– Браво, мадам, – нет, месье! Вы с вашим изысканным одеянием пришлись бы к месту на Монмартре. – Отягощенная кольцами пухлая рука похлопала по небесно-голубой софе, на которой восседала ее хозяйка.

Трудно описать словами, насколько ее желтушно-зеленое платье плохо сочеталось с бледно-голубым цветом обивки сиденья.

– Этот костюм очень удобен для прогулок по городу, – согласилась Ирен, непринужденно садясь и закидывая ногу за ногу. – Я полагаю, произошедшее наверху поломало ваш привычный распорядок дня.

Женщина выразительно закатила свои крошечные глазки к потолку, будто призывая Небеса в свидетели истинности этих слов. Впрочем, сомневаюсь, чтобы Небеса согласились иметь дело с любой из забот этого развращенного места.

– Префект был непреклонен: мы закрыты впредь до дальнейших распоряжений. Тем временем все наши работники будут допрошены. – Она кивнула в направлении разбросанных по комнате группок людей, в центре каждой из которых проводил опрос жандарм.

– Какая неприятность для дома терпимости! – сочувственно поддакнула Ирен. – Хотя в наши дни подобные заведения принято называть домами свиданий. Будем надеяться, что преступника скоро поймают, а вы сможете вернуться к работе.

– Ха! – раздраженно фыркнула женщина. – В Лондоне его не смогли поймать.

– Вы думаете, Потрошитель перебрался в Париж?

– А кто еще, по-вашему, мог совершить такое ужасное преступление?

Ирен небрежно окинула взором огромную залу:

– Может, удастся найти подозреваемого среди ваших работников?

– Очень надеюсь, что нет! – хрюкнула в ответ Мадам.

– А как насчет клиентов?

– Разумеется нет! Об этом не может быть и речи. Мы обслуживаем самых благородных, самых богатых и самых высокопоставленных господ Европы – мужчин с тонким вкусом.

Я могла бы возразить, что самые благородные господа Европы, обладающие тонким вкусом, не стали бы прибегать к услугам столь отвратительного заведения, но решила держать язык за зубами.

Мне так и не предложили сесть, и я осталась стоять, будто прислуга. Я была никем, меня совершенно не замечали. Подобное случалось довольно часто, поэтому я уже знала, что незаметные люди могут намного свободнее и пристальнее наблюдать за… обстановкой. Ирен тоже это знала.

Она изо всех сил старалась не смотреть на меня, пока допрашивала Мадам в своей обманчиво небрежной манере, так ловко перепрыгивая с одного предмета на другой, что сведения струились из жабьего рта подобно воздуху из проколотого шарика.

Наконец глаза Ирен прекратили пристальное наблюдение за находящимися в зале людьми и обратились ко мне.

– Нелл, я не вижу в комнате инспектора ле Виллара. Не могла бы ты разыскать его? Мне хотелось бы задать ему несколько вопросов.

Само собой, я послушно бросилась выполнять ее поручение. Подруга же возобновила болтовню с кошмарной женщиной, будто та была ее давно потерянной любимой тетушкой.

В вестибюле я почувствовала растерянность – состояние, которое неизменно выводило меня из себя.

Я понятия не имела, куда мог сбежать инспектор, но подозревала, что он был только рад избавиться от нас с Ирен. Впереди простирался длинный коридор со множеством дверей бежевого цвета с позолоченными завитушками: ни дать ни взять выстроившиеся в ряд солдаты в поблескивающей пуговицами парадной форме.

Все двери были закрыты. И я не собиралась проверять каждую из них в поисках исчезнувшего полицейского.

Но, возможно, мне удастся узнать что-нибудь полезное, просто подслушивая?

Я медленно направилась вдоль широкого коридора, переходя от одной двери к другой и стараясь уловить какие-нибудь признаки жизни за ними.

Однако мне не везло.

Уверена, отправься Ирен на подобное задание, ей стоило бы всего лишь дотронуться до ручки первой попавшейся двери, и та распахнулась бы подобно снабженной пружинкой крышечке яйца Фаберже, щедро раскрывая все свои секреты.

Мне же на пути не встречались неожиданности и поводы для судьбоносных открытий.

Погруженная в эти невеселые размышления, я остановилась у последней в ряду двери, внешне ничем не отличавшейся от всех остальных, и вдруг услышала, что она со скрипом отворяется.

Я не смогла рассмотреть того, что находилось в комнате, потому что проем заграждала массивная фигура человека в вечернем костюме, возвышавшаяся не менее чем на шесть футов.

На секунду мне показалось, что передо мной предстал сам король Богемии. Но нет, у короля были льняные волосы, в то время как этот человек, родись он викингом, носил бы имя Рыжебородый.

Я охнула. Но не потому, что приняла его за короля. И не потому, что он был намного крупнее меня. И уж точно не потому, что его внезапное появление напугало меня.

Нет, я охнула потому, что наконец узнала его.

– О, – выдавила я из себя, – ради всего святого, мистер Стокер, что вы здесь делаете?

Глава девятая

Нечаянная встреча

Инспектор ле Виллар возник из-за внушительных размеров спины Брэма Стокера, словно кукла из-за кулис в пьесе с Панчем и Джуди[36]. Я почти что ожидала, что он вот-вот начнет колотить мистера Стокера французским батоном.

– Вы узнаете этого мужчину? – строго спросил инспектор.

Я перевела взгляд на застывшую между нами фигуру. Бледное ранее лицо мистера Стокера теперь постепенно заливалось краской. До сих пор мне не приходилось видеть такой реакции у взрослого мужчины, хотя я не раз замечала подобный румянец на щеках десятилетних мальчишек, пойманных с ложкой в руках возле банки с вареньем.

– Разумеется, – ответила я.

– Я не знаю вас, мадам, – поспешно возразил мистер Стокер. – Я не сомневаюсь, что местные гости находят забавным общество женщины, переодетой английской гувернанткой, с ее умением поощрять и наказывать, но могу заверить и вас, и любого, кто меня спросит, что я не являюсь поклонником такого сорта развлечений.

– Я действительно англичанка, но я – мисс, – холодно поправила его я. – И будь я на самом дела вашей гувернанткой, мне пришлось бы наказать вас за вызывающее поведение и забывчивость.

Мои слова заставили мистера Стокера покраснеть еще сильнее. Казалось, он потерял дар речи.

– Мы на самом деле встречались, – продолжала я. – И не однажды.

– Вы служите в этом заведении? – Он был явно смущен. – Не кривя душой, я не знаю вас…

Инспектор потерял терпение:

– Сейчас важно то, сэр, что вас знает дама.

– Не очень близко, боюсь, – перебила я, глядя, как лицо мистера Стокера становится пугающего пунцового оттенка, – в конце концов, весь Лондон знает Брэма Стокера. Он – самый известный человек в театральных кругах, – продолжала я, гордая тем, что могу впечатлить инспектора ле Виллара успехами Британии в области, первенство в которой Божественная Сара Бернар закрепила исключительно за Францией. – Импресарио знаменитого английского актера, сэра Генри Ирвинга. Вы, разумеется, слышали о мистере Ирвинге?

По мере того как я говорила, высокая фигура Брэма Стокера, казалось, съеживалась, подобно тому как никнет первый крокус под весенним снежным штормом. Должно быть, несчастному было крайне неловко оттого, что он не узнал меня, хотя мы неоднократно встречались в течение восьми лет, проведенных мной в Лондоне.

Я же, вопреки обыкновению, чувствовала себя совершенно непринужденно. Я и не ждала, что меня станут узнавать люди знаменитые, богатые или благородного происхождения; тем более я не ожидала быть узнанной человеком, сочетающим все три из вышеназванных качеств.

Напротив, я посчитала своим долгом просветить инспектора французской полиции насчет того, какое важное положение в обществе занимает мистер Стокер, потому как сам он, очевидно, был слишком скромен, чтобы хвалиться своими достижениями. Мы, англичане, всегда чрезмерно сдержанны в признании собственных добродетелей, поэтому я решила не пропустить вниманием ни одной заслуги мистера Стокера.