— Мои жена и дочь, — представил их джентльмен. — Есть и сын, но он сейчас в университете, в Англии,

— Добро пожаловать в дом, — сказала дама по-французски.

— Присаживайтесь, господа, — подхватила девушка, указывая на два плетеных кресла.

— Спасибо, милые дамы! Право, мы не стоим таких хлопот!

— Почему же? Мы знаем, откуда вы приплыли и какой проделали путь. Поэтому не стесняйтесь, будьте как дома.

Англичанин оказался адвокатом, звали его мистер Боуэн. Его контора находилась в столице Тринидада Порт-оф-Спейне, в сорока километрах отсюда. Нам принесли чай с молоком, тосты, масло и джем. Первый за долгое время вечер мы провели как свободные люди, и я никогда его не забуду. Ни слова о прошлом, никаких расспросов, лишь о том, сколько дней мы провели в море и как прошло это путешествие. А еще спрашивали Клозио, сильно ли болит нога и когда, по нашему мнению, следует сообщить в полицию — завтра или подождать еще день. Интересовались, есть ли у нас родственники, жены или дети. Если есть, не хотим ли мы написать им письма, они тут же отправят. Что мог я сказать на все это? Они были так добры, так гостеприимны — люди на берегу и эта славная семья — к нам, беглым. Мистер Боуэн связался по телефону с врачом, который посоветовал привезти раненого завтра к нему в больницу, чтобы сделать рентген, а там видно будет, как поступать дальше. Мистер Боуэн позвонил также какому-то начальнику из Армии Спасения в Порт-оф-Спейне. Тот обещал подготовить нам комнату в гостинице Армии Спасения, сказав, что мы можем поселиться там, когда пожелаем. И еще посоветовал сохранить лодку, если она в хорошем состоянии она может понадобиться для дальнейшего путешествия. Спросил, каторжане мы или депортированные? Мы сказали, что мы каторжники, и, похоже, он был доволен ответом.

— Не желаете ли принять ванну и побриться? — спросила девушка. — Не стесняйтесь, никакого беспокойства. Там, в ванной, я положила кое-какие вещи, надеюсь, они вам подойдут.

Я помылся, побрился и вышел из ванной посвежевший, тщательно причесанный, на мне были серые брюки, белая рубашка, теннисные туфли и белые носки.

В дверь постучал какой-то индеец Он принес для Матуретта сверток и объяснил, что врач заметил — у меня примерно тот же размер, что и у адвоката, нуждаться ни в чем я не буду. А вот маленькому, хрупкому Матуретту вещи из гардероба мистера Боуэна явно не подойдут. Затем он поклонился по-мусульмански и исчез. Чем мы могли ответить на такую доброту? Сердце переполняла благодарность, я не находил слов. Клозио улегся в постель первым, а мы еще долго сидели и болтали. Двух наших очаровательных дам больше всего интересовало, как мы собираемся теперь строить свою жизнь. И ни единого вопроса о прошлом, только о настоящем и будущем. Мистер Боуэн сказал, что он крайне сожалеет, что Тринидад не разрешает оставаться беглым на острове. По его словам, он неоднократно пытался выбить разрешение для разных людей, но ничего из этого не выходило.

Девушка, как и ее отец, великолепно говорила по-французски, без всякого акцента. У нее были белокурые волосы, лицо покрыто веснушками. На вид ей было лет семнадцать — двадцать, я не осмелился уточнить. Она сказала:

— Вы еще молоды, у вас вся жизнь впереди. Не знаю, за что вас приговорили, да и знать не хочу. Но сам факт, что вы вышли в море в маленькой лодочке и предприняли такое долгое и опасное путешествие, доказывает, что вы готовы заплатить за свободу любую цену. Это качество в людях всегда меня восхищало.

Проспали мы до восьми утра. А проснувшись, обнаружили, что стол уже накрыт. Дамы сообщили, что мистер Боуэн спозаранку отправился в Порт-оф-Спейн и вернется только к полудню, возможно, ему удастся что-то для нас сделать.

И вот я сижу в саду под кокосовыми пальмами, а напротив меня — белокурая девушка с голубыми, как море, глазами. Кругом цветут красные, желтые, лиловые бугенвилии, что придает саду мистера Боуэна весьма романтический оттенок, очень подходящий к данному моменту.

— Месье Анри (она называла меня «месье»! Господи, сколько времени ко мне так никто уже не обращался!), вы слыхали, что вчера сказал папа? Эти британские власти настолько несправедливы и лишены какой-либо человечности и понимания, что не разрешают вам остаться здесь. Дают лишь две недели на отдых, затем вы должны снова выходить в море... Сегодня рано утром я ходила взглянуть на вашу лодку. Она такая крошечная и хрупкая для столь долгого путешествия! Будем надеяться, что вам все же удастся достигнуть более гостеприимной страны, чем наша. На всех британских островах с такими, как вы, поступают одинаково. И если в пути вам придется тяжко, прошу, не держите зла на людей, живущих на этом острове!

0ни не отвечают за порядок вещей, сложившийся здесь, Этим распоряжаются английские власти. Вот вам папин адрес: 101, Квин-стрит, Порт-оф-Спейн, Тринидад. И если, с Божьей помощью, вам улыбнется удача, прошу, черкните хоть строчку о том, что с вами произошло.

Я был так тронут, что не находил слов. К нам вышла миссис Боуэн, очень красивая женщина лет сорока с каштановыми волосами и зелеными глазами. На ней было простое белое платье с широким поясом и зеленые сандалии.

— Месье, муж задерживается до пяти, он пытается выбить разрешение доставить вас в своей машине в Порт-оф-Спейн без полицейского эскорта. А потом ему не хочется, чтобы свою первую ночь в Порт-оф-Спейне вы провели в полицейском участке. Вашего раненого товарища отвезут прямо в клинику, принадлежащую нашему другу-врачу. А вас поселят в гостинице Армии Спасения.

Вскоре к нам присоединился и Матуретт. Он ходил смотреть лодку и сказал, что вокруг нее до сих пор толпятся любопытные. Но все вещи целы. Люди обнаружили застрявшую под румпелем пулю. Кто-то из них попросил разрешения забрать ее себе в качестве сувенира. На что Матуретт ответил: «Капитан, капитан!» Индейцы поняли, что надо просить разрешения капитана.

— Кстати, — заметил Матуретт, — а почему бы нам не отпустить черепаху?

— У вас есть черепаха? — воскликнула девушка. — Пойдемте посмотрим!

Мы спустились к лодке. Я вытащил черепаху на песок.

— Ну, что будем делать? Бросим обратно в море? Или выпустим к вам в сад?

— В глубине двора есть бассейн с морской водой. Давайте выпустим ее туда. Она будет напоминать мне о вас.

— Прекрасно! — Я раздал любопытным почти все вещи из лодки, за исключением компаса, табака, бочонка для воды, ножа, мачете, топора, одеял и револьвера, который незаметно сунул под одеяло.

В пять появился Боуэн.

— Все в порядке, господа. Я сам отвезу вас в город.

Мы разместили Клозио на заднем сиденье. Я как раз прощался с девушкой, когда вышла ее мать с чемоданом в руке и сказала нам:

— Вот, пожалуйста, возьмите. Здесь вещи моего мужа. Дарим вам от чистого сердца.

— Благодарю вас, тысячу раз благодарю!

Без четверти шесть мы уже были в клинике. Санитары внесли носилки с Клозио в палату. Соседом его оказался какой-то индеец. Появился врач, пожал руку Боуэну. Он не говорил по-французски, но передал через Боуэна, что за Клозио будут хорошо ухаживать и что мы можем заходить к нему в любой момент. И мы вместе с мистером Боуэном отправились в город.

Город потряс и оглушил нас — огни, автомобили, велосипеды, черные, желтые, белые люди, индейцы — все здесь смешалось. Наконец мы добрались до здания Армии Спасения — единственного в городе, у которого фундамент был выложен из камня. Размещался он на ярко освещенной площади. Мне даже удалось прочитать ее название: «Фиш Маркет»[10].

Комендант Армии Спасения принял нас со всем своим штабом, в котором были и мужчины, и женщины. Он немного говорил по-французски, остальные же обращались к нам по-английски. Мы не понимали слов, но приветливые глаза и лица говорили о том, что они искренне рады нам. Нас проводили в комнату на втором этаже, где стояли три койки. Была в нашем распоряжении и ванная с мылом и полотенцами. Показав комнату, комендант сказал: