В своем раннем труде «Федон» Мендельсон исследовал философию Платона и бессмертность души, прибегнув к классической (а не древнееврейской) образности для пояснения своих доводов. Следуя революционному примеру Лессинга не писать на более модном французском языке или латыни, Мендельсон выбрал повседневный немецкий в качестве языка своего трактата. Он хотел, чтобы его труды читали немцы.

Этот современник Баала Шем Това и Виленского Гаона (см. соответствующие главы) стремился с помощью философии вывести еврейское общество из гетто в современный светский мир (Лессинг дал своему другу – «сыну Менделя» фамилию «Мендельсон»). Еврейское Просвещение – Таскала – было следствием привязанности многих евреев той эпохи к немецкой культуре. «Немцы – первые, евреи – вторые» – таков был девиз тех, кто ошибочно рассматривал ослабление средневековых ограничений передвижения и одежды как смягчение тевтонской ненависти. Это фатальное заблуждение продолжалось на протяжении 150 лет эстетического и экономического триумфа и завершилось крематориями Третьего рейха.

Великая цель Мендельсона состояла в примирении светской жизни и религиозной мысли. Посещение синагоги должно быть добровольным, а не принудительным, говорил Мозес. Кончилось политическое господство раввинов. Их право на отлучение уже не признавалось законным. Государство же – как в Америке Джефферсона – должно позволять своим гражданам свободно выбирать свой храм богослужения. Разум должен победить ненависть и гонения.

Иудеи должны оставаться иудеями дома и в своих храмах, но и быть лояльными гражданами своего государства и активными участниками общественной жизни. Когда Бог объявил Свой закон Моисею на горе Синай, Он сделал это для того, чтобы внушить только Своему народу систему внутренних правил, касавшихся евреев и никого больше. Иудеи не имели задания улучшить человечество.

Мендельсон призывал изучать иврит и отказаться от идиша, который он считал вульгарным сленгом гетто. Он перевел Ветхий Завет на немецкий язык. Были раскуплены миллионы экземпляров, хотя раввины-традиционалисты запрещали их приобретение.

Он был знаком со многими крупными правителями и мыслителями. Во время известной встречи с Фридрихом Великим Мендельсон критиковал монарха за то, что он писал на французском языке (смелый поступок во времена санкционированного правительством преследования евреев). Протестантский богослов Иоган Лаватер публично вопрошал: «Если Мендельсон считает, что иудеи и христиане должны пойти навстречу друг другу, тогда почему он не обратится в христианство?» Мозес ушел в рационалистическую защиту иудаизма.

Во время Американской революции он озаботился защитой гражданских прав евреев. Когда он решил посетить свой родной город Дессау, от него потребовали заплатить за въезд в город поголовную пошлину, установленную для скота… и евреев. Вся жизнь в борьбе, достигшая своей кульминации в конфликте с Лаватером и в случае с поголовной пошлиной, убедила Мендельсона в преимуществе американской модели отделения церкви от государства.

Светские взгляды Мендельсона удачно сочетались с уважением к обычным религиозным отправлениям. В традиции Маймонида он искал здравый смысл во всех человеческих проявлениях. По Мендельсону, христианство Непорочного зачатия и Воскресения было значительно менее рациональным, нежели управляемый обычаями иудаизм. Резкое изменение веры всегда должна сопровождать аргументированная мысль.

Влияние Мендельсона на развитие образа жизни евреев сохраняет свое важнейшее значение. Его философия постоянно отрывала евреев Восточной Европы от местечковой культуры, благодаря которой они держались вместе на протяжении долгих лет жизни в диаспоре. Он надеялся на слияние иудеев и христиан в разумном и свободном обществе. Тем не менее Мендельсон отвергал обращение и взывал к веротерпимости и взаимному уважению. Евреи должны оставаться евреями, а христиане – христианами. У них так много общего. Великие светочи немецкой литературы Гете и Шиллер позже признавали себя обязанными Мендельсону за то, что он поднял значение немецкого языка и создал рационалистическую универсальную философию.

Его усилия привели к появлению школ с современным обучением для юных немецких евреев. Образцом для них послужила основанная в 1781 г. в Берлине Еврейская свободная школа. Иосиф II Австрийский не имел ненависти в отличие от своей матери Марии-Терезии к евреям и издал указы, предоставившие гражданские права его подданным евреям.

Мозес не мог предвидеть плоды своей освободительной философии. Все его дети (в том числе и внук – композитор Феликс Мендельсон), за исключением одного, стали протестантами. Почти десять процентов немецких евреев в конце XVIII в. обратились в христианство (некоторые из их потомков стали нацистами). Во многих случаях атеизм приводил к полной ассимиляции (этот вопрос до сих пор волнует евреев в Европе и Америке).

Последователи Виленского Гаона и Баала Шем Това злобно отреагировали на Таскала Мендельсона. Брожения того времени породили ортодоксальное, консервативное и реформаторское движения, расколовшие целые поколения в соблюдении священных иудейских обрядов.

Жизнь и творчество Мендельсона подняли вызывающие беспокойство вопросы и одновременно предложили пути их решения. Евреи до сих пор сталкиваются с проблемой примирения современной жизни и религиозной традиции. После Холокоста евреи реагируют на экуменические жесты христиан с теплом, но и с сомнением и некоторой подозрительностью. С другой стороны, именно Мендельсон положил начало озабоченности евреев гражданскими правами. По Мендельсону, иудаизм направляет поведение человека с помощью разумных правил общежития, этого маяка надежды и вызова миру.

ПАУЛЬ ЭРЛИХ

Пауль Эрлих был самым известным, преуспевающим и влиятельным медиком-ученым своего поколения. Исследования Эрлиха привели к появлению важных отраслей медицины – иммунологии, химиотерапии и гематологии (изучения крови и кроветворных органов). Хотя он удостоился в 1908 г. Нобелевской премии за работу по иммунитету, самым известным вкладом Эрлиха в науку стал созданный им синтетический препарат сальварсан для лечения сифилиса, общеизвестный как «чудодейственное средство».

Центральная Европа конца XIX в. была плодородной почвой для творчески мысливших личностей. В то время в странах, говоривших на немецком языке, родилось непропорционально большее число выдающихся ученых и музыкантов, нежели в остальных регионах мира. Последствия миграции, развития культуры, индустриализации, усовершенствования образования, политических движений, религиозных свобод и национализма породили оригинальных мыслителей, чье творчество оставило след на нашей нынешней жизни. Юность Эрлиха походила во многих отношениях на молодые годы Малера и Фрейда.

Родившийся в небольшом городке в Силезии (ныне регион Польши), Эрлих был единственным сыном эксцентричного винокура и хозяина постоялого двора и привлекательной умной матери. Он унаследовал добрые черты родителей. Уже повзрослев, неизменно вызывал большие симпатии, был известен своим причудливым настроением и живостью, пересыпал свою речь латинскими пословицами в доказательство своих мыслей, был образцом немецкого профессора.

Полученное им в немецкой гимназии начальное образование было типичным для той эпохи. Ему нравились математика и классическая латынь, но его обременяла зубрежка немецких сложных слов. Его научная любознательность полностью пробудилась в возрасте восемнадцати лет, когда он познакомился с естественными науками, в частности, с химией.

В последовавшем изучении медицины его интересовало применение красителей в исследовании клеток и тканей. Именно за годы учебы в ведущих университетах Эрлих приобрел знания и навыки, которые потребовались ему для удивительных химических экспериментов в зрелом возрасте.

После окончания университета в 1878 г. Эрлих переехал в Берлин, где занялся медициной в известной больнице. Его исследования вскоре привели к прорывам в методах выявления лейкемии и анемии. Медицинское образование в сочетании с уникальными способностями к химии быстро привели его к открытию, что химические связи управляют биологическими функциями. Эта простая аксиома легла в основу многих из невероятно широких исследований Эрлиха.