допустимый. Вражеский самолет все время уходит из перекрестия прицела.

Но нельзя же безнаказанно упустить фашиста! Снова выручила отличная техника пилотирования.

Кудленко вспомнил, как он учил курсантов выполнять координированный крутой вираж и решил

применить этот маневр сейчас.

Уверенные, согласованные движения ручкой управления и педалями. И вот уже истребитель стал быстро

приближаться к МЕ-109. И когда до врага оставалось 40—50 метров, дал длинную очередь из всех точек.

«Мессер» перевернулся на спину и, перейдя в пикирование, врезался в землю. Оставшаяся пара

предпочла убраться восвояси.

Младший лейтенант А. Жуков во время выполнения [42] координированного крутого виража допустил

ошибку и сорвался в штопор.

Эта победа стала не только победой Кудленко, как летчика, но и победой нового советского истребителя.

После этого боя летчики полка уверовали в высокие боевые качества ЯК-1, смело навязывали фашистам

схватки, из которых выходили победителями.

Нужно отметить, что в течение ноября на аэродроме и командном пункте, в воздухе и на земле шла

напряженная боевая учеба. В нелетные дни — а их было пятнадцать — она проводилась в землянках.

Разбирали характерные бои, анализировали ошибки, знакомились с тактикой фашистских летчиков Когда

же наступали летные дни — учеба проходила в воздухе.

Лучшей школой для молодых летчиков являлся, конечно, бой. Ведомые опытными командирами, они

изучали методы и приемы ведения боя с врагом, их повадки, учились бить с короткой дистанции, совершенствовали слетанность в паре и в группе, овладевали радиообменом.

В этом отношении показателен первый боевой вылет сержанта А. Кулиева.

Восьмерка истребителей, которую возглавил заместитель командира эскадрильи старший лейтенант

Волченков, получила приказ прикрыть станцию Кунья, что в 15 километрах восточнее Великих Лук, от

ударов фашистских бомбардировщиков. Через эту станцию войска Калининского фронта снабжались

боеприпасами, снаряжением, продовольствием.

И вот, самолеты в воздухе. Впереди хорошо просматривались Великие Луки, где находились еще

вражеские войска.

Не успели летчики пересечь линию фронта, как с земли предупредили:

— Будьте внимательны, с запада подходит группа вражеских истребителей.

Волченков тотчас же заметил фашистов. Они шли с небольшим превышением, пытаясь зайти в хвост

нашим истребителям.

— Всем разворот на 180, — последовала команда, Кулиев в этом полете был ведомым у старшего

лейтенанта Волченкова. Он старался не отстать от ведущего и больше следил за его самолетом, чем за

воздухом. [43] Фашистов он увидел только тогда, когда мимо, на встречных курсах, проскочили

«мессеры».

— Кулиев, разворот вправо, вверх! — скомандовал ведущий.

Сам же Волченков стал разворачиваться влево. Этот маневр позволял защищать друг друга с хвоста. Тем

более, что к самолету Кулиева подкрадывался «мессер». Несколько коротких отсекающих очередей, и

гитлеровец, сделав переворот, вышел из атаки, но оказался под ударом Волченкова.

Сержант А. Кулиев повторил маневр ведущего, однако в последующем потерял его из виду. Бой

переместился в сторону. Кулиев остался один над линией фронта. Он попытался найти своих, но не смог

этого сделать. В небе ни одного самолета. Пришлось возвращаться на свой аэродром.

На стоянке, как всегда, его встретил механик самолета.

— Все уже дома, — спокойно сообщил он и тут же принялся осматривать боевую машину.

Кулиев нехотя вылез из кабины и медленно пошел на командный пункт. Он ожидал, что его здорово

отчитают за допущенную ошибку. И это было бы справедливо. Но в течение всего разговора командир ни

разу не упомянул его имя. Пощадил самолюбие молодого пилота.

— Этот вылет еще раз подтверждает, что летчикам нужно постоянно учиться. Особенно молодым, —

сделал упор командир.

А когда все разошлись, к сержанту А. Кулиеву подошел заместитель командира полка по политчасти

майор Г. Прокофьев.

— Ну как настроение, товарищ Кулиев?

Сержант только переминался с ноги на ногу.

— Ничего. Это на пользу. Давайте-ка лучше еще раз разберем все ваши действия.

Майора Г. Прокофьева летчики любили в полку. Он привлекал людей своей добротой, простотой и

скромностью, светлой располагающей улыбкой. Я не помню случая, когда бы он повысил голос. Он

одинаково вежливо разговаривал и с летчиком, и с мотористом, и с бойцом батальона аэродромного

обслуживания.

Особенно внимателен он был к молодежи, старался, [44] чтобы они быстрее перенимали опыт старших, учил, поддерживал.

В полку служили две девушки-летчицы — Тоня Лебедева и Клава Блинова. Был случай, когда в паре с А.

Лебедевой майор вел бой с вражескими истребителями. Одного из них он подбил, а потом приказал

Лебедевой добить врага. На земле Прокофьев заявил, что этого фрица сбила Лебедева.

Говоря о заместителе командира полка по политчасти, наверное, следует привести и такой факт. Это

произошло там же, на Калининском фронте. Сержанту А. Кулиеву исполнилось 20 лет. Во время ужина

на столе перед летчиком оказался торт. Оказывается, его приготовил имениннику полковой повар по

заданию майора Г. Прокофьева.

Мы учились бить фашистов постоянно: искали новые тактические приемы, условия ведения меткого

огня. Искали все и все учились друг у друга, перенимая крупицы приобретенного опыта. Большой вклад

в это внесли капитан Г. Кудленко, старшие лейтенанты А. Головин, М. Волченков.

15 января 1943 года три ЯК-1 во главе со старшим лейтенантом Головиным вылетели на прикрытие

наземных войск в районе Рыбаки — Розаково — ст. Чернозем, западнее и северо-западнее Великих Лук.

Придя в район прикрытия, на высоте 4000 метров Головин заметил, что неподалеку ходят попарно шесть

фашистских «мессеров». Одна пара тотчас же пошла на группу Головина сзади, но атаковывать не стала.

Самолеты прошли левее, в стороне, подставляя себя для атаки. Если бы Головин клюнул на эту приманку, то вторая пара немедленно ударила бы с хвоста.

Группа Головина, однако, продолжала ходить, как бы не замечая этого маневра. Потом таким же

способом прошла вторая пара «мессеров». Головин пропустил и ее, так как сзади находилась еще третья

пара гитлеровцев. Первая пара к этому времени успела обойти сзади, хотя находилась далеко на

солнечной стороне.

Вот этой оплошностью врага Головин и решил воспользоваться. Когда третья пара проходила в стороне, он резко развернул свой самолет влево и пошел в атаку на ведущего. Но тот успел проскочить. Тогда

Головин [45] развернул самолет вправо, зашел в хвост ведомому и с близкой дистанции дал несколько

коротких очередей. Вражеский самолет взорвался в воздухе.

После такого исхода гитлеровцы покинули поле боя.

Спустя некоторое время наша группа встретила двух «фоккеров». Один из них зашел в хвост машине

Головина. Его ведомый старший сержант Сычев был настороже. Он атаковал фашиста и с дистанции 80

метров сбил его.

При выполнении боевой работы старший лейтенант применял и такую тактику. Когда враг заходит в

хвост, он продолжает идти по прямой, делая вид, что не замечает опасности. При этом по радио

предупреждает ведомого о своем маневре. Но вот фашистский самолет подошел на 300—400 метров.

Головин и его ведомый резко разворачиваются, и самолеты врага проскакивают. Теперь наша пара

становится им в хвост, с близкого расстояния открывает огонь и сбивает.

Старший лейтенант М. Волченков допускал к себе вражеские самолеты на 700—800 метров. Затем резко

разворачивался и атаковывал в лоб. Этот прием обеспечивал внезапность атаки. Но он имел и свою

отрицательную сторону. На таком расстоянии можно не заметить или не опознать самолет и самому