— Патриция…
От путаницы чувств у Джо чуть не закружилась голова. Внутренний конфликт требовал немедленного разрешения. Любого — лишь бы состояние неопределенности не затянулось на время, мало-мальски длительное. Отказаться совсем? Прыгнуть в приключение очертя голову? Или заставить себя поверить, что ничего не произошло, просто он встретился с девушкой, каких сотни и тысячи, да и встреч таких, по логике вещей, у него должно было быть в активе не меньше…
Ну, конечно, в этом не было ничего особенного.
Ему просто было приятно.
Патриция волнует его? Что ж, пусть так. Любая красота обязана трогать чувствительные струнки в душе — иначе не будет человека. Да, она красива — как этот вечерний пейзаж, которым можно восхищаться, но который вовсе не требует эмоциональной путаницы.
— Джо, так мы пойдем куда-нибудь?
— Хорошо, пусть будет по-твоему…
Ну и чего в этом было особенного?
Ресторанчик утопал в цветах. Цветы кучей торчали из вазонов, теряя в массе всю свою прелесть, цветы скучали на столиках в середине белой скатерти, цветы гирляндами свисали с потолка, они заглядывали в окна, ютились на клумбе. Их пестрота смешивалась с пестротой одежд посетителей ресторанчика, и поэтому белое платье Патриции и военная форма Джо выделялись почти так же резко, как и фраки официантов и скромные костюмы еще двух людей, сидящих через столик от наших героев. Предупредительный официант быстро скользнул с меню к новым посетителям, и Джо пришлось снова смутиться, но по причине куда более прозаической: он вспомнил вдруг, что его жалованья вряд ли могло хватить на оплату обеда для двоих. Выстроившиеся в правой колонке меню цены выглядели внушительно и неутешительно. Джо принялся выискивать цифры наиболее короткие, подумывая, под каким предлогом самому отказаться от ужина. Говорить о больном животе при даме было как-то неловко, других же причин придумать сходу он не мог.
— Спасибо, Луи, — приветливо кивнула официанту Патриция; она была здесь далеко не впервые.
— Знаешь, Пат, — Джо сглотнул слюну, — я что-то не голоден… Выбери что хочешь сама, я ограничусь чашечкой кофе.
Патриция удивленно взглянула на своего спутника и еле удержалась, чтоб не расхохотаться. Догадаться, о чем он думал, не составляло никакого труда.
— Ты не волнуйся, — хихикнула она, — это все будет записано на папин счет.
— Что-что?
— Не вздумай обижаться или отказываться — это ведь я тебя затянула. Куда это ты смотришь?
И в самом деле — Джо уже успел забыть и о деньгах, и о многом другом.
Через столик от них сидели два человека, один из которых был ему хорошо знаком, а второй не понравился с первого взгляда.
Первый был грузен, немолод и уныл, второй — средних лет, бодр и суховат.
Первый был одет в военную форму с сержантскими нашивками, второй — в дорогой серый костюм, слишком жаркий с виду для парного вечернего воздуха.
— Куда ты смотришь? — поинтересовался тот, что помоложе. — Я не люблю, когда в разговоре со мной кто-то отвлекается.
— Это он, черт побери! — пробормотал сержант Ринальди. Это был он, начальник Джо, собственной персоной.
— Кто? — нахмурился его собеседник, ища взглядом отвлекший сержанта от важного разговора объект.
— Тот парень, который был в колонне, — пояснил сержант, вытирая лапищей выступивший на лбу пот.
Он чувствовал себя как вор, пойманный на горячем. Вдвойне — потому что, с одной стороны, его видел Джо, а с другой… С другой — Джо видел Ортегу.
Да, это Ортега, лично приказавший позаботиться, чтобы Джо не вертелся у него под ногами, сидел сейчас за одним столиком с сержантом.
— Так, — в голосе Ортеги сержант уловил затаенную угрозу. — А я думал, ты с ним разобрался…
— Я и разобрался… — испуганно возразил сержант. — Он ждет трибунала…
— Заметно, — губы Ортеги брезгливо скривились.
— Я запретил ему покидать пределы базы… — сержант сделался как бы меньше ростом, в нем проглянуло нечто жалкое. — Но он… сейчас я…
Он запыхтел, оперся кулаками о скатерть и начал подниматься. Его переполняла злость на этого злосчастного новичка, который одним своим существованием на этом свете грозил сорвать все его планы на будущее и напакостить всем и вся. Больше всего сержанту хотелось собственноручно набить Джо морду. Лишь память о подвигах Джо на дороге удерживала его от активных действий.
— Сядь, — с отвращением приказал ему Ортега, поднимая бокал. — Пусть уйдет…
— Ну что же это? — удрученно пробурчал себе под нос сержант. — Он у меня еще увидит небо в клеточку…
— Джо, в чем дело? — Патриция тронула Джо за локоть.
— Да? — Джо повернулся к ней.
Не нравились ему эти двое. Сильно не нравились, словно сигнал тревоги сам по себе начинал гудеть у него где-то глубоко внутри.
— Ты совсем меня не слушаешь…
— Давай уйдем отсюда, Пат, — предложил он.
— Тебе здесь не нравится? Странно… — она хмыкнула и перехватила его взгляд, устремленный в сторону соседнего столика. Тотчас лицо девушки снова просветлело. — А, сержант! — «Джо, неужели ты трус?» — насмешливо блеснули ее глаза. — Не волнуйся. Он меня слушается как кошка…
Джо скептически скривился. Кошка тем и отличается от остальных домашних животных, что никогда не разберешь, что у нее на уме и когда она вздумает вдруг показать остроту своих коготков.
— А кто с ним? — Джо удалось сделать так, чтобы вопрос прозвучал максимально естественно и беспристрастно.
— А это, — Патриция стрельнула глазками в сторону человека в сером костюме, — один наш знакомый. Сеньор Ортега, у него на другой стороне острова огромные плантации…
— Угу… — неопределенно промычал Джо, стараясь разобрать по губам, о чем переговаривались за соседним столиком.
Ему это так и не удалось.
«Сержант глуп… С кем только мне приходится иметь дело! — размышлял между тем Ортега, отпивая из бокала. — Но выбирать не приходится… Второй вояка еще менее надежен — уж слишком много у него предрассудков, того и гляди сорвется… И все равно сержант плоховат. Паникует. Главное — из-за чего? Да не из-за чего, в сущности…»
— Что ж, — задумчиво протянул он вслух. — Тебе не нравится, что он нас видел, так? Мне этот человек тоже не нравится. Так вот. Я хочу, чтобы он умер.
Эти слова были произнесены таким обыденным и равнодушным тоном, что у сержанта в животе что-то шевельнулось. Злость на Джо поубавилась, уступая место страху — и перед Ортегой, и перед своим будущим, и перед Джо, спокойно беседующим с Патрицией, и перед всей жизнью, изначально не способной к милосердию.
— Умер? — переспросил он. — Но ведь расследование еще идет. Знаете, какой скандал может подняться?
Он возражал без всякого энтузиазма: спорить с Ортегой, насколько он знал, было бесполезно.
— Ты уверен? — с презрением посмотрел на него Ортега.
«Он не только глуп, он просто ничтожен… Подонок — и все. Мразь. Слякоть. Уж лучше иметь хорошего врага, чем такого, с позволения сказать, друга».
Последняя мысль Ортеги была игрой: иметь врагов он вовсе не собирался, и любой, готовый претендовать на такую роль, должен был, по его мнению, заранее писать завещание.
— Да, — сержант потупился.
Ему очень хотелось оказаться как можно дальше отсюда. Если бы можно было начать свою жизнь сначала…
— И тем не менее ты это сделаешь, — жестко проговорил Ортега. — И я даже знаю как.
По телу сержанта прошла дрожь. Он сжался еще сильнее.
Ортега смотрел на него свысока.
Они и не заметили, как стемнело. Укатилось в море красное громадное солнце, небо почернело и покрылось точками звезд, которые делались все крупнее и отчетливее.
Улицы пустели. Гасли огни и витрины.
Под стрекотанье цикад мотоцикл подкатил к порогу дома полковника и смолк. Стрекотанье осталось.