Пока я болтала без умолку, Свят снял с костра котелок, остудил варево, а потом протянул мне намоченную в зелье тряпицу.

— Обмотай лоб и к утру синяк пройдет.

И — ни единого слова о моих недавних приключениях! И, более того, задумчиво нахмурившись, он молча встал, развернулся и зачем-то направился к ручью.

Я удивленно посмотрела ему вслед:

— Ты куда?

— Подумать, — лаконично ответил харт. — А ты, Касси, спи дальше.

— И больше ты мне ничего не скажешь? — изумилась я, надеясь услышать подробный комментарий по поводу с объяснением: что, как и почему со мной недавно случилось.

— Спокойной ночи, — рассеянно пожелал он и исчез с глаз моих в низине, где и протекал ручей.

— Нормально… Эй, Свят!

— Гм?..

— Только в лес не ходи, — предупредила я.

— Ладно, — после некоторой заминки пообещал он.

Послушно обмотав пострадавшую половину лица, я снова забралась в спальник. Нервно проворочавшись с бока на бок несколько минут, улеглась на спину и уставилась на небо. Нет, ведь интересно же знать, каким образом я перемещалась в лес, одновременно оставаясь на прежнем месте! И перемещалась ли я, и сон ли это…

И объяснение пришло как-то само собой. Пробудившаяся память, нашедшая ко мне дорожку, стоило лишь задать вопрос, принялась тихо нашептывать ответ. Иная грань реальности. Только и всего. Пограничная черта, где пересекались явь и сон, создавая тонкий слой иной реальности. Где спало тело, но душа — бодрствовала и становилась материальной. И к ней цеплялись и запахи, и хвойные иголки, и усталость…

Другое дело, нащупать эту грань — не так-то просто и попадает в нее далеко не каждый спящий. Чтобы проникнуть туда, нужна целая система математических расчетов и огромный багаж знаний. В знаниях у меня недостатка нет, а вот расчеты — моя слабая сторона. Потому я и на филологию, в свое время, пошла — лишь бы не учить математику и физику… Одним словом, сама я разменять одну реальность на другую — просто не в силах, значит, кто-то это сделал за меня.

Но — кто?..

И — зачем?..

Нда. Есть, над чем подумать, пока бессонница одолевает… Я поправила сползшую повязку и снова перевернулась на бок. В голове вертелась только одна навязчивая идея, заставляющая меня внутренне холодеть от страха. За мной охотятся. Целенаправленно, методично, расчетливо, как и за моим сгинувшим в болоте народом. И сам охотник так удачно маскируется, что его даже Свят не засекает, чего уж обо мне говорить. Короче, если я права, плохи мои дела, товарищи, очень плохи…

Видимо, я расстроилась и напугала себя сильнее, чем нужно, и остаток ночи промучилась в кошмарах. Мне опять снился (но теперь точно — лишь снился) лес, вайхас, таинственный свет и тихий, незнакомый голос, о чем-то непонятном меня расспрашивающий. И, избавляясь от его настойчивости, я сама проснулась спозаранку.

Утро еще начинало расцветать, окрашивая небо в нежные тона голубого, сиреневого и золотого. Робко выглядывающее из-за крон вековых елей солнышко осторожно разгоняло призраки ночи, не дотрагиваясь лишь до леса, который продолжал чинно хранить жутковатый сумрак и угрюмую тишину. Теплые лучи неторопливо оплетали просыпающийся мир сияющей паутинкой, играли в прятки с порхающими по цветам бабочками, отражались в прозрачной воде журчащего ручья…

Сладко потянувшись, я высунула нос из спальника, невольно залюбовавшись рассветом. Бывает у меня такое: просыпаюсь сама ни свет, ни заря, когда не надо, а уснуть потом — не могу. К тому же, со стороны ручья тянуло промозглой сыростью, от которой выбивали бодрую чечетку зубы, костер — давно погас, а я — мерзлячка и в холоде спать не умею.

Выбравшись из тепла, я потерла плечи и почему-то решила сделать зарядку. Впрочем, не почему-то, а потому что плечи во сне затекали неимоверно. Да и битва с големами кое-чему меня научила. Если физическое состояние — ни к черту, ни о какой победе не может быть и речи, а мало ли кто недружелюбный на пути попадется… Курить я, как мне Лешка советовал, бросила, остается только в плане физическом немного подтянуться.

Бодро попрыгав по траве, я собралась пробежаться до ручья и умыться, когда обратила внимание на одну вещь — Свят-то исчез! Вернее, он не ночевал на стоянке! Вот как ушел вечером — так и не вернулся! Как бы с ним чего не случилось… Не то, что я волнуюсь сильно — но ведь проводник мне все еще нужен! Да, вот именно. Без проводника мне никуда и порталы я сама делать не умею…

Куда он запропастился, елы-палы?..

Я сломя голову сбежала по пологому склону лощины, попутно озираясь по сторонам, но своего спутника и там не обнаружила. И, признаюсь честно, перепугалась страшно! Мне же поручили за ним присматривать, приглядывать, а я, а я… А я сплю, когда он, может… Нет, Касси, не может, успокойся. Свят уже взрослый мальчик и прекрасно сумеет о себе позаботиться… Да, сумеет.

Сколько продолжались поиски — я не помню, так сильно перепугалась. Мечась по лощине я, наверно, побила все олимпийские и мировые рекорды в забегах на короткие дистанции по пересеченной местности. Перепрыгивая через камни и изредка попадающиеся гнилые стволы деревьев, я проверила всю округу, пока случайно не заприметила нечто темное и смутно знакомое на противоположном берегу.

Ага. Попался.

У меня отлегло на сердце. Нашел, где спать, балда… Закатав штанины до колен, я перебралась через ручей и подошла к Святу. А тот продолжал мирно дрыхнуть, словно так и надо. Свернувшись калачиком на траве и подложив под небритую щеку ладонь, харт тихо сопел носом и плевать хотел на мои волнения с высокой колокольни. Я перевела дух. Ладно, пусть спит. Пока.

Не поленившись, я вернулась в импровизированный лагерь и в два захода перетащила на другой берег все наши пожитки. Оба виала мои утренние подвиги проигнорировали и только и проводили удаляющуюся меня сонными взглядами. А я, заботливо укрыв явно замерзшего харта одеялом, разожгла костер и попыталась вспомнить, как правильно варить на огне кашу. Есть после подобной зарядки хотелось страшно… Вроде, мама мне говорила, что крупу надо бросать в кипящую воду…

Я воткнула по обе стороны от костра две давно припасенные рогатки, на «перекладину» нацепила котелок и начала ждать. Авось Свят успеет проснуться, пока вода закипает…

А, пока мой спутник беззаботно спал, я занялась хозяйственными делами, до которых из-за усталости давно не доходили руки. Помылась, скрипя зубами, в ледяном ручье (бодрила процедура, конечно, изрядно, но воспаление легких я заработать все же опасалась), постиралась, обнаружила, к своей радости, исчезновение синяка, в очередной раз сменила закипевшую воду на холодную и, заскучав, уселась у огня.

Мой спутник же — и не думал просыпаться. И подобное его поведение начало меня настораживать. Чтобы мой «жаворонок» не пробудился с первыми лучами солнца и не начал доставать меня своей возней и вечными нотациями по поводу?.. Это, товарищи, ненормально. Это очень ненормально… А ведь, попрошу заметить, уже давным-давно рассвело!

Отдернув одеяло, я склонилась над ним и тихо ахнула. В угольно-черных волосах харта двумя тонкими серебристыми прядками змеилась седина… Одна — переплеталась с челкой, а вторая — спускалась к правому виску. И раньше ее не было!.. Точно — не было!..

Ой-ей…

Я устало закрыла лицо ладонями. Все ясно. Этот болван сунулся в лес, чтоб его черти съели. Готова об заклад побиться. И наверняка пошел выяснять, почему и зачем меня туда заманивали. И как его вайхас не нашел и не слопал — тот еще вопрос… Ну, хоть живым выбрался… Протянув руку, я пощупала у спящего пульс. Да, точно, живым. Но — насколько невредимым, еще придется выяснять. И получит он у меня за подобную самодеятельность по первое число. И по второе с третьим тоже, для профилактики. Предупреждала же… Так нет ведь, обязательно надо сделать все наоборот, как будто я не могу посоветовать ничего хорошего!..

И почему меня никогда никто не слушает? Наверно, это все-таки вредное влияние имени, которое мне досталось в наследство от известной античной пророчицы. Ее тоже никогда никто не слушал, потом честно за оное расплачивался, но виноватой в итоге оставалась именно пророчица. Не очень-то приятно повторять несчастную судьбу бедняжки…