же, — хмыкнул карлик. — Нужен ты им в два часа ночи. Так они тебя и ждут. Небось опять по бабам?

— А если и по бабам! — взбеленился Халлас. — Тебе-то какое дело?

— И мешок притащил какой-то, — продолжал ворчать Делер.

Действительно, за спиной гнома болтался холщовый мешок. Такие мешки носят рудокопы и добытчики драгоценных камней в Стальных шахтах.

— Ну и что? — Халлас принялся раскуривать трубку, и Делер презрительно сморщил нос.

— Чего в мешке-то тащишь? — с любопытством спросил карлик.

— Я же не спрашиваю, что у тебя в бочонке. — Гном всеми силами стремился сменить тему разговора.

— А чего тут спрашивать? — немного удивленно спросил Делер и потряс объемистым бочонком, который он, кряхтя, нес обеими руками.

Бочонок, надо сказать, был размером в половину карлика, и в нем что-то жизнерадостно булькнуло.

— Вино в нем, вино.

— Это где же ты надыбать такую ценность успел? — хмыкнул Халлас, выпуская табачные колечки дыма.

— Кли-кли подсобил, — радостно улыбнулся карлик. — Из сталконовских погребов.

— И чего ты с ним делать будешь?

— Пить! Мотыжная твоя голова! — рявкнул карлик. — Чего еще с вином делают? Повешу на лошадку и потихоньку буду опустошать.

Последнюю фразу Делер произнес с мечтательным выражением на лице.

— Смотри, допрыгаешься! Узнает Дядька… — буркнул гном.

Мы подошли к конюшне. Первое, что бросалось в глаза, — это оседланные лошади и вооруженные люди. Тут уже были знакомые мне Дикие, вот только теперь неопытному взгляду будет трудно определить, что это Дикие Сердца, а не обычные солдаты из пограничного гарнизона. Знаменитые нашивки в виде зубастых сердечек были безжалостно содраны с потертых кожаных курток. Да и рукоять огромного меча Фонарщика, как я заметил, была обернута полосой черной ткани, скрывающей под собой золотой дубовый листок мастера. Еще одна предосторожность или способ как можно меньше привлекать к себе посторонние взгляды. Любимую игрушку — биргризен — Мумр каким-то чудом прикрепил рядом с седельными сумками и, видно, до смерти перепугал несчастную пегую лошадку оружием. Бедняжка испуганно прядала ушами и косилась глазами-яблоками на Фонарщика, восседающего на ней. Тут только я понял, чего опасается эта лошадь. Мумр с самым задумчивым видом вертел в руках дудку, видно решая: погудеть или не стоит? Музыка Фонарщика пугает не только людей, но и животных. Надеюсь больше никогда не услышать этой мерзкой дудки.

— Гаррет, пора, — сказал шут.

Значит, прощальных речей и напутствий со стороны короля и Арцивуса ожидать не придется. Они даже не пришли. Действительно, больно им надо провожать смертников, да и дел после ночного нападения, должно быть, выше крыши. Когда уж тут вспомнить о маленьком отряде!

Я подошел к лошади, приветственно похлопал ее по шее, в ответ услышал довольное фырканье и взобрался в седло.

— Моя школа! — довольно улыбнулся гоблин, обращаясь ко всем присутствующим в надежде получить одобрение.

Все были слишком заняты, чтобы обращать внимание на надоедливого шута. Лишь Угорь бросил на нас насмешливый взгляд и проверил, легко ли выходят из ножен «брат» и «сестра». Кли-кли нисколько не огорчился таким явным игнорированием своей персоны и, задрав голову кверху, сказал:

— А вон и последние твои спутники. — Шут указал на эльфов рядом с Миралиссой. — Элл из дома Черной розы и Эграсса из дома Черной луны.

Я окинул эльфов заинтересованным взглядом. Элл, с густой пепельно-серой шевелюрой и челкой, почти ниспадающей на янтарные глаза, как раз надевал на голову шлем, полностью скрывающий его лицо.

Эграсса, эльф с серебристым ободком на голове, как видно являющимся каким-то отличительным знаком, о чем-то негромко разговаривал с Миралиссой. Точно такой же шлем, как у Элла, он держал в руках.

— Они с ней родственники? — спросил я у Кли-кли, наклонившись как можно ниже.

— Мда, двоюродный братец, кажется. Но что родственник и что из королевского рода — это факт! Да ты и сам по этому дурацкому «сса» в имени видишь. Ну я пойду с карликом и гномом попрощаюсь, — пробормотал гоблин и исчез.

Миралисса почувствовала мой взгляд и обернулась. Мимолетная улыбка узнавания и легкий кивок. Ее собеседник тоже приветственно кивнул мне. Уж в чем, в чем, а в вежливости эльфам не откажешь. Вначале пожелают доброго дня, а уж потом перережут горло. Культурные, стервецы!

Миралиссу, если честно, я поначалу не узнал. Шикарное мирануэхское платье ушло в небытие. Его сменила обычная мужская, пусть и эльфийская, одежда. Сложная высокая прическа тоже исчезла, превратившись в толстенную пепельную косу, спускающуюся до самого пояса. За спиной у эльфийки, как и у ее спутников, висел эльфийский боевой серп — с'каш, рядом примостился грозный лук и колчан, полный тяжелых стрел с черным оперением.

Эльфы подходят к оружию консервативно, не то что воины людей, и пользуются обычно только кривыми клинками или луками. Остальным оружием постольку поскольку.

А вот у десятка Дядьки какого только смертоубийственного железа при себе не было! Начиная с обычных мечей, арбалетов, прикрепленных рядом с седельными сумками, и заканчивая огр-шачами, боевыми мотыгами, секирами и биргризенами. И это если не считать круглых щитов у каждого второго. Внушительный арсенальчик и внушительная компания.

Правда, милорд Алистан, отдающий последние распоряжения лейтенанту Изми, остающемуся вместо него командовать гвардией, меня довольно сильно удивил. На нем не было его доспехов. Их заменила точно такая же, как и у других Диких, куртка с нашитыми на нее металлическими бляхами. Нет, я не удивлюсь, если на вьючной лошади обнаружится кольчуга или там чего потяжелее, впрочем, как и у Диких, но сам факт, что Крыса отправляется в путь без доспехов, ставших для него родными…

Между тем Алистан закончил инструктаж Изми и прыжком оказался в седле огромного черного коня. Оружия на бедном животном хватило бы, чтобы разогнать сотню орков: мощный треугольный щит без герба, копье, панцирькол, склот с болтами. Это если не считать батарного меча из особой стали - "Рубиновой крови".