— Ты слышал вопрос? — зеленея от гнева, потребовал ответа Син. — Где Армстронг, я вас спрашиваю?

Джексон пожал плечами.

Дикий Билл подошел к своей развалюхе, и в его молчаливом смехе проглянула слезинка: как бы там ни было, к машине он просто привязался и видеть ее в таком жалком виде ему было нелегко.

— Где он?

— Он исчез где-то в городе, — неопределенно ответил Чарли.

Дикий Билл заглянул в заднее окошко и тоже увидел прижатый к губам палец — это его тоже развеселило, но и настроило на более серьезный лад. Какой бы забавной ни была внешняя форма дела, речь шла все-таки о человеческой судьбе, и тут Дикий Билл был всецело на стороне рейнджера.

— Исчез, да? — не унимался инспектор Син.

— Да, — уверенно отозвался Джексон, выпячивая вперед нижнюю челюсть, словно предупреждая, что лучше и не пытаться его опровергать.

— Исчез? — полицейский от злости часто-часто, по-собачьи, задышал, затем повернулся к Дикому Биллу, посмеивающемуся в усы. — Тогда лучше найдите его, капитан, и приведите ко мне. Иначе мне придется сделать это теми методами, к которым я привык.

— Боже, не приведи… — шутливо поднял руки вверх Дикий Билл, усиливая и без того шоковое состояние сержанта.

Бедняга и впрямь был близок сейчас к помешательству, и лишь вечная деловитость, требующая от сержанта все же сохранять рассудок для непрекращающейся работы по сохранению хотя бы видимости порядка в части, не позволила ему сделать это.

Новый шок поджидал сержанта у машины. Одного взгляда оказалось достаточно, чтобы он поймал своего начальника на еще одном преступлении.

Его капитан — личность, стоящая вне критики, — врал! И кому? Представителю закона! Врал, поскольку не мог не видеть нарушителя Армстронга, снова затеявшего какое-то безобразие, или, как любил про себя выражаться сержант, непотребство.

— Э-э… — потянул он, — вот же…

Толчок в плечо заставил его замолчать.

— Садись, садись, поехали, — шикнул на него капитан.

Сержант взглянул на него почти с отчаянием и вдруг просветлел: пришедшее ему на ум объяснение странности капитана оказалось очевидным и логичным: Вудворт просто не хотел позориться перед губернатором и прочими лицами из высшего света. Быть может, кому-то такое объяснение вовсе не показалось бы достоверным, как сержанту, но, что поделать, у каждого своя логика…

Не говоря больше ни слова, сержант втиснулся в искалеченный автомобиль. Когда ему снова пришлось взглянуть на заднее сиденье — там уже никого не было, и вскоре он не был уверен, видел ли Джо вообще. Тем временем стихали последние разговоры, более или менее связанные с этой темой.

— …Так точно, сэр…

— Джексон, поехали.

— Позвольте мне…

То, что подошедшая было к «кадиллаку» группка уменьшилась вдвое, не заметил почти никто. Просто в этом месте стало немножко больше света, да и дышать сделалось вроде как легче. Так же очень немногие заметили, как у другого края площадки появился и замер тихий и чистенький, как из мойки, «бьюик». Из машины вышли трое, и тотчас Лео Деррек заспешил им навстречу, уводя за собой свою свиту.

Признаться, появление Кэмоно возмутило его едва ли не больше, чем этого — возникновение Джексона и Чарли. Он привык доверять своему ниндзя, но, завидя его врагов живыми-здоровыми, уверился, что Кэмоно придется искать замену: как и любой другой человек, живущий по средневековым японским традициям, ниндзя должен был или выполнить свой долг, или умереть. Впрочем, последнего Деррек вовсе не хотел — так, просто на миг шевельнулась в нем такая мыслишка да тут же и угасла. И все же ему странно было видеть, что после стычки уцелели обе стороны.

— Что происходит, Лео? — неожиданно дернул его за локоть испуганный губернатор, только теперь сумевший увязать инцидент с «кадиллаком», представшим перед высшим обществом в столь непотребном виде, и дела своего приятеля.

Деррек скривился:

— Сейчас узнаем…

И точно, ждать ответа долго не пришлось: Кэмоно уже подходил. Лев сразу же отметил его чересчур «нетронутый» вид — это послужило ему некоторым утешением: пусть даже пехотинцы на этот раз взяли верх, им, судя по всему, досталось больше. Предположить, что ниндзя просто не успел принять участие в драке, Деррек так и не смог — для него казалось само собой разумеющимся, что Джексона и Чарли, равно как и машину капитана, разукрасил не кто иной, как его верный слуга.

— Итак, девушка сбежала? — не скрывая своего недовольства, поинтересовался Лев.

Ниндзя кивнул. В его глазах полыхала затаенная ярость, гордость Кэмоно была уязвлена не меньше, чем гордость самого Льва.

— Этот американский ниндзя дерется как тигр, — произнес он, окончательно убеждая Деррека, что поединок уже состоялся.

«А ведь не так-то ты уж и незаменим, — с неожиданной злостью подумал о Кэмоно Лев. — Вот и на тебя нашелся молодец… Даже жалко, что этот идиотский пехотинец работает не на меня: если бы я смог перетянуть его к себе, я стал бы непобедим… Впрочем, а почему бы и нет? Я смогу заставить его работать на себя — пусть даже против его воли. Его умения, его память, его тело, утратив сознание хозяина, — все это должно стать моим. Глупо резать гусыню, которая еще может принести золотые яйца. Если бы только я мог подумать о такой возможности сразу…»

— От него нужно избавиться, — холодновато и резко предложил Кэмоно.

Лев хмыкнул. «Да ты, никак, ревнуешь, ниндзя… Понятно, кто любит серьезных соперников…»

Стоящий рядом губернатор тихо икнул. Ему всякий раз становилось не по себе от подобных разговоров: ни по силе воли, ни по самой натуре он не принадлежал к истинным представителям преступного бизнеса. Он, как все, любил деньги, по глупости своей делал это неумело и быстро запутался, да так, что и глазом моргнуть не успел, как оказался у Льва на «жалованьи». Нельзя было назвать этого человека полностью беспринципным — какие-то нормы морали жили в нем, но были слишком робки, чтобы вылезать наружу. Многое в его душе протестовало против деятельности своего «патрона», но, как всегда, самое большее, на что оказался способным сей государственный муж, было робкое замечание, похожее на просьбу.

— Я думаю, инспектор Син сможет это сделать, — жалобно проговорил он.

«Пожалуйста, не надо убийств. Я согласен вас прикрывать, я позволю вам завалить наркотиками весь Парадиз — но не надо же так наглеть, — молил его взгляд. — Там, где речь идет об убийстве, уже ничем не откупишься… Надо пробовать делать все по-хорошему».

Губернатор был противником крайних насильственных мер хотя бы потому, что чужая смерть напоминала ему, что и сам он не вечен, и эта мысль бросала его в дрожь. Да и в боязни из-за ответственности он признавался себе искренне.

Лео смерил его презрительной усмешкой, чуть тронувшей его губы. Губернатор был прозрачен для него как стекло и потому смешон. Затем лицо Дер-река снова помрачнело.

— Вы знаете, что делать, — проговорил он, поворачиваясь к Кэмоно, и сквозь его обычное, хорошо отрепетированное обаяние прорвалось что-то колючее и цепкое, как когти сюко. — Чтобы поймать тигра, нужен ягненок… Этот человек нужен мне живым.

«Ну и слава Богу», — с облегчением вздохнул губернатор.

«Только этого и не хватало», — озабоченно подумал ниндзя.

Джо «материализовался» в кабинете Вудворта. Сперва он и впрямь собирался на время исчезнуть с глаз долой, чтобы не подводить под монастырь Дикого Билла, и пробраться на остров Черная Борода в одиночку, но благородство капитана, с такой готовностью прикрывшего его от посягательств инспектора Сина, изменило его решение.

Дикий Билл был готов ради истины нарушать запреты — значит, было почти предательством не ввести его в курс дела, в том числе в свои намерения и планы. Это уже потом, если разногласия окажутся слишком серьезными, можно пойти на разрыв, но глуп тот, кто не воспользуется тем, что само дается в руки. В конце концов, и он, и Дикий Билл желали одного — прекратить похищения людей и, по возможности, наказать виноватых.