— Скорее! — на бегу прокричал Джексон.

Джо взглянул вниз: на только что пустынном сером месте снова было черным-черно от комбинезонов и масок.

Джо и Джексон уже давно не бегали вот так — со всех сил, чтобы ветер бил в лицо и от скорости становилось трудно дышать, и бег их был прекрасен: мускулистые стройные ноги отталкивались от каменной поверхности, тела пружинили, руки плавно двигались в такт прыжкам. Даже газели не бегают так красиво, разве что гепард мог бы потягаться сейчас с этими двумя людьми, парящими над каменным гребнем.

Ниндзя внизу начали разделяться на две группы, видимо собираясь захватить друзей в «клещи», — словно черная река раздвоилась, наткнувшись на остров.

«А куда, собственно, мы бежим?» — подумал вдруг Джо.

Только теперь он заметил, что ноги несут их вовсе не к тому месту, где был оставлен катер и откуда они пришли, — Джо и Джексон мчались к морю.

Оставшиеся внизу ниндзя не только не отставали от них, но и начали догонять: от первых Джо и Джексона отделяли только крутые стены скалы-монолита, способные, быть может, избавить от меча, но не от стрел. Тем более, что позади, в местах не столь высоких, их преследователи уже успели забраться на камни и грозили с секунды на секунду оказаться совсем рядом.

Бежавший чуть спереди Джо неожиданно встал как вкопанный: камень перед ним обрывался, и за его окончанием не было видно ни одного другого, на который можно было бы прыгнуть.

Впереди было только море.

Джексон подлетел к Джо, замирая у самого края обрыва.

Оставшийся им выбор удручал: можно было или прыгнуть в море, не зная дна, и, быть может, тут же разбиться о притаившиеся под бирюзовым прозрачным слоем воды камни; или остаться на берегу, отдавая себя в руки приближающихся ниндзя. А это сулило то ли быструю и страшную смерть, то ли еще более страшный плен…

Стало тихо: лишь волны с шипением врезались в каменную стену да смягченный мягкими подошвами топот все ближе звучал за спиной, и что-то стучало еще, как слишком быстро бьющееся сердце или сошедшие с ума часы: чах-чах-чах-чах…

Стук, сперва едва уловимый и призрачный, становился все отчетливее, менялся и его характер: он уже не был похож ни на биение сердца, ни на тиканье, а на стрекотание не слишком хорошо отлаженного мотора.

Джо с надеждой устремил взгляд на море: по ковру из водорослей, ржавым пятном расплывшемуся на морской глади, к обрыву быстро направлялся катер.

Их катер-катамаран.

Джо и Джексон переглянулись.

Чарли уже увидел их — его рука, а вслед за ней и рука Берга начали приветственно махать, предлагая новым приятелям присоединиться к их теплой компании.

В следующий момент прямо над плечом Джексона промчалась стрела, он невольно оглянулся и еле сдержал крик: ниндзя стояли совсем рядом — одни целились из луков, другие поднимали мечи.

Обернулся и Джо.

Стрекотание катера усилилось — он подплыл под самый берег.

Несколько стрел взвилось в воздух, но им так и не суждено было найти свою мишень — Джо дернул Джексона за руку, едва ли не силой стаскивая его со скалы, и через секунду катер тряхнуло: Джо и Джексон приземлились на задние сиденья.

Чарли восторженно ахнул и в восхищении показал друзьям большой палец. Том поежился и прибавил скорость. Когда ниндзя возникли на краю обрыва, прицельно стрелять сделалось невозможно — только пенный след расплывался на волнах, унося их желаемые жертвы…

Некоторое время черные фигуры стояли на вершине, отражаясь в слегка колышущейся морской воде, затем повернулись и бесшумно исчезли. Лишь на другой вершине, оставшейся поодаль, замер все тот же главный ниндзя. Когда белое пятнышко, в которое превратился катер, совсем скрылось вдали, он медленно поднес руку к лицу и снял маску, открывая плоское круглое лицо с раскосыми, широко расставленными глазами, глядящими так холодно и равнодушно, что, пожалуй, и ненависть в них не была бы столь страшна, как этот сдержанный лед. Собственно, эта холодность тоже была ненавистью, самой страшной из возможных: ненавидящий почти всегда хочет уничтожить своего врага, взгляд же этого человека не только хотел — он говорил о том, что может сделать это и сделает.

Ноги Дикого Билла поднялись в воздух и опустились на стол, подминая под себя приказы и прочую бюрократическую чушь. Сержант с болью в сердце посмотрел на него, но, как всегда, промолчал.

Насмешливые глаза капитана остановились на Джо, и в них запрыгали живые искорки.

— Итак, повторим все по порядку, — предложил он. — Объясните мне: кто такие ниндзя?

Джо еле удержался, чтобы не вздохнуть. Этот вопрос ему задавали не впервые, мало того, он и сам был ниндзя, но это нисколько не приближало его к ответу. Всякий ли человек знает, что есть человек? Философы говорят об этом одно, социологи — другое, политики — третье, биологи — четвертое… Да и отказавшись от глобально-идеологических рас-суждений на тему, кто такие ниндзя, ответить все равно было нелегко: сама история ночных воинов была темным-темна от белых пятен. В каком-то смысле ниндзя были сектой, в каком-то — школой особого боевого искусства, вобравшего в себя лучшее и нужнейшее из всех боевых искусств древней Японии, в каком-то — даже особым народом, если считать, что главным параметром выделения той или иной этнической или социальной группы в народ является его культура.

Так кем же они были? Шпионами, наемными убийцами, колдунами, просто людьми, нашедшими в жизни свой особый путь? Каждое из этих определений в отдельности было одинаково близко и одинаково далеко от истины из-за неспособности охватить всю широту явления, скрытого за словом «ниндзя». Так что? Они были явлением? Пожалуй… В равной степени — и явлением, и людьми, и самим воплощением искусства, и особым образом жизни.

…Об их возникновении известно немного, даже век появления ниндзя спорен: одни связывают их возникновение с V–VI веками и именем Яматы, другие — и их большинство — считают, что ниндзя возникли в VII веке, когда шла смена господствующей религии и синтоизм спорил с буддизмом, и многие уходили в труднодоступные районы, поселяясь там отдельными колониями со своим укладом и с острой необходимостью ежедневно бороться за жизнь. Только последнее и могло вызвать к жизни невероятные умения, которые ниндзя, тогда еще так не называвшиеся, осваивали с самого раннего возраста. Более или менее достоверные упоминания о ниндзя связывались со временем правления принца Сетоку Таиси, однако там речь шла скорее об использовании ниндзя в его войне против врагов, чем о достоверном зарождении и формировании искусства как такового: применяют то, что уже существует. Не слишком ясно и происхождение названия искусства ниндзя, прежде называемого «Синоби-дзюцу». В такой формулировке оно могло происходить и от «син-но-бу» дзюцу — искусства лечения, чем славились их опальные шаманы, и от «синио» — «терпи». Корень «нин» в японском языке означает всего лишь «человек» — «нингэн» в полной транскрипции, когда речь идет об отдельном понятии, и просто «нин» в составе других слов: «тесании» — исследователь, «ханнин» — преступник — или в словосочетаниях типа «танин» — «чужой (другой) человек». Так что, исходя из правил грамматики, «ниндзюцу» можно бы было перевести просто как «человеческое искусство» или «искусство человека». В такой простоте кроется одновременно и философский и искусствоведческий смысл: искусства разделяют по родам, отталкиваясь от материала, над которым работает творец. Таким материалом в боевых искусствах является человек — упражнения и воспитание создают из его биологической основы особое тело и особый дух. С другой стороны, просто «нин», без приставок, в прошлом означало, в первую очередь, не «человек» вообще, а «человек без сана», что указывало на особую категорию населения, заменяющего недостатки в происхождении и положении в обществе своими умениями.

Сами ниндзя, как предмет боевого искусства и его создатели, являлись одновременно и материалом и творцами. Стало быть, как любой материал или любой творец, могли быть использованы почти кем угодно и как угодно: последнее уже диктовали жизненные условия, превращая одних в верных слуг, других — в сверхумелых годоворезов, а третьих — в независимых ни от кого держателей старых традиций… Но и первые, и вторые, и третьи умели делать то, что в глазах непосвященных людей казалось настоящим волшебством: побеждать вооруженных противников голыми руками, исчезать, с невероятной скоростью зарываться в землю, часами сидеть под водой, проникать в запертые помещения, попадать камешком, брошенным пальцами ноги, противнику в глаз, перевоплощаться в других людей, полностью воспроизводя особенности их манер и речи гак, что им позавидовал бы любой актер, лечить и убивать…