Несмотря на то, что вольные города были невелики и армию не содержали, у больших королевств они были в почете. Никто не пытался их завоевать или еще каким‑то образом подмять под себя. Документы, выданные магистратом той же Кармеллы признавались во всех королевствах и даже в империи.

А все почему? Потому что в любом окне должна быть форточка. Власти в королевствах задали своим подданным очень суровые условия существования, очень узкие рамки, но сами в них вписываться не желали. А где в таком случае брать амулеты на все случаи жизни, а не только прописанные в законах, откуда привозить заморские товары, предметы роскоши и произведения искусства? Художникам и вольным магам на территории королевств жить не слишком приятно, они оттуда бегут, а их услуги все равно требуются.

Но это только вершина айсберга. Есть еще многое, что в самих королевствах запрещено, но потребность от этого не исчезает. Для таких случаев и существуют свободные города. И первые, кто пользуется возможностями этих вольных окошечек на карте, становятся сами короли. Так что им очень невыгодно портить отношения с той же Кармеллой. А то скоро фейерверк приличный неоткуда выписать будет!

В Кармелле никто не удивится, если мастер иллюзий Армандо Бастиан примется хлопотать о бумагах для своей невесты, магички из Кортала. Даже тут о ее ведьминских талантах лучше будет умолчать. По диплому она маг широкого профиля!

Так Армандо размышлял и строил планы всю дорогу до устья Каруны. Баржа двигалась медленно, груженая под завязку камнем из расположенных выше по течению каменоломен. Капитан и каморку, в которой заперли Армандо, набил бы товаром, но так как баржа принадлежала не ему, а короне, то это помещение он занимать не имел права. Мало ли кого королю приспичит послать по реке? Это мог быть арестант, как Армандо, или специальный агент, или счетовод… Элидианский король любил быть в курсе того, что творится в его стране. В герцогства он лишний раз не совался, чтобы не возбуждать сепаратистские настроения, но земли по течению Каруны до самого моря издревле принадлежали королевской марке.

Капитан обращался с Армандо не сурово и не мягко. Не баловал своего нежданного пленника разносолами, не приглашал к своему столу и не разрешал прогуливаться по палубе дольше, чем предписывали правила: полчаса утром и полчаса перед закатом. В это время ему на ногу надевали браслет, к которому прочной цепочкой был пристегнут стражник. У того аналогичный браслет, для разнообразия, был надет на руку.

Но еда была сытная, кровать удобная, воды как для питья, так и для мытья было достаточно, читать и писать тоже никто не мешал. А с капитаном дружбу водить Армандо самого не тянуло.

Больше всего выматывало неспешное течение времени. Баржа двигалась ни шатко, ни валко, останавливалась неизвестно зачем у каждой пристани. Армандо подозревал, что в обход закона капитан возил пассажиров, но из осторожности брал только тех, кто желал проплыть небольшое расстояние и готов был тихо сидеть со своими вещами между каменными блоками на корме. Пару раз, прогуливаясь со своим сторожем, он видел таких: старуху, везшую корзины с румяными яблоками, и немолодого мужчину с козой на веревке.

Осуждать капитана за приработок Армандо не спешил, в конце концов каждый устраивается как умеет, а вреда от левых пассажиров не было никакого. Бабка даже пожалела молодого арестантика и угостила его яблочком.

Главной радостью были ночные беседы с Диной. Она ждала этих разговоров не меньше, чем он. Неподдельно радовалась, когда слышала его голос, расспрашивала о житье — бытье. Он старался ее не огорчать. Про путешествие рассказывал правду, но тоном и умолчаниями создавал впечатление, что пользуется значительно большей свободой, чем на самом деле. Про три года запрета на въезд сообщить не решался. Вот доберется до дома, тогда и скажет. В Кармелле ему будет чем смягчить удар. А пока зачем нервировать девочку раньше времени? Ведь теперь, чтобы им свидеться, ей придется к нему ехать, а не наоборот.

Наконец они прибыли в порт. Армандо понял это как по замедлению хода, так и по звукам, доносившимся извне. Шуметь подобным образом мог только огромный порт, где судоходная река встречается с морем. Крики "майна", "вира", "давай помалу" и прочие сразу вызывали в памяти образы погрузки — разгрузки, а сопровождавший их грохот довершал картину. Пока плыли по реке ничего подобного слышно не было.

К удивлению Армандо, никто не спешил вывести его из каюты. Баржа давно пришвартовалась у причала для выгрузки камня, шум стоял такой, что голова раскалывалась, но за ним никто не приходил. Казалось, о нем вообще забыли. Даже обед никто принести не удосужился.

А в сущности какой обед? Команда сошла на берег и питается сейчас в портовой таверне. Ему отдельно никто еду готовить не будет. Хорошо, если вообще до вечера вспомнят о его существовании.

Как в воду глядел. Уже в сумерках дверь распахнулась. В ней стоял капитан с красным, распаренным лицом. От него за лигу разило спиртным. Увидев Армандо, он прищурился и удивленно поднял брови:

— Как, ты еще здесь? А почему за тобой никто не пришел?

— Не ведаю. Вероятно потому, что никто никому ничего не сказал, а ясновидящих среди чиновников нет.

— Ты хоть жрал?

— Нет. Что мне тут есть прикажете? Половичок или простыню?

Капитан казался смущенным.

— Ну извини. Мы тут, значит, разгрузкой занялись… Совсем я про тебя забыл. А ведь надо твои бумаги в местную канцелярию стражей отнести, — он почесал в затылке, — Но теперь уже поздно, они все с работы домой подались. Знаешь что? Переночуй уж здесь последний разочек. Я сейчас тебе из таверны жратвы пришлю. Она у них неплохая.

Еда в местной таверне была отличная. Капитан на этот раз не забыл, послал юнгу, тот принес целую корзину яств, а к ней добавление в виде бутылки весьма приличного вина. Настроение у Армандо резко подлетело вверх. Казалось, это предвещало удачное разрешение всех его трудностей.

Если бы!

Утром капитан вызвал‑таки чиновника, который должен был заняться высылкой Армандо. Чиновник попался молодой, невзрачный и на редкость напыщенный. Каазалось, своим поведением он пытается скомпенсировать недостаток роста, раннюю лысину и бесцветную внешность. Он вошел с недовольной миной и битый час читал магу мораль. Мол, вы, маги безродные, хулиганите в чужой стране, считая что законы не про вас писаны, а потом государство тратится, высылая таких на родину.

На то, что родиной Армандо Бастиана была вовсе не Кармелла, он не обратил внимания.

Затем этот нудный тип сообщил, что сейчас проводит высылаемого на корабль до Кармеллы и предупредил:

— Не вздумайте бежать! — произнес он с апломбом, — Я привел с собой арбалетчиков. Стоит вам попытаться скрыться, как они будут стрелять. И учтите: в пределах Элидианы с корабля вам сходить запрещается. Я оставлю арбалетчиков на пристани, если вы попытаетесь покинуть борт, вас живо нашпигуют болтами.

— Ясно, — усмехнулся Армандо.

— И еще. Корона оплачивает ваше пребывание на борту, но она не может брать на себя все издержки. Питание извольте оплачивать сами.

— Ага, еще неплохо было бы для этого вернуть мне те деньги, которые сперли у меня ваши столичные коллеги, — злобно фыркнул маг.

Того, что придется голодать, он не боялся. На корабле всегда есть чем заработать человеку его профессии. А если даже нет, то он и палубу помыть не хвор. Но вся подлость ситуации возмущала. Он понимал, что этот мелкий зануда не несет ответственности за действия столичной стражи, но промолчать не мог.

Потрясением оказалось то, что в этот раз он попал на честного службиста. Тот был искренне возмущен обвинениями в адрес стражников, но не пропустил слова Армандо мимо ушей и не стал на него орать, а захотел разобраться. Поэтому еще полчаса они провели в каютке, заменявшей камеру.

Сначала зануда отказывался верить в то, что среди стражников могут быть банальные воры и требовал доказательств, что деньги у Армандо при себе были. Тот сначала не мог сообразить, что явится убедительным для этого службиста, а затем предложил ему посмотреть в сопроводительных бумагах: там должна быть опись изъятого при аресте. Среди содержимого его карманов, типичного для зажиточного молодого мага, не нашлось даже упоминания о деньгах. Ни единой монетки. Разве так бывает? Кто выйдет из дому без гаста в кармане?