Мощный толчок в спину опрокинул меня лицом в снег. Перекатившись через левое плечо и не выпуская парники, я быстро вскочила на ноги и едва успела увернуться от следующего удара. Сквозь мутную пелену метели я не без труда разглядела очертания липкого снежного кулака и вовремя присела. Кулак невидимки со свистом пролетел над моей головой. Так-так-так… Слуги тени, конечно же. Охраняют священную границу. Не все, далеко не все безликие окажутся такими гостеприимными, как мой недавний собеседник, мимо слуг которого меня провела Найда. С остальными — придётся повозиться.
Пятясь и уворачиваясь от ударов, я молча поблагодарила мальчика-тень за помощь. Его щенок стал и моим левым глазом, и моим левым ухом. Когда кулак подлетал слева, Найда успевала переместиться на нужную сторону и вовремя предупредить меня лаем, а я — развернуться и уклониться. И мои манёвры оказались успешными вдвойне: я и не пострадала, и разглядела пресловутого слугу. Туманные очертания гигантской фигуры, плотно задрапированные бархатом снега, практически сливались с метелью… практически, но не полностью. А сердце мира однажды научило меня видеть то, чего не видят остальные, научило бороться с невидимой силой, и ранее мне удавалось с блеском применять на практике полученные знания. Получится и сейчас. Должно получиться.
Спрятав в ножны один клинок, я отскочила на приличное расстояние, сосредоточилась и смело протянула левую руку на встречу метели. Мёртвое тело — пустое тело, а пустоту всегда можно заполнить чем-то нужным и относительно живым… Ветер дико взвизгнул, метнувшись назад, когда я, улыбнувшись, поманила его к себе. Покрывало снега, ранее прятавшее слугу безликой от чужих глаз, стянулось вокруг невидимки плотным кольцом, чётче обрисовывая фигуру. Я глубоко вздохнула, всем своим существом впитывая запах магии бури, магии ветра, магии снега, магии холода, магии иного мира, — пока острые иголки пробудившихся чувств не закололи кончики пальцев онемевшей от стужи ладони. Пока только — кончики пальцев, но с каждой каплей силы жизнь будет возвращаться в мёртвую половину тела, пока однажды…
Новая сила чёрными кристаллами вечного льда засияла на подушечках моих пальцев. Размяв ладонь, я ловко ухватила ставшие заметными светящиеся нити метели и резко стянула их вокруг невидимки. Кулак, направляющийся в мою сторону, рассыпался на бесконечное множество снежных крупинок, а огромное бесформенное тело слуги конвульсивно дёрнулось в крепких путах. Я склонила голову набок, рассматривая своего пленника. Обычное порождение пустоты, метели и клочка чужой силы. Намотав на руку нити, я заставила фигуру подойти ближе и, не целясь, метнула клинок в сердце слуги, туда, где сквозь пустоту слабо мерцал голубоватый огонек тающего льда. Извини, ничего личного…
Пронзительный ветер в последний раз взметнул к тёмным небесам снежные хлопья и затих, послушно свернувшись прозрачными крыльями за моей спиной, и вместе со слугой Судьбы умерла суровая зима и холодная ночь. Растаяли, превратившись в лужи и впитавшись в землю, огромные сугробы, зазеленели под нашими ногами робкие первые ростки травы, потеплел воздух, согревая и ласково обнимая за плечи, разгоняя ночной мрак, стремительно взошло солнце. Найда, подняв на меня умные блестящие глаза-бусинки, повертела головой, стряхивая снег, и одобрительно тявкнула. Я молча улыбнулась, благодарно кивнув ей, и пошла искать свой клинок. Дела делами, но оружие мне ещё пригодится.
Найда, проворно стрельнув мимо меня, понеслась по зеленеющей равнине, уткнувшись мордочкой в землю, и быстро пропала из виду, потерявшись в густой траве. Я обеспокоено нахмурилась. Куда ей взбрело в голову исчезнуть, когда у нас не так много времени?
— Найда! — тихо окликнула я непоседливого щенка. — Найда!..
Позади меня прошуршала трава. Я быстро обернулась и посмотрела вниз. Моя пушистая спутница смирно сидела рядом, положив к моим ногам клинок, и виляла хвостом. Острая белая мордочка вымазана в земле, в шерсти застряли травинки, в зубах зажат комок тёмно-зелёного мха. Наклонившись, я подняла клинок и потрепала щенка по ушам.
— Больше не пропадай, — предупредила я.
Найда насмешливо фыркнула, и, не выпуская из зубов новую игрушку, неспешно потрусила по полю, показывая мне дорогу. Бережно вытерев мокрый клинок о рукав куртки, я вернула его в ножны и последовала за своей проводницей, а под моими шагами уже распускались первые цветы. Синие, жёлтые, красные, нежно-розовые, незнакомые мне крупные венчики застенчиво поглядывали на нас из густых зарослей, то и дело прячась в траву под ленивыми порывами тёплого ветра. И заволокла ясное синее небо клетчатая пелена тонких облаков, спрятав от чужих взглядов солнце. И у меня при виде знакомой картины надрывно заныло сердце. Альвион — и его бесконечные сонные равнины, затянутое облаками небо, неповторимый запах чудес… Я слишком давно не была дома, слишком давно, а похождения Касси не в счёт…
Высокие травы путались под ногами, мешая идти и скрывая за своим причудливым плетением маленькую проводницу. Я прибавила шагу, чтобы не отставать. Найда тоже побежала быстрее. Скорее всего, от чего-то меня уводит… Вытаскивая ногу из очередного сплетения трав, я с удивлением обнаружила следующую неприятность — растения наотрез отказывались отпускать меня на свободу, обвившись вокруг моей щиколотки. Очередная не то ловушка, не проверка, конечно же… Вооружившись, я осторожно перерубила путы и замерла. Из перерезанных стеблей сочилась дымящаяся кровь, а в шорохе трав угадывались крики боли.
Мрачно помянув про себя толпу безликих со всеми их фокусами, я поспешила уйти с проклятого поля, но не тут-то было. Растения, словно мстя за убитых соседей, вцепились в меня мёртвой хваткой. Я только и успевала орудовать клинками, и за каждый шаг приходилось платить собственным потом и чужой кровью. Тёмно-бордовые пятна несмываемыми печатями застывали на штанах, кровь ручейками стекала в сапоги и впитывалась в землю, добавляя той скользкой влажности, поднимающийся из открытых ран пар превращался в туман, оседая на лице и руках. И голоса. Невнятные крики боли, достигающие моих ушей, звучали приятнее иной музыки. Когда я в последний раз оказывалась в центре битвы? Сразу и не вспомнить…
Улыбаясь знакомому предчувствию хорошей драки, я безжалостно прорубала себе дорогу вперёд, следуя за зовущим лаем щенка. Кровь, боль, запах смерти и тяжесть клинков в руках, защищающих чью-то жизнь и обрекающих кого-то на смерть — сколько бесконечных мгновений прошло с тех пор как… Скользкая земля и густые клубы красного пара мне уже не мешали — я ориентировалась по ощущениям, закрыв глаза и на ходу вспоминая отточенные ранее движения. Ох, Касси, и запустила же ты себя… Сколько я тебе говорила — занимайся собой, тренируйся, но всё впустую. И где бы ты сейчас не находилась — надеюсь, ты тоже справляешься с подарками Судьбы…
Трава уже не цеплялась и не кричала, то ли покорившись воле высших сил, то ли став нормальной, полуживой, когда на её защиту встали цветы. Безобидные, милые, яркие существа, созданные радовать глаз, вступили в бой совершенно неожиданно и не с нужной стороны. И пока они кусали мёртвую часть тела, я не замечала их внезапно прорезавшейся силы, а вот когда взялись за живую… Я давно забыла, что такое настоящая физическая боль и потому — на несколько мгновений растерялась, забыв, где нахожусь. Болевой шок от острого укуса комком крика застрял в горле. Обведя поле тяжёлым, невидящим взглядом, я вспомнила все самые страшные проклятья, какие мне только приходилось использовать для уничтожения врагов. Вспомнила и повторила вслух. Для профилактики.
Где-то вдали глухо зарычала Найда. Только бы она не пострадала… Как местной жительнице, слуги теней не имели возможности ей вредить, но моя неразборчивая магия могла и убить… Я громко окликнула щенка, вернула в ножны клинки, протянула руки и пошатнулась под её тяжестью, когда пушистая проводница ловко на них запрыгнула. Я прижала к себе маленькое дрожащее тельце. Вот теперь — гори всё синим пламенем… Цветущий луг вспыхнул, как сухие дрова. Всепожирающее льдисто-белое пламя, не грея, но принося приятную сырость, сжигало свежие цветы, замораживая на корню пробивающиеся к свету новые ростки, а я спокойно шла сквозь холодный пожар, не встречая на своём пути никаких препятствий. Под подошвами сапог, ломаясь, хрустел тонкий лёд, земля покрывалась инеем, подступающая полуденная летняя жара сменялась осенней прохладой. Так-то лучше.