Ви прильнула к сестре, разразившись еще более сильными рыданиями, но теперь это уже были слезы радости.

— О, как я рада! Я думала, что у меня больше нет папы.

Сказав еще пару ласковых слов утешения, Элси добавила:

— Но теперь я должна пойти и успокоить бедного Эдди. Ты знаешь, где он?

— Разве ты не слышишь его плач? — сказала Мэри. — Наверное, он остался на том же месте.

— Ах, да! — и Элси поспешила в направлении далеких звуков.

Эдди все так же лежал на траве, выкрикивая разрывающие сердце слова:

— О, я убил своего отца! Своего дорогого отца! Как я буду жить? Как я буду жить?

Дика и Уолтера не было. Подобно преступникам, чувствующим свою вину, они сбежали, как только увидели какое зло причинили. Однако Арчи, который был слишком добросердечным и благородным, чтобы бросить друга в отчаянии, все еще был там.

— Ты не хотел этого, Эдди, — услышала Элси его слова, приблизившись к мальчикам.

— Нет, нет, — выпалил полуобезумевший ребенок. — Я бы не согласился причинить своему дорогому папе малейший вред за все сокровища мира! Но я не послушался его. Он предупреждал, чтобы я никогда не прикасался к огнестрельному оружию, если его не будет рядом. О! Я никогда не думал, что окажусь таким отвратительным! Я убил своего отца! О! О!

— Нет, Эдди, нет, ты не убил его. Папа открыл глаза и сказал пару слов маме, — сказала Элси, быстро подходя к своему младшему брату.

— Правда? О, Элси! Он жив? Он не сильно ранен? — спросил мальчик, переставая на мгновение плакать и поднимая на сестру свое опухшее от слез лицо.

— Я не знаю, Эдди, но надеюсь, что да, — ответила Элси тихим, дрожащим голосом. Достав свой носовой платок, она принялась нежно вытирать лицо брата, хотя у самой по щекам быстро бежали слезы.

Эдди опять уронил голову в горьком, скорбном рыдании.

— О, боюсь, что он сильно ранен, и я… я… застрелил его!

К счастью, резиденция доктора Бартона находилась неподалеку. Бен, который всю дорогу гнал Беппо во весь опор, застал врача дома и привез его в Йон удивительно быстро.

Доктор обнаружил, что ранение оказалось далеко не настолько опасным, как он предполагал. Пуля задела голову и срикошетила, только поранив кожу. Хотя это ранение и привело к временной потере сознания, оно не имело очень серьезных или продолжительных последствий. Кровь вытерли, а рану заклеили липким пластырем.

Тем не менее, в результате чувствительного падения с лошади мистер Травилла получил несколько сильных ушибов, и поэтому ему, по всей видимости, предстояло пронести в кровати несколько дней. Доктор сказал, что пациент должен быть в покое и по возможности огражден от волнений.

Элси, оставив у кровати мужа тетушку Хлою, вышла вслед за врачом из комнаты.

— Не стоит беспокоиться, моя дорогая миссис Травилла, — бодро сказал мистер Бартон, на мгновение пожимая ее руку в своей доброй, отеческой манере. Он уже был пожилым человеком, и знал Элси с ее раннего детства. — Эти повреждения вовсе неопасны, и я не вижу никаких причин, по которым ваш муж не смог бы где-то через неделю встать на ноги. Но как это произошло? Кто в него выстрелил?

— Я действительно не знаю. Я не спросила, — ответила Элси, с удивлением осознав это упущение. — Это выглядит странным, но я настолько была поглощена скорбью и страхом за Эдварда, и так хотела облегчить его страдания, что не могла думать ни о чем другом. Может вы нам объясните, сэр? — повернулась она к стоящему рядом мистеру Леланду.

— Я… Я не видел выстрела, — ответил тот несколько неуверенно.

— Но вы же знаете, кто это сделал. Скажите мне, умоляю вас.

— Это был несчастный случай, мадам, всецело несчастный случай. В этом не может быть никакого сомнения.

— Но расскажите мне все, что вы знаете, — умоляла Элси, сильно бледнея. — Я вижу, что вы боитесь ранить меня, но будет намного лучше, если я узнаю всю правду об этом случае.

— Предполагаю, ваш сын баловался с пистолетом, — ответил мистер Леланд с явным нежеланием. — Я слышал как он кричал: «О, я убил своего отца, своего дорогого отца!».

— Эдди! — простонала Элси, прислоняясь спиной к стене и закрывая лицо руками.

— Мадам! Дорогая наша миссис Травилла! — воскликнули джентльмены в один голос. — Не стоит так огорчаться, поскольку это был чистой воды несчастный случай, и его последствия не настолько серьезны как могли бы быть.

— Но он ослушался отца и едва не лишил его жизни, — тихо простонала Элси дрожащим голосом, и по ее щекам покатились большие слезы. — Ох, сынок, сынок!

Джентльмены встревожено посмотрели друг на друга, не зная какое утешение предложить, однако в этот момент послышался звук торопливых, но в то же время осторожных шагов, и в следующий момент Элси оказалась в объятиях своего отца.

— Моя дорогая, моя бедняжка! — сказал он с чувством, когда Элси, уткнувшись ему лицом в грудь, разразилась почти истерическими рыданиями.

Мистер Динсмор молча гладил дочь по голове. Как задать вопрос, дрожащий у него на губах? Что означало это горькое рыдание? В поисках ответа он взглянул на врача, и тот охотно ответил на этот безмолвный вопрос тем же самым бодрым отчетом, который только что дал Элси.

Мистер Динсмор вздохнул с большим облегчением.

— Благодарение Богу, что все так обошлось! — сказал он тихо. — Элси, доченька, ободрись. Он скоро поправится.

Мистер Леланд, уезжая, предложил, что может вернуться и подежурить у кровати больного в эту ночь, однако мистер Динсмор, присоединившись к Элси в сердечной признательности, заявили о том, что это — его привилегия.

— Что ж, хорошо. Можете не стесняясь вызывать меня в любое время, как только потребуется моя помощь, — сказал мистер Леланд и, пожелав доброй ночи, он и доктор удалились. Мистер Динсмор пошел проводить их до дверей.

Возвратившись, он обнаружил Элси все в той же гостиной, в которой оставил ее, Она как раз отдавала служанке распоряжение:

— Прилла, разыщи и приведи детей. Час уже довольно поздний, и им пора быть дома.

Девушка ушла, и Элси, сказав отцу о том, что, со слов Приллы, мистер Травилла сейчас спит, упросила его на минуту присесть и поговорить с ней. По ее щекам бежали слезы. Уже давно мистер Динсмор не видел дочь настолько взволнованной.

— Дорогая доченька, зачем так расстраиваться? — сказал он, заключая ее в объятия. — Раны твоего мужа не очень опасны. Доктор Бартон — не из тех, кто будет тешить нас ложными надеждами.

— Да, папа. О, как я благодарна, что Эдвард вне опасности. Но… О, папа, папа! Это сделал Эдди! Мой собственный сын едва не лишил жизни своего отца! От одной только мысли об этом я прихожу в ужас!

— Но это, наверняка, был чистый несчастный случай. Этот ребенок обожает своего отца.

— Я понимаю, но он, должно быть, ослушался ясного приказания отца, иначе этого никогда не случилось бы. Ни за что бы не поверила, что мой сын может быть настолько непослушным. Мысль об этом разбивает мое сердце.

— Даже самые лучшие из нас не всегда успешны в том, чтобы противостоять искушению, и, несомненно, в данном случае искушение было очень сильным. И Эдди горько раскаивается. Я слышал как он плачет где-то в угодьях, когда въезжал на аллею. Но я не мог тогда уделить ему время, поскольку не знал, насколько сильно ты и Травилла нуждаетесь в моей помощи.

— Мой бедный мальчик. Он так любит своего отца, — сказала Элси, вытирая слезы.

— В этом нет никакого сомнения, и случившееся станет для него уроком, который запомнится ему на всю жизнь.

— Папа, ты всегда так утешаешь меня, — сказала Элси благодарно. — Ты останешься у нас на ночь?

— Да, я не могу покинуть вас в такой момент. Я передам Розе записку, чтобы она не беспокоилась в отношении Эдварда и знала, что я не вернусь домой до утра. Прилла, — обратился мистер Динсмор к появившейся служанке, — в чем дело? Почему ты не привела детей?

— Пожалуйста, сэр, господин Динсмор. Господин Эдди не хочет идти. Он просто лежит на земле и кричит, и плачет: «О, я убил моего отца, моего дорогого отца». А мисс Элси утешает и уговаривает, и умоляет его, но он не обращает ни на кого внимания.