– Это ведь военный комиссар, да?

– Да, райвоенком.

– Вы, вижу, хорошо знаете его?

– Да, знаю, он лежал здесь, в больнице.

– Попросите его, если уж вам для себя ничего не надо, пусть отметит мне в военном билете явку на учет. Я комсомолка, тут такой случай – за триста километров не ехать, сам бог послал.

– Ладно, я скажу.

Кононов вернулся, я изложил ему просьбу медсестры.

– Ну, где она?

– Вон стоит.

– Ну, давай билет, у меня с собой штампов нет, но привезу через неделю, буду ехать мимо и привезу. – И Кононов засунул военный билет в карман. Машина загудела у подъезда.

Прошла неделя – военный комиссар не приехал. Две недели… Месяц… Через три месяца медсестра пришла ко мне для разгрвора.

– Ах, какую я сделала ошибку! Надо было… Тут какая-то ловушка.

– Какая ловушка?

– Я не знаю какая, меня из комсомола исключают.

– За что же вас исключают?

– За связь с врагом народа, что выпустила из рук военный билет.

– Да ведь вы отдали комиссару.

– Нет, не так было. Я отдала вам, а вы – то ли комиссару… Вот это и выясняют в комитете. Кому я отдала в руки – вам или комиссару прямо. Я сказала – вам. Ведь вам?

– Да, мне, но я ведь при вас отдал военкому.

– Ничего этого я не знаю. Знаю только, что случилось ужасное несчастье, меня исключают из комсомола, увольняют из больницы.

– Надо съездить в поселок, в райвоенкомат.

– Потерять две недели? Надо было с самого начала так сделать.

– Когда вы едете?

– Завтра.

Через две недели в коридоре я встретил медсестру чернее тучи.

– Ну что?

– Военком уехал на материк, рассчитался уже. Теперь у меня хлопоты – новый билет. Я добьюсь, что вас выгонят из больницы, на штрафной прииск загонят.

– Я-то тут при чем?

– А кто же? Это ловушка хитрая – так мне и объяснили в МВД.

Я старался забыть об этой истории. В конце концов, никто меня еще ни в чем не обвинял и на допрос не вызывал, но память о полковнике Кононове окрасилась в какие-то новые тона.

Внезапно ночью меня вызвали на вахту.

– Вот он и есть, – кричал из-за барьера полковник Кононов. – Пропустите!

– Проходите. А говорят, вы на материк собрались?

– Я собрался в отпуск, но в отпуск меня не отпустили. Я добился расчета и уволился. Совсем. Уезжаю. Заехал проститься.

– Только проститься?

– Нет. Когда я сдавал дела, в углу стола нашел военный билет – никак не мог вспомнить, где я его взял. Если бы на твою фамилию, вспомнил бы. А на Левом берегу я с тех пор не был. Вот тут все поставлено. Штамп, подпись, возьми и отдай этой даме.

– Нет, – сказал я. – Сами ей отдайте.

– Что так? Сейчас ночь.

– Я вызову ее сюда из дома с курьером. А передать нужно лично, полковник Кононов.

– Смотри.

Медсестра примчалась, и Кононов вручил ей документ.

– Поздно уже, все заявления я уже подала, меня из комсомола исключили. Подождите, напишите на бланке несколько слов.

– Прошу прощения.

И исчез в морозном тумане.

– Ну, поздравляю. Если бы тридцать седьмой год – вас бы расстреляли за такие штучки, – со злобой сказала сестра.

– Да, – сказал я, – и вас также.

1970–1971