Раскололи мы деда вдвоём, вынудив рассказать о том, как он тайно опекал Вана с самого раннего детства. Подозреваю, рассказал он далеко не всё, но нам хватило.

   Тогда же я историей собственного рода всерьёз заинтересовался. И раньше знал немало, но с тех пор начал бережно собирать любые крохи сведений, будь то исторические очерки или случайно оброненное стариками слово.

   -- Знаешь, Арис, у нас дома музыка -- это нечто особенное, -- негромко сказал я. -- Чего только стоят известные на весь мир пять скрипок...

   -- Сыграете ещё? -- спросил десятник.

   -- Не так много достойных песен есть на том языке, который все вы знаете, -- ответил я, осторожно касаясь струн лежащей на коленях красавицы.

   -- Весь мой отряд более-менее сносно понимает твою родную речь, Ирдес, -- чуть улыбнулся изначальный. -- Хотя говорю свободно только я один.

   -- Тогда сыграю, -- кивнул я. -- Ван, ты со мной?

   -- Не, не хочу больше, -- мотнул головой светлый, расстилая плащ и устраиваясь поближе к огню. -- Я послушаю.

   Ну что ж... Пальцы опять независимо от желания перебирают струны. Что это я играю хоть? Хм... грустно мне что-то. Сейчас опять вложу всё в музыку, голос, и опять слышавшие меня прочтут легко всю тоску, тревогу мою... Простите, не умею по-другому.

   Нет мне больше веры,

   Нет больше отчего дома.

   Бросился в ночь, свободе не зная меры --

   Будь что будет, всё на потом!..

   Моей стаей станут дикие звери.

   Я предатель своей же души!

   Заперты родные все двери.

   Луна зовёт за собой: "поспеши".

   Кровь на губах чужая.

   А может своя.

   Я не знал на что шёл, бросая

   Вызов своей же судьбе!..

   Не погибнуть бы в этой борьбе...

   Я пел. Они слушали. Песня лилась за песней, я потерял им счёт, потерял счёт времени и уже почти не замечал окружающего, растворившись в музыке, став ею...

   ...Что?..

   -- Хватит, -- повторил брат, крепко держа мою руку и не давая коснуться струн. -- Ты сбил все пальцы.

   -- Последнюю... -- горло резануло острой болью.

   -- Последнюю, -- нехотя разрешил Ван.

   Она уже звучит во мне. Перед этим певцом я преклоняюсь. Я склоняю голову перед голосом и искусством! Так может далеко не всякий тёмный, а этот -- человек... С обычными человеческими способностями...

   Каждый звук напоен жизнью, тоской, дикой жаждой!

   Улететь бы птицей, прочь от проклятой земли,

   С небом чистым слиться -- вот о чем мечтаешь ты...

   Играть с судьбой... всю жизнь и назло ей не умирать! Лететь так высоко, могут только боги... и я!

   Мужество есть лишь у тех,

   Кто ощутил сердцем страх!..

   Кто смотрит в пропасть,

   Но смотрит с гордостью в глазах!

   "Ирдес! Когда ты научишься ходить?!" "Никогда, пока у меня есть крылья!.." Даже зная, как легко их сломать...

   Если наступит день, когда я не захочу больше лететь, это будет день моей смерти.

   ...Лети, лети, не бойся,

   Так можешь сделать только ты!.. ^#

   ^{# Кипелов - Беги за солнцем}

   Вот и всё. Как же я устал... Чёрная красавица сама исчезает из рук, я молча смотрю на окровавленные пальцы. У неё очень жёсткие струны. Если вовремя не остановиться и выкладываться до предела -- они режут, как ножом.

   Руки порезаны. Душа вывернута. Сил нет. Знакомый итог...

   -- Ати...

   Ась? Это меня?

   Брат вздохнул, покачав головой, и наложил "заживалки" на мои пальцы.

   -- Спать ложись, ати. Плащ держи...

   -- Нет! Держись! Феникс!..

   Вскочив, запутался в плаще, чуть не упал в костёр, ударившись о камни костровища сообщил этому миру всё, что я о нём думаю.

   -- Страшный сон? -- в полголоса поинтересовался не спящий десятник.

   -- Страшная память, -- буркнул я, выпутываясь из коварно спеленавшего меня плаща.

   Сев к огню поближе, с благодарностью принял от стража кружку с горячим чаем. Некоторое время мне никто не мешал сосредоточенно пить, но потом десятник нарушил блаженное молчание:

   -- Что снилось, малыш?..

   Я ответил не сразу. И не на заданный вопрос.

   -- Сколько тебе лет, Арис?

   -- Семьсот двадцать шесть, -- сказал изначальный.

   -- Когда ты стал совершеннолетним?

   -- Что значит "совершеннолетним"? -- уточнил, поколебавшись, десятник.

   Я объяснил и бессмертный ответил, пожав плечами:

   -- Как все, в восемьдесят.

   -- А я в десять. В двенадцать прошёл испытание для статуса Рыцаря второй ступени. Пусть я гораздо младше тебя, но давно не ребёнок.

   Судя по выражению лица -- не поверил. Или не до конца поверил... Да, я бы на его месте так же отреагировал. Слишком страшно звучит со стороны.

   -- Пойду прогуляюсь, -- сказал я, ставя пустую кружку на землю. -- Дорогу обратно найду и не сбегу, не бойся.

   Темнота никогда не мешала тёмным видеть. Лес казался серебристым. Кое-где среди крон проглядывали звёзды. Очень хотелось размять крылья, но был велик риск засветиться перед изначальными. Сначала нужно сбросить возможный хвост. То, что я ничего не замечаю вовсе не значит, что этого "ничего" нет. Хм, что бы такого сделать...

   В раздумьях, я вышел на поляну. Поглядел в небо, где сияли крупные и близкие звёзды. Ни одного знакомого созвездия. Чужой мир, чужое небо. Но как же хочется ввысь! И как же мне сейчас одиноко...

   Душа сама потянулась к тьме небес, как сотни раз до этого, я позвал в ночь Госпожу... нашу богиню. Подскажи мне что делать, Леди?.. Укрой меня от чужих глаз... побудь недолго со мной, Прекраснейшая...

   Как и много раз до этого, лёгкое дуновение сказало, что ночь благосклонна ко мне в этот раз... А дальше начались вещи совсем необычные.

   Тонкий девичий стан соткался из тьмы и через всю поляну прошёл ко мне, обретая черты и плотность. Её белое лицо было прекрасно: тонкие черты, чувственные губы, огромные чёрные глаза как две антрацитовые звезды. Чёрные волосы спускались тяжёлой волной до тоненькой талии, изящная фигурка в лёгком чёрном платье, расшитом звёздами...

   -- Леди!.. -- хрипло выдохнул я, падая на колено и склоняя голову. -- Прекраснейшая...

   Дрожь удалось скрыть с огромным трудом. Сама Госпожа пришла на мой зов. Никому из нас в моём мире никогда так не откликалась Ночь! О Небо...

   -- Ты звал, мой тёмный? -- какой завораживающий своей красотой голос!..

   Врать ей не только бесполезно, но и опасно для жизни. Обмануть Леди Ночь всё равно не удастся.

   -- Звал, -- ответил я, стараясь не мямлить. -- Простите, что потревожил вас своим призывом, Госпожа...

   -- Это твоё право, тёмный, -- мне почудилась лёгкая улыбка в её словах.

   Я осторожно поднял взгляд на ту, которую никогда не думал увидеть. Она склонила голову набок, рассматривая меня и действительно чуть улыбалась.

   -- Зачем ты звал меня?

   -- Я не думал, что вы действительно придёте, Госпожа, -- голос всё же едва заметно дрогнул.

   -- Ты боишься меня?.. -- Она изящно изогнула свою совершенную бровь.

   Тут я сделал то, что в разговоре с Ней делать категорически запрещено. Я соврал.

   -- Нет.

   И приготовился умереть. Нежная рука, которая ласково провела по моей щеке и приподняла за подбородок, заставляя поглядеть в бездонные глаза, оказалась неожиданно тёплой. Нет, не горячей, прохладной но... казалось, что должна быть ледяной.

   -- Не бойся меня, тёмный. Зачем ты звал меня?