Что сделает Пит первым делом, когда появится на пороге? Обнимет, заглянет в глаза и скажет: «Энни, ты замечательная». Потом, когда он обнимет ее еще раз, она вся расцветет, а глаза наполнятся слезами. Господи, до чего она глупа, ведь только глупцы пытаются думать сердцем, а не головой! Если с сюрпризом все получится, Пит будет на седьмом небе от счастья.

Энни сама не заметила, как дожила до пятницы. Она встала в четыре тридцать, а в половине шестого уже ехала по направлению к Дариену. Ей предстояло закончить последние приготовления к приезду Пита.

Все это время он оставался верен своему слову и аккуратно звонил через день, всегда начиная разговор с одного и того же вопроса: «Есть какие-нибудь новости о Мэдди?»

Лишь пару раз он мельком поинтересовался, как идут дела в оформлении дома. Энни не рассказывала Питу, сколько времени и усилий она потратила на этот проект, потому что хотела сделать ему сюрприз. Хотела увидеть радостное удивление в его глазах.

День был прекрасный, и его не портил даже легкий морозец, в который так приятно топить камин в гостиной.

Прежде, чем раздеться, Энни включила электрический обогреватель. Наполняя кофейник, она непрерывно, словно молитву, повторяла четыре слова:

— Меня ждет чудесный день. Меня ждет чудесный день.

Замечательный дом, замечательное озеро, замечательный праздник. Но самое главное, скоро приедет замечательный мужчина.

Недавно повешенные карнизы, тюль и портьеры настолько идеально подходили к мебели, что Энни захлопала в ладоши.

В Дариене она перекусила в кафе, после чего отправилась за покупками. Уже к половине третьего новый холодильник был забит продуктами. Энни сварила себе кофе и занялась составлением меню. В четыре она опять села в «вольво» и поехала в город на поиски елочного базара. Уже стемнело, когда ей на глаза попалась именно та елка, которая требовалась. За надбавку в пять долларов продавец пообещал Энни, что елку доставят в субботу к полудню, а еще за десятку поставят ее там, где она пожелает.

Теперь оставалось только разобраться с игрушками, которые Энни понемногу покупала со Дня благодарения — красные атласные банты, гирлянда для камина, красивые шары, цепочки из маленьких светящихся звездочек и прелестный рождественский ангелочек, изготовленный специально для нее одним из поставщиков «Волшебной сказки».

При воспоминании о «Волшебной сказке» у Энни вдруг испортилось настроение. Где сейчас Мэдди? Как она собирается отмечать Рождество? Будет ли она думать о Пите, когда на елке засветится гирлянда волшебных фонариков и в комнате погасят большой свет? И — что еще важнее — будет ли Пит думать о Мэдди? Если да, то все усилия Энни по подготовке к празднику окажутся напрасными, и он весь праздник просидит мрачный как туча. Черт бы побрал…

Весь вечер Энни жарила индейку, готовила спагетти, тушила мясо в горшочках и не переставала плакать. Когда все остыло, она завернула то, что приготовила, в фольгу, и сунула в морозильник, а затем, вся в слезах, отправилась спать.

Проснулась Энни с жуткой болью в висках и долго не могла оторвать голову от влажной подушки. Она знала, что через час-другой боль перерастет в мигрень.

Мужчина, который доставил елку, провозился с ее установкой минут десять, взял деньги и повесил на парадную дверь рождественский венок. Елка была огромной. Энни чуть не свернула себе шею, когда попыталась разглядеть ее верхушку. Аромат, исходивший от хвои, мгновенно перенес ее в детство, когда на рассвете она тайком от родителей бегала смотреть на елку в гостиную.

— Не украшайте ее до завтра, — посоветовал мужчина. — Веткам нужно немного прогнуться, и потом, она еще влажная. Не забывайте подливать воду. Я налил немного в подставку, но первую порцию дерево поглощает очень быстро. Я сделал надрезы на стволе. Если будете следовать всем моим указаниям, то елка простоит до середины января. У вас прекрасный дом, мадам.

— Спасибо.

Головная боль усиливалась. Все, что Энни могла с ней поделать, это лечь и молиться, чтобы свинцовые колокола в висках умолкли. Чувствуя, как отдается в ушах каждый шаг, она добралась до кухни и выпила четыре таблетки аспирина. Потом рухнула на диван в гостиной и проспала несколько часов. Головная боль немного поутихла, хотя и не исчезла.

Энни украсила елку, нанизала ангелочка на верхушку, собрала пылесосом иголки с пола, а затем включила таймер в прихожей, чтобы ровно через тридцать шесть часов в доме включился свет и зажглась иллюминация.

Около шести вечера она положила под елку три серебристых свертка, перевязанные огромными бархатными лентами, закрыла входную дверь и поехала домой. Интересно, сумеет ли Джейкс отыскать главный подарок, который она хотела преподнести Питу? Вряд ли.

Чем ей заняться на Рождество? С кем его отпраздновать? В Нью-Йорке она не успела завести новых друзей, а те, что остались в Бостоне, давно переженились и отмечали все праздники в семейном кругу.

— Господи, я ведь забыла купить елку себе, — прошептала Энни и расхохоталась, да так, что на глазах выступили слезы.

Когда она вернулась домой, голова снова разболелась, но это уже не имело никакого значения. В ближайшем магазинчике она купила маленькую искусственную елочку, которые ставят на праздничный стол, и решила, что завтра сама купит себе подарок.

Энни сварила суп, съела его, приняла душ, подготовила одежду на завтра, а затем улеглась на диван с телефоном и справочником. Она обзвонила шесть церквей, пока в седьмой ей не сказали, что всегда рады, когда кто-то предлагает свою помощь по обслуживанию нуждающихся в рождественские дни.

Подумав над тем, стоит ли открывать в канун Рождества «Волшебную сказку», она, несмотря на гарантированный доход, решила не делать этого. В жизни есть более важные вещи, чем зарабатывание денег… для Мэдди Штерн. Последняя мысль не понравилась Энни, даже напугала ее. Как ей такое пришло в голову? Она всегда была честным человеком, а сейчас отказывалась от своих принципов ради какого-то ничтожного выходного дня.

Энни взглянула на часы. Еще не поздно позвонить двум женщинам из магазина. Если она заплатит им сверхурочные из собственного кармана, ей не придется идти на компромисс с собой. Она позвонила Аде Роллинз и без труда договорилась с ней.

— Я закрою магазин в половине пятого, — ответила Ада. — Не волнуйтесь насчет Каролины, она тоже согласится поработать за компанию. А как быть с дневной выручкой?

— Об этом я не подумала. Хорошо, я заеду позже и заберу ее. Если торговля пойдет плохо, можете закрыться раньше. Я понимаю, что вам хочется побыть с родными, — мягко добавила Энни.

Теперь можно было ложиться спать.

В конце следующего дня зазвонил телефон.

— Пит! Где ты?

— В Анаконде, Монтана. Здесь полно снега и чертовски холодно. Я вылетаю из Бьютта и буду в Дариене завтра вечером. Есть… новости о Мэдди?

— Нет, к сожалению.

— А я надеялся… Черт, если бы мы с Мэдди поженились, то могли бы отметить это Рождество вместе. Мне казалось…

— Понимаю, Пит. Мне ужасно жаль.

— Знаю. Как дела в магазине?

— Лучше не бывает. Ты останешься доволен, когда приедешь. Знаешь, перед Днем благодарения зашла одна женщина и предложила взять на реализацию викторианские кружевные саше, сшитые в форме рождественских шаров. Я согласилась и продала тысячу сто штук. Представляешь?

— Прекрасно. Мэдди гордилась бы тобой. Слушай, внизу появилось такси, мне пора выезжать. До встречи, Энни.

— Пока, Пит.

Ни поздравлений с Рождеством, ни предложения отметить праздник в Дариене, ни обещания, что он заедет к ней. Ни слова о доме.

Энни вытерла глаза. Беспочвенные надежды всегда кончаются разочарованием. Проклятие! Почему она так редко вспоминает об этой простой истине? Правда, поэты говорят, что надежда умирает последней, и это верно для большинства людей, но, как видно, не для Энни Габриэль.

На следующее утро Энни поехала к церкви, на пункт раздачи бесплатных обедов. Она представилась и получила ветхий застиранный передник. Сначала надо было накормить людей завтраком, потом помыть посуду и подготовиться к ленчу. В ее обязанности входило нарезать овощи и перебрать фасоль для супа.