— Что, черт возьми, тут происходит?

Тан вскочила и выбралась на ощупь из гостиной.

— Не паникуй, Лем! — кричала она.

— Опять отключили энергию! — Голос Шурбера скатился на визг. Он ругался, растягивая слова, будто хмель еще не покинул его.

Выслушав рассказ о событиях, Шурбер вновь разразился проклятиями, а потом затих.

Дункан подумал, что его предположение о причастности правительства к отключению энергии ошибочно. Демонстрантов уже давно разогнали или разыскали и арестовали. А куда спрятаться? Двери квартир заперты. Выдать себя за непричастных к беспорядкам граждан, случайно оказавшихся на улице, когда отключили электроэнергию? Краска на всем не даст соврать.

Правительство, видать, действительно собирается создать горожанам временные скотские условия. Это заставит их так страдать, что они возмутятся, нет, возненавидят тех, кто очевидно ответственен за отключение электричества. Эти люди будут совсем не при чем, но правительство намерено их обвинить. Преступниками назовут Дункана и Сник.

Какую же легенду создадут власти? Что Дункан и Сник, психопаты-преступники, сумасшедшие подпольщики, еще раз напали на станцию Болдуин Хиллз и разрушили конвертеры-генераторы? Нет. Эта версия не подойдет, ежели власти намерены вскорости включить электроэнергию. Скорее правительство заявит, что преступникам как-то удалось ввести в систему команду отключения. Инженерам, мол, понадобилось много времени, чтобы выявить эту команду и отменить ее.

Дункан испытывал жажду, в горле пересохло. В личном шкафу Шурбера и Тан он отыскал бутылки фруктового сока, которые супруги недавно притащили из магазина. Вчетвером с соками быстро покончили. В обычных условиях этого было бы достаточно. Но теперь воздух не казался ему более массой дохлых насекомых. Букашки были полны жизни и высасывали влагу из его тела.

Дункан нащупал место запорного механизма во входных дверях. Выжечь замок. Плевать на последствия. Надо выбираться, пока не сдох от полного обезвоживания или кислородного голодания, черт знает, что наступает сперва. Он уже вытащил пробник, когда резкий удар в дверь заставил его вздрогнуть. Дункан приложил ухо к двери. Из-за двери послышалось:

— Департамент органиков! Стукните в дверь, если вы меня слышите.

Дункан слегка постучал рукояткой пистолета.

— Отойдите! Мы выжигаем замки!

Бледно-красное пятно появилось на двери, очерчивая место расположения запорного механизма. Пятно увеличивалось, запахло горелым. Фиолетовый луч прорвался через небольшое отверстие, прошелся по окружности и исчез. Удар — и выжженная секция двери свалилась внутрь, дымясь кромкой. Запах горелого дерева и пластика наполнил комнату. Свет фонаря проник в отверстие, превращая темноту в полумрак. Теперь голос, усиленный мегафоном, разносился четко.

Дункан бросился в гостиную.

— Тея, за мной! Тан, Шурбер, оставайтесь здесь! — Они вовремя добежали до ванной комнаты.

Входная дверь открылась, и громкий мужской голос произнес:

— Пока оставайтесь дома! Мы не хотим, чтобы улицы переполнились. У нас еще много дел.

— Благодарим вас, — сказала Тан.

Выждав минуту, Дункан и Сник подошли к открытой двери. И Тан и Шурбер уже стояли там, глубоко вдыхая воздух улицы — почти такой же плотный и горячий, как в квартире. Фары и прожекторы двух патрульных машин органиков освещали улицу. Они стояли поодаль, всего в нескольких квартирах отсюда. Лица жильцов, выглядывавших из-за дверей, были бледны в свете огней машин. Четверо гэнков продолжали выжигать замки.

Минуло полчаса. Свет от патрульных машин и фиолетовые лучи протонных пистолетов мелькали теперь далеко. Люди выходили из квартир. Поначалу тихий разговор перерастал в гомон, в трескотню взрослых, смешанную с плачем младенцев и визгом детей постарше.

— Это ужасно, — сказала Сара-Джон Тан. — Как мы узнаем без телевизора, что происходит?

С рождения окружал ее свет и движущиеся изображения на стенах. Отсутствие их делало жизнь какой-то ненадежной, сомнительной. Дункан и Сник во время своего бегства через Нью-Джерси как-то привыкли к «окружению без изображений». Мысли были заняты борьбой за жизнь и «бестелевизионного» синдрома у них не наблюдалось.

Уже через четверть часа рабочие Департамента технического обслуживания и ремонта установили портативные фонари. Фонари располагались через каждые двести футов, слабо освещая площадку перед квартирой. Но это было лучше, чем ничего, и как-то подбодрило людей на улице.

Дункан и Сник вернулись в гостиную, супруги оставались в дверях.

Дункан сказал:

— Если вскорости не подадут энергию, город придется эвакуировать. Воздуха хватит ненадолго.

— Можно же открыть все выходы на крышу и в основание башни? Это должно помочь, — заметила Сник.

— Возможно. Но этого мало. Думаю, людей придется выводить из башни. По крайней мере — в кольцевые улицы по периметру. Там воздух посвежее.

— Думаешь, мы не сможем оставаться здесь?

— Попробуем. Вероятно, когда все эти люди уйдут, станет легче дышать. Можно отправиться с толпой, хотя это весьма опасно. Гэнки наверняка держат ухо востро. Понимают, что сейчас самое время сцапать нас. Однако…

У властей сейчас дел по горло. Наверно, больше, чем они способны охватить. Станут ли они помышлять, чтобы отрядить органиков на поиск пары преступников? Вряд ли. С другой стороны, почему бы гэнкам просто не узнать их?

Несколько минут спустя мимо медленно проехала на электромотоцикле рабочая Департамента технического обслуживания и ремонта. Дункан еще издали слышал ее громкое — через мегафон — обращение: «Внимание, граждане! Внимание, граждане! Всем жителям! Всем жителям! Немедленно направляйтесь в восточную часть улицы! Для паники нет оснований! Направляйтесь в восточную часть улицы!

Внимание, всем гражданам! Направляйтесь в восточную часть улицы! Это распоряжение губернатора! Сохраняйте спокойствие! Направляйтесь в восточную часть улицы! В восточную часть! Вас эвакуируют через запасной выход! Внимание, всем гражданам!..»

Голос глашатая растаял вместе с ней в западном конце улицы. Народ, преодолевая сомнения, потянулся в указанном направлении. К людям присоединялись все новые и новые горожане. Проехали несколько набитых пассажирами автобусов. Можно было представить себе, какой огромной вскоре станет толпа. А гэнки и не подумают организовать толпу, направлять людей на лестницы, как-то регулировать передвижение горожан, успокаивать их. А как с больными в госпиталях? Впрочем, это не его проблема, думал Дункан.

— А что нам делать? — обратилась к Дункану Тан. — Оставаться здесь, идти со всеми?

— Мы остаемся. Решайте сами, но я полагаю, вам лучше уйти.

— Увидимся позже, — согласилась она. Вскоре супруги слились с текущей по улице темной патокой увеличивающейся толпы.

Однако, к удивлению, улица довольно быстро опустела. Теперь уже в обратном направлении опять проехала знакомая женщина, крича в мегафон распоряжение губернатора.

— Теперь на двоих-то нам должно хватить воздуха. Вроде он уже не такой спертый.

С полчаса они просидели у открытых дверей, вдыхая чуть посвежевший воздух, готовые тут же нырнуть в квартиру при виде гэнков или рабочих. Хотелось спать, но в квартире было слишком душно. Всем подсознанием, всеми нервами они чувствовали что-то зловещее, угрожающее. Причину отключения электричества так и не объяснили. Им не успокоиться, пока они не узнают правду.

Свет дальних огней, еще не зримых за округлой линией улицы, заставил их подняться. Потом показались светящиеся фары патрульных машин. Дункан присел и, стараясь оставаться невидимым, чуть высунул голову.

— Две машины гэнков справа по обе стороны улицы. Шарят прожекторами по дверям. По двое гэнков из каждой машины вошли в квартиру. Двое из них тащат какое-то устройство. Не разглядеть, думаю — нюхалки, — вел репортаж Дункан.

— Я вижу, — ответила Сник. Она юркнула в квартиру и, вернувшись, доложила: — На той стороне тоже что-то происходит. Поворот мешает обзору, но я думаю, там машины. Наверно, гэнки заняты тем же.