И теперь пароходик смешно пыхтит машиной и шлепает гребными колесами в помутневших от начинающихся дождей водах Рейна.

   Экипаж на судёнышке три человека: капитан, механик и юнга, по совместительству вкалывающий кочегаром.

   Поскольку юнга один, а работы в кочегарке много, капитан бегло проверил наши инженерные знания. И заявил, что лично я вполне годен на должность помощника кочегара.

   Нездоровое выражение моей морды, перекошенной от перспектив поступить в подчинение юнге, спешно навело кэпа на мысль, что меня нужно срочно повысить, если не до боцмана, то, как минимум, до старшего оператора вахты котельных установок.

   Так и работаем - четыре часа котел топит моя вахта, потом на четыре часа к топке встает вахта юнги.

   За двое суток движения вниз по Рейну я вдоволь настоялся кочегаром у котла. Нормального такого котла, сваренного из жаропрочной нержавеющей стали, с одинаковой охотой пожирающего брикеты торфа, дрова и уголек.

   Топить углем капитан запретил, пара тонн дефицитного угля хранится в бортовых бункерах на экстренный случай.

   Но разве это остановит матерого кочерга-экспериментатора?

   Конечно нет, а капитан сделал вид, что не заметил.

   Дальше - больше, матерый кочегар принялся за изучение системы форсированного дутья.

   Пароходик рванул вперед, словно получил могучего пинка в корму.

   Вот тут уже капитан не выдержал и навестил кочегарку.

   Н-да, ругался шибко.

   С машиной на суденышке намудрено, пожалуй, посильнее, чем с котлом. Понять, где кончаются винтажные детали, и начинается хайтек, решительно невозможно.

   Централизованная система смазки там точно есть. Если я правильно понял, система двухконтурная, работающая на разных сортах масла.

   Один контур обслуживает кривошип, шатуны и прочие не связанные с паром узлы.

   Второй - впрыскивает масло в цилиндры и смазывает золотники.

   Впрочем, современного хайтека на суденышке и без силовой установки хватит: радар, эхолот, две радиостанции, прожектора, прибор ночного виденья, лебедки с электроприводом, мощные судовые аккумуляторы и крупнокалиберный пулемет на мостике.

   Но это все мелочи, главное на судне был душ с горячей водой и стиральная машина.

   Ну и что, что душ это всего лишь труба с разбрызгивателем, смонтированная прямо на продуваемой всеми ветрами палубе. И то, что труба только одна и кран на ней тоже один, регулирующий сразу температуру и напор воды.

   Забортная вода фильтруется через простейший механический фильтр и нагревается в трубе, проходящей впритирку с котлом, - такой вот незатейливый теплообменник.

   Открываешь кран на повышенный расход, и из душа льется прохладная - не успевшая прогреться вода.

   Зажимаешь расход, и по темечку барабанят горячие струйки.

   Главное, перед тем как залезать под душ, не забыть выпустить прогревшуюся до состояния кипятка воду из "теплообменника".

   Стиральная машина - герметичный бак из толстой нержавейки с полным отсутствием движущихся деталей. Хочешь просто постираться, загружаешь белье в бак, доливаешь горячей воды и местного жидкого мыла, неплотно прикрываешь крышку и поворачиваешь кран корабельной пневмосистемы. Врывающийся в бак, через штуцер в днище, сжатый воздух бешено закручивает брошенную в бурлящий кипяток одежду. Из-под неплотно прикрытой крышки на палубу сочится мыльная пена.

   Под моим суровым взглядом бывшие рабы не просто стирают собственное шмотье, а проводят тотальную дезинсекцию. В этом случае, после закладки белья крышка бака задраивается наглухо. А вместо сжатого воздуха в трясущийся как припадочный бак подается пар. В рукотворном аду дезинсектора у паразитов нет шанса выжить.

   Досыта наприключавшись в пампасах, начинаешь особенно ценить такие, обыденные в прошлом, вещи как помыться и постираться. Когда одежда стоит колом от пропитавших ее солей пота, пыли, дыма костров, а в нашем случае еще и трупной вони, горячая вода без ограничения и стиральная машина это просто дар божий. И судя по тому, как яростно натираются мылом мои попутчики, это не от того, что я чистюля.

   А то, что за помывку и постирушки нашей кодлы капитан содрал пятерку экю. Так не оскудеет рука дающего - платить за всех пришлось мне.

   Несмотря на наличие радара и эхолота, идти по реке ночью капитан не решается. И судно причаливает к узкому, но длинному, густо поросшему деревьями острову.

   Островок глянулся капитану не только безопасным расположением на самой середине реки, но и парой выброшенных на берег сухих стволов, так и просящихся в прожорливую корабельную топку.

   Двуручная пила, пара топоров - отличные спортивные снаряды для занятия оздоровительной физкультурой перед ужином.

   Я не против.

   За все отечество не скажу, но лично у меня, выросшего среди бесконечных лесов, рубить, пилить и колоть, это в крови.

   Дензел и Грета заготовку топлива воспринимают как должное, не первый раз по Рейну катаются.

   Освобождённые пленники ведут себя совершенно по-разному.

   Семейство из трех человек работает очень старательно. Даже их дочурка, вместо того, чтобы тискать требующего повышенного внимания к своей персоне Ошо, таскает на палубу рубленые сучья. Причем бодро таскает, физический труд на плантациях не прошел даром.

   Нормальные люди, попавшие в ненормальные обстоятельства.

   А вот молодой мужик из бывших рабов начинает потихоньку меня вымораживать. Его, доходягу, от верной смерти отмазали, накормили от пуза и даже забесплатно по речке катают.

   И когда, вместо ожидаемой бесконечной благодарности и ударного труда, выкатывается предъява, - что их величества работают, как могут. Если кому-то это не нравится, то у него есть ПРАВА. И крутил он всех несогласных с его ПРАВАМИ на своем приборе, - и, многозначительно так, топором покачивает, чисто викинг в женском монастыре.

   Хлопчик решил, что для него все худшее уже позади, и гниль из человека обильно полезла наружу.

   Как это свойственно любой человеческой гнили, сперва он выкатил претензии коллегам по рабскому ярму. Коллеги со скотиной решили не связываться, поскрипели зубами, осуждающе покачали головами и продолжили работу.

   А чувствующая слабину мразь всегда идет дальше. Идет пока не упрется в жесткую ответку.

   Ближайшей подходящей целью был выбран Дензел.

   Увлеченно махая топором, начало шоу я пропустил.

   Толи дело было во внешних кондициях Дензела, подросток он и есть подросток. Толи Дензел выдал идиоту, что-то из значительно обогатившегося за последнее время лексикона. Слово за слово, и противники уже готовы порвать друг друга.

   Будь при Дензеле ствол, все закончилось бы, не успев начаться. Но все оружие осталось на корабле. Здесь на берегу всего два топора.

   Один у меня.

   Другой - у бывшего раба решившего, что у него есть какие-то ПРАВА.

   Обернувшись на крики, застаю самый разгар событий.

   Брутально размахивающего топором дурачка и испуганно смотрящего на него Дензела. Слишком уж испуганно - переигрывает парнишка.

   Причем, потерявшая берега скотина, машет топором явно напоказ и больше берет на понт и горло. Биться насмерть у него кишка тонка. Понимает, что лично его похоронят на этом берегу при любом исходе дела.

   А вот Дензел таких подходов не приемлет в принципе. Опыт выживания в суровых к чужакам пампасах учит строго одному - если оружие достано, оно должно стрелять. Пустые угрозы это не про здесь.

   Лично я бы не стал устраивать гладиаторских боев. Кто знает, что там у этого дурачка в голове. Вдруг и правда не шутит?

   Не хочешь работать, подорвал здоровье и лишился девственности на плантациях, прими мое самое искренне сочувствие, отдохни и успокойся, нервные клетки они такие - не восстанавливаются. А мы уж тут сами как-нибудь справимся.