— Да, пожалуй, я скоро и сделаю это. Повисла пауза, и мистер Арнольд счел нужным вставить свое слово в разговор.

— К сожалению, — притворно вздыхая, произнес он, — негодяев, желающих отделения колоний, поддерживают не только низшие слои, но и многие богатые и влиятельные люди.

Вошедший слуга сообщил сэру Роджеру, что мисс Касси подъезжает к дому. Барон приказал накрывать на стол и вышел на крыльцо, чтобы поторопить дочь с переодеванием. Мистер Арнольд машинально направился за ним.

Он увидел, как к крыльцу подъехала на гнедой лошади стройная девушка в светло-серой амазонке из тонкого льна и белой широкополой шляпе с перьями, надетой прямо на распущенные каштановые волосы. Смугловатое лицо ее выражало какую-то мрачноватую решимость в сочетании с усталостью. Спрыгнув с лошади, она пристально оглядела незнакомца с головы до ног и едва ответила на его приветствие, поглощенная своими мыслями.

«Не могу понять, почему Гарри выбрал ее», — подумал Арнольд, возвращаясь в гостиную.

Войдя в свою комнату, Касси позвала служанку и начала поспешно переодеваться к обеду. Натянув первое попавшееся платье, она спрятала волосы под белоснежным париком и на минуту задержалась у зеркала. Потом досадливо махнула рукой. Нет разницы, как она будет выглядеть в этот вечер. Все равно Гарри этого не увидит.

Прошло уже две недели с тех пор, как ей минуло семнадцать лет, и с тех пор, когда она должна была стать женой Гарри. Но этого долгожданного события не произошло, наоборот, казалось, что оно вообще неизвестно когда случится.

За два года ей так и не удалось повидаться с женихом. Сначала отец не мог уехать из Виргинии, потом Шелтоны отправились куда-то на Север, а потом… Потом в колониях раз вернулись такие горячие события, что поездка в Филадельфию стала не только хлопотным делом, но и просто опасным. В прошлом году раздались первые выстрелы в Бостоне, а в этом еще хлеще: колонии объявили о своей независимости от Англии, и началась война. Настоящая война.

Филадельфия и еще ряд городов на Севере находились в руках сторонников независимости, патриотов. Англия выслала войска для поддержки своего влияния, надеясь на помощь тех, кто выступал против отделения колоний — роялистов. Отец Касси принадлежал к этим последним, и в их доме собирались те, кто поддерживал Англию. Они спорили с утра до ночи, ругая, на чем свет стоит патриотов. В конце концов, Касси надоело это слушать, и она стала уезжать на целый день из дому к соседям, Уилсонам.

В доме миссис Уилсон тоже собирались люди и спорили. Но по иному поводу. Все они были сторонниками независимости колоний и расходились только в мелочах. В этих разговорах принимала участие и Касси.

Ей казалось ужасным в этом признаться, но она не разделяла взглядов и убеждений отца и Сюзанны, с каждым днем все больше приходя к мысли, что они во многом не правы. Тем более что Гарри, которого она так уважала, тоже находился в числе патриотов. В последнем письме, пришедшем от него полгода назад, он прямо писал ей обо всем. Писал, что его отношения с отцом сильно испортились и что он должен, обязан вступить в национальную армию, чтобы защищать независимость Америки. Он не отказывался от своего обещания жениться на ней, но предупреждал, что отец может лишить его материальной поддержки, а это значило, что ее отец, барон Гамильтон, захочет расторгнуть помолвку.

Тогда она никому не показала это письмо, хотя оно заставило ее провести несколько бессонных ночей. Но все же Касси надеялась, что все как-нибудь утрясется. Теперь эта надежда быстро таяла. Виконт Шелтон прислал к ним своего племянника, и девушка чувствовала, что это предвещает большие неприятности.

За обедом ни о чем серьезном не говорили. Касси большей частью молчала, барон тоже не мог весело болтать из-за своих нерадостных мыслей. Лишь Сюзанна с гостем поддерживали светский разговор, по части которого мистер Арнольд оказался большим мастером.

Против своего желания, он все сорок минут, которые длилась трапеза, не мог оторвать взгляда от изящных рук Касси, открытых до локтей по моде того времени. Его поражал контраст аристократической красоты и смуглой загорелой кожи. Было очевидно, что девушка проводила много времени на солнце и ее руки, впрочем, как и само лицо, успели порядком загореть. Но было очевидно также, что ей это совершенно безразлично. «Такая, какая есть. В ней нет ни капли фальши», — вспомнил он слова своего кузена и призадумался. Похоже, сэр Джон ошибся, считая младшую мисс Гамильтон кроткой, добродушной овечкой. В этой девушке есть какая-то скрытая сила, и она ее еще проявит.

После обеда все перешли в гостиную, и мистер Арнольд решил, что настал момент поведать обитателям этого прелестного уголка ту печальную новость, с которой он к ним приехал. Он вежливо попросил всех сесть, а сам, придав лицу самое печальное выражение, стал посередине комнаты.

— Друзья мои, — драматичным голосом начал он, — мне очень жаль, но я обязан по поручению моего дорогого покровителя виконта Джона Шелтона сообщить вам крайне неприятную и тяжелую новость.

Он сделал многозначительную паузу и обвел взглядом всех присутствующих, отмечая про себя, как изменились от сказанного их лица. Сэр Роджер напряженно замер, весь, превратившись в ожидание, и в его глазах читались одновременно отчаяние и надежда. Сюзанна приоткрыла рот от страстного нетерпения, и было видно, что она вслед за его следующими словами испуганно всплеснет руками и наговорит массу пустых слов. Только по лицу Касси ничего нельзя было прочесть, вернее, можно было прочесть все больше растущую антипатию к нему, Арнольду Шелтону, но этого-то ему вовсе не хотелось замечать.

Он еще раз печально вздохнул, и тут Касси демонстративно кашлянула.

— Кто-то умер, мистер Арнольд? — с подчеркнутой небрежностью осведомилась она.

— Что-что? — растерянно проговорил племянник виконта.

— Я спрашиваю вас: кто-то умер? — усмехнувшись, переспросила Кассандра.

— Н… нет!

— Хорошо, тогда продолжайте, только более спокойным тоном и без дурацких театральных вздохов.

Выходка девушки была так неожиданна, что никто даже не решился сделать ей замечание. Мистер Арнольд почувствовал, что покрывается красными пятнами. Как она могла позволить себе выставить его на посмешище! Ему вдруг захотелось отомстить ей за эту антипатию к нему, за эту подчеркнутую враждебность. И он одним махом выпалил:

— Мой двоюродный брат Гарри Шелтон изменил интересам своего класса и своему долгу перед великой Британией. Он впал в пагубное заблуждение, отправившись против воли отца в армию генерала Вашингтона, чтобы бороться вместе с мятежниками за независимость колоний. Этот поступок оказался тяжелым ударом для виконта Шелтона. Он публично объявил, что лишает своего сына наследства и титула и порывает с ним всякие отношения.

Сюзанна громко ахнула и всплеснула руками. Сэр Роджер вскочил с кресла и схватился за сердце. Они вместе принялись вздыхать, возмущаться и засыпать мистера Арнольда градом всевозможных вопросов, на которые тот едва успевал отвечать. Эффект был полным. В гостиной воцарилась ужасная паника. Только одна Касси ничего не произнесла. У нее даже не изменилось выражение лица.

Когда у барона и Сюзанны иссяк поток слов и возмущенных возгласов, Касси громко и отчетливо проговорила:

— Многоуважаемый мистер Арнольд, это все, что вы хотели нам сказать?

Все взоры вмиг обратились к молодой девушке. В комнате повисла гробовая тишина.

— Да-а, это, собственно, и все, — запинаясь, пробормотал Арнольд Шелтон.

— Точно все?

— Да, а… Разве этого мало?

— Может, вы забыли сообщить, что Гарри Шелтон разрывает со мной помолвку и отказывается на мне жениться?

Арнольд почувствовал, как на его лбу выступает холодный пот.

— Нет, ничего подобного я не собирался сообщать. Это мне совершенно неизвестно, — с возрастающим раздражением сказал он.

— Ну что ж, прекрасно! Значит, особого повода для беспокойства нет.

— Касси! — сэр Роджер с негодованием уставился на дочь. — Что ты такое говоришь!? Да разве теперь может идти речь о свадьбе?