Пока он так размышлял, граф закончил речь:

— Присягнувшие будут плавать на моих кораблях и ловить пиратов, руководить галерами, которые перевозят мои грузы, сторожить рабов на моих шахтах. Думаю, каждый из вас с такой задачей отлично справится. Те, кто не захотят мне присягнуть, пойдут работать. Мои рабы живут тоже в казарме, — он махнул рукой в другую сторону, где тянулась низкая, двухэтажная казарма, первый этаж который был выстроен из черного камня. Армандо внутренне содрогнулся, — Это казарма для галерников, те, кто работают на шахтах, там и ночуют, чтобы не тратить зря время на дорогу. Там такое же здание. Есть будете баланду, вы с ней уже познакомились. Про баб можете забыть. Ну, выбирайте, я жду. Или кто‑то хочет задать мне вопрос?! Валяйте, пока я добрый.

Последняя фраза была явно риторической, но один из пиратов оказался человеком не робкого десятка и спросил:

— А если кто‑то предложит за себя выкуп? У меня припрятано золотишко. Тысяча монет за свободу вас устроят?

Граф деланно расхохотался.

— И не мечтай. Денег у меня у самого много, девать некуда. Мне нужны люди. Рабочие руки и руки, способные держать оружие. Так что выкуп можете мне не предлагать. Я жду от вас присяги, а не сказок о припрятанных сокровищах.

А когда ты, козел, ему присягнешь, то и золотишко свое выдашь, подумалось Армандо.

Кажется, пират тоже это сообразил, потому что не ответил и глубоко задумался.

Ну, раз тому, кто задал вопрос, ничего за это не было, может и Армандо стоит рискнуть? Он сделал полшага вперед и проговорил:

— Ну предположим, я рискну вам присягнуть…

— Ты уже решил? Молодец!

— Нет, я пока только спрашиваю. Если я захочу принести присягу… Как это будет происходить? Здесь же нет магии…

— Маг? — глаза Дешерна сверкнули злобой, — Да, говорили мне что‑то такое… Я, признаться, пропустил мимо ушей, но вижу, что зря. Ты можешь не беспокоиться. Если уж присягнешь, обратной дороги не будет. Название "Клятва Карвера" тебе о чем‑то говорит?

Еще бы не говорила. Это заклятие принадлежало к запретным чарам и действовало даже там, где магии не было вовсе. Клятва на крови, которая держала покрепче цепи и убивала нарушившего вернее, чем меч. А еще смерть того, кому она была принесена, было смертью для всех, кто ему присягнул на верность. Разорвать ее было невозможно. По крайней мере Армандо такого способа не знал.

Так что маг сделал шаг назад.

— Э нет, я в такие игры не играю. Для тех, кто принуждает людей к этой клятве по нашим законам даже смерть является слишком мягким наказанием.

— Заткнись, ублюдок! — заорал на него Дешерн.

Но было поздно. Слишком долгие годы безнаказанности сделали Дешерна беспечным. Граф поторопился, называя вслух то, о чем стоило молчать в тряпочку, и проявил легкомыслие, дав Армандо возможность открыть рот. Все присутствующие услышали слова мага. Никто из обычных людей ничего не знал о Клятве Карвера, но реакции мага было достаточно, чтобы понять, что их вовлекают во что‑то страшное, грозящее если не гибелью, то чем‑то немногим от нее отличающимся.

Когда граф снова задал вопрос о том, кто хочет принести присягу, ответом ему была тишина.

— В забое сгною! — рявкнул он злобно, — Всех в шахты! Пусть для начала потрудятся на мое благо! Не заслужили ни хорошей еды, ни удобного жилья, ни баб!

Поднялся, оттолкнул ногой столик и ушел. Слуга едва успел поймать в воздухе бутылку, а фрукты раскатились по земле.

Армандо с ужасом увидел, как из‑за угла показалась невысокая фигурка в белом балахоне и платке. Девочка. Она перебежала к валявшимся в пыли вкусностям и схватила пару яблок. Слуга попробовал отнять у нее добычу, но девчонка оказалась шустрой. Бросилась в тень казармы, только пятки засверкали. При этом платок сполз с ее головенки и открыл лысый череп. Маг почувствовал, как его счет к Дешерну на глазах растет. Тот, кто мучает и унижает женщин и детей, не должен существовать на свете. Его следует уничтожить.

Интендант передал пленников надсмотрщику, пришедшему забрать на шахты новых рабов. Тот пересчитал их по головам, записал в книгу, а два его подручных сковали их цепями по двое.

Выбирали в пары близких по росту, так что в напарники Армандо достался громила — пират по имени Гарв. Лапунда, которого сковали с другим пиратом, задумчиво произнес, ни к кому не обращаясь:

— А я все равно не смог бы никому присягать. Я уже присягал нашему королю, да хранят его боги.

Не дурак. Действительно, давняя присяга вошла бы в противоречие с клятвой Карвера и убила бы Лапунду на месте. То, что его уволили из армии, ни на что повлиять не могло.

Скованных цепью их повели на шахту. Идти пришлось около десяти лиг под палящим солнцем. Шахту окружали отвесные скалы, а там, где их не было — высокая стена, такая же, как в крепости. Заведя во двор, их снова выстроили, но цепей не сняли. По краям встали мрачные надсмотрщики с бичами, готовые в любой момент пустить их в ход.

По дороге черный камень был не везде и Армандо немного приободрился, даже успел до половины наполнить резерв, но на большее его не хватило. Здесь же ситуация была хуже, чем на мысе Танг. Скалы все сплошь были темно — серыми. Не вовсе черный камень, так, серединка на половинку, но его включения перекрывали потоки почти полностью. Стена была сложена из того же материала, и только казарма и административное здание радовали глаз желтоватым песчаником.

Стоило рабам выстроиться, как из конторы выбежал невысокий, плотный человек и быстро осмотрел весь ряд. Удовлетворенно хмыкнув, определил:

— В шахту номер семь.

— А не в пятую? — неуверенно возразил правый надсмотрщик, — Там вроде людей не хватало.

— Переведешь из седьмой тех, кто послабее. Тут полно крупных, здоровых мужиков. Вижу, есть даже грамотные, — он ткнул пальцем в Лапунду, — Пусть научатся резать блоки. Дробить щебень дураков всегда найдем.

Эге, подумал Армандо, хоть в чем‑то повезло. Он немного разбирался в производстве антимагических предметов и понимал, что к чему. Резать блоки из черного камня не так вредно, как дробить щебенку для переработки. Когда вырезают блоки, то постоянно льют воду, чтобы срез был чистым. Мокро, холодно, но не так опасно. Меньше пыли попадает в легкие, меньше ее оседает на одежде. Пусть камни тяжелые, зато там можно дольше протянуть. А это сейчас главное. Пока жив — есть надежда.

Вы никогда не замечали, что у снега есть запах? Этот запах разный у чистого и невинного свежевыпавшего снежка, у метели среди зимы, у подтаявшего по весне сугроба… А вот первый и последний снег пахнут совершенно одинаково.

Сегодня, выйдя рано утром из дома, я увидела чисто белый ковер выпавшего за ночь снега, который в местах проталин уже потемнел от воды, но еще не растаял. Волшебный запах напомнил мне, как осенью я здесь впервые появилась. Тоже после того, как выпал снег, первый за долгую зиму. Сейчас лег последний снежок. Он покрыл все, кроме озера. Ласерн питают теплые ключи, оно не замерзает даже в самые лютые морозы.

По уверениям старожилов, уже завтра снег сойдет и в долине начнется настоящая весна. Перевалы еще как минимум три декады будут стоять закрытыми, но это не помешает всему вокруг покрыться ковром первоцветов. Я столько раз слушала рассказы о том, как тут красиво весной, что представляла себе это как наяву.

Зима в горах получилась длинной, гораздо длиннее чем была бы внизу, на равнинах. Мой плен продлится еще дольше: перевал откроется не раньше, чем здесь зацветут сливы. Надежда спуститься по Ласерну оказалась призрачной: выходя из озера, вода здесь падала с огромной высоты, образуя прекраснейший водопад.

На него хорошо было бы полюбоваться, но на моих планах он ставил жирный крест. Только значительно ниже него можно было плыть по реке, не опасаясь. Конечно, можно было пробраться по берегу, но мне не советовали. Там попадались три опасных места, где я с ослом не прошла бы, только тренированный мужчина, владеющий навыками скалолазания.