-- Смотри... -- полушёпотом, как будто боясь спугнуть чудо, произнёс брат.

   Когда в глазах прояснилось и моё высочество обнаружилось скорчившимся на песке, а пальцы по-прежнему до онемения стискивали суставы на сгибах крыльев, я всё-таки посмотрел на конечности, только что причинившие мне столько страданий... Пальцы сжимали полуэфирный пух.

   -- Небо... -- голос отказал, когда я, не веря, сел и принялся ощупывать свои белые лёгкие крылья. Прежние... почти такие же, как были! -- Мне в дурку не пора?!

   -- Мне тогда на соседнюю койку, -- сообщил Ван, потянув на себя моё правое крыло и изучая изменения. Я занялся тем же самым.

   Нет, они не стали прежними. Теперь мне придётся заказывать одежду с прорезями на спине, потому что там, где раньше был стопроцентный эфир, теперь полупризрачная плоть гораздо более материальна. Несущая кость крыла стала больше и прочнее, мышцы и перья обрели более плотную структуру. Теперь их трудно назвать призрачными. Ясно чувствую, что стоит захотеть, и я снова верну им стопроцентную материальность. Только не хочется что-то. Интересно, а убрать их обратно в спину я могу?

   -- ...! -- от всей души сообщил миру я. Убрать их явно возможно. Вот только это очень больно и почему-то на коже оставались порезы! Пусть пока будут, по земле не волочатся больше и ладно. -- Да ну на фиг...

   -- Не можешь? -- поинтересовался брат, закончив рассматривать структуру перьев.

   -- Могу, -- мрачно оповестил я, поднимаясь на ноги и отряхивая песок с колен. -- Только больно офигеть как. Ха, я ещё вот так могу! -- Крылья легли на плечи, складываясь в аккуратный компактный плащ, прильнувший к спине, плечам и ногам. -- И не мешают, смотри-ка... Ван! -- я счастливо улыбнулся, глядя на брата. -- Я всё переиграю! Всё, понимаешь? Нам не придётся умирать!

   -- Понимаю... -- вздохнув, светлый яростно потёр кулаком колено и сел на песок, вытянув ногу. -- Много ты вообще помнишь, братишка?

   Я сел рядом и неуверенно ответил:

   -- Знаешь, вроде бы и много, но... всё как в тумане. Ключевые воспоминания очень чётко, а остальное... Примерно так, как раннее детство забывается, так же и забылась та жизнь.

   От воды веяло свежестью и немного прохладой, мелкие волны накатывались на берег. Хорошую изначальные делают одежду, Таэш права. Штаны успели почти полностью высохнуть после купания.

   Брату я соврал. Помнил я много, больше, чем хотелось бы. Задумываться не хотелось, но раз уж начал, остановиться не смогу.

   Был ли у меня выбор? Безусловно. Но только не было выхода. И я нарушил первый закон Рыцарства. "Никогда не лги сам себе". А я пошёл на сделку с совестью, найдя самооправдание, поступился честью, бил в спины и травил неугодных с лицемерной улыбкой на лице. И однажды перестал слышать музыку, а после -- и видеть всю красоту мира. В один прекрасный момент я открыл свои старые нотные тетради и... и не смог услышать в исписанных затейливой кодировкой строках ни одной нотки. Это, пожалуй, почти сломало меня тогда, в будущем. Пришлось почувствовать себя глухим. "Крылатая душа песни" лишился и крыльев, и самой жизни. Тогда я был готов к этой жертве. Тогда... не сейчас.

   Я вернулся, сожри меня твари Хаоса, вернулся! Но таким, как до всего пережитого мне никогда уже не стать. Как бы то ни было, сколько бы времени ни оставалось у меня в запасе, я уже всё это прожил. Слишком отчётливо помню смерть моей семьи и потерю всего, что мне дорого. Я тогда всё потерял. Но теперь ни за что не позволю себе стать такой циничной сволочью! И уж точно не забуду, сколько мне лет. Впереди вся жизнь, а у ног -- весь мир...

   Вернувшись к домику лесников, я без вступления заявил Росе:

   -- Завтра с утра мы уходим.

   -- А не рановато? -- женщина с сомнением оглядела Вана и близнецов.

   -- Мы больше не можем ждать, -- и Ван почему-то виновато опустил взгляд.

   -- Не можем, -- уверенно подтвердил я. И легко улыбнулся золотоволосой женщине: -- Спасибо тебе за всё... я перед тобой в долгу, дорогая Роса.

   -- Брось, какие долги? -- тут же отмахнулась она. -- Ты же Яра спас, мне помог... Так что забудьте и не думайте, что кто-то из вас нам что-то должен.

   -- Мы всё равно не забудем, -- ответил я. -- Возможно, что мы ещё увидимся. А сейчас мы должны лететь дальше. Так что, сегодня день на подготовку и завтра с рассветом -- в путь! -- голодное урчание в животе прервало мою речь.

   Роса хихикнула и сказала:

   -- Пойдём, путешественник! Ты ведь ещё не завтракал даже.

   Вот от завтрака не откажусь. Ну и что, что давно обед?! Когда встал -- тогда и утро!

   К вечеру сборы были закончены, экипировка проверенна сотню раз, и вся моя одежда в пять пар рук аккуратно подшита и переделана под наличие крыльев. Меня сначала обмерили, а потом к делу был приставлен даже Ван, плохо представлявший, зачем нужна иголка. Маньяк против шитья ничего не имел -- как всегда, что умеет Маня, то умеет и Даня. И наоборот. Наши с братом тени -- это что-то уникальное.

   С помощью Яра дополнили карту и проложили предстоящий маршрут. Яр предложил проводить нас до выхода из леса, но мы собирались лететь, а не идти. Роса рассказала о близлежащих селениях и дала несколько дельных советов о том, куда и как лучше направиться.

   Когда наступил вечер, мы всей компанией расположились во дворе. Света от фонаря над входом достаточно для вечерних посиделок. Яр притащил из своих запасов бутылку сидра, а Роса приготовила закуски, против которых мой желудок не устоял, взяв верх над разумом. Разум как раз не советовал вечером вообще есть, чтобы завтра не проспать. Чуть не захлебнувшись слюной, я послал все советы подальше.

   Небо над головой сверкало россыпью чужих созвездий. Сладкий воздух летней ночи был удивительно хорош, а в темноте сада пели свою ночную песню сверчки и цикады. Сидр был хорош, а закуска такая вкусная, что хотелось ещё, даже объевшись. Комаров сдувало ветерком и даже эта кровососущая гнусь не портила настроения. Меня-то кусают редко, а двойняшек зажрали бы.

   -- А всё-таки, кто же вы такие, а?.. -- риторически поинтересовалась женщина, оглядев нашу дружную четвёрку.

   Мы переглянулись.

   -- Не скажем, -- усмехнулся Ван. -- Это слишком сложно объяснить. Да ты и едва ли поверишь. Но... -- косой взгляд в мою сторону.

   Предложение принято! Гитара в моих руках появилась сама собой, радостно звякнули струны.

   А мы уходим в рассвет, не прощаясь, молчим,

   Закрываем скрипучие двери!

   Оставляя сны тем, кто с нами делил эту ночь.

   Здравствуй, новый день, здравствуй, город людей,

   Это мы -- твои верные звери.

   Мы уходим в тебя, чтобы снова кому-то помочь! ^#

   #Дэн Назгул - Фавориты беды

   Фавориты беды. А как иначе нас назвать? Любимцы обратной стороны фортуны, и беда не обделяет нас, способных ей противостоять и даже радоваться, своим вниманием. Попаданцы, любители вляпаться во всё самое... интересное. Оглянись, загнанный в угол, разорви замкнутый круг своей жизни! Мы протянем руку, поможем встать. Фортуна любит упрямых! Не бойся всё потерять, и пусть будет больно. "Если больно в груди -- значит, ты живой..."

   Мы не жалели голосов и душ, вложив в музыку всё, что только могли. Закончилась песня и тихой стала музыка в ночи.

   -- А что значит "фавориты"? -- первым нарушил молчание Яр.

   Мы переглянулись.

   -- "Фаворит" -- значит "любимец", -- ответил Ван.

   Часто, видать, мы будем со своими специфическими словечками впросак попадать.

   -- Прекрасная, хоть и... тяжёлая песня, -- сказала Роса. -- И поёте вы как боги. -- Мы вставили своё скептическое "ну-ну", но женщина заставила нас замолчать одним взглядом и улыбкой. -- А языковые неточности и незнакомые слова можно оговорить тем, что жили вы у изначальных.