Клэйтон был прав относительно одного: он не терял вещи. Он просто не клал их на место — и поэтому не мог отыскать. Обычно их находила Алиса, поэтому вещи не бывали потеряны в прямом смысле. В конце концов, Алиса поставила в столовой коробку, в которую складывала все найденное в доме. Газеты с обведенными в рамочку статьями, письма, факсы, журналы, с заложенными страницами, найденные в неожиданном месте — например, в ванной, на стиральной машине, на заднем сиденье машины, на столах верхнего холла. Любое место было приемлемым для Клэйтона.

Белье его бывало сброшено то в корзину, то в ванную, то на пол в спальне. Обувь была разбросана по всему дому, и не однажды бывало так, что Клэйтону нечего было надеть, кроме пары найденных ботинок. Алиса удивлялась тому, в каком порядке он содержал свою кожаную куртку, пока не выяснила, что у него три одинаковых. Его единственное объяснение по поводу этого состояло в том, будто ему так нравились кожаные куртки, что он не видел ничего плохого в том, чтобы купить с сразу три. Эта чарующе изворотливая логика только прибавила ее любви.

Алиса присела и взяла из кипы почты письмо. Клэйтон должен был заехать за ней в течение двадцати минут, и, если исключить всяческие неожиданности, она имела шанс прочесть всю почту. Он сам настоял на том, чтобы отвозить ее на работу и обратно с того самого снегопада, отказываясь и слушать насчет прогулок пешком. После обеда по вечерам они обходили квартал, чтобы проверить дом Джорджа.

Как она сможет жить без нею? Теперь, когда она вкусила жизни, она желала большего. Она хотела вновь мечтать. По о Клэйтоне нечего было мечтать, это был не тот человек. Он не останется в Харпере надолго. Это человек, который пойдет за своей мечтой — куда бы она его ни вела. Даже если бы у нее не было обязанностей относительно Мод и Герберта, то и тогда она бы не побежала за Клэйтоном навстречу закату — за его странными мечтами. У нее были более скромные мечты: о шестерых детях и старинном доме.

С тяжелым вздохом она открыла первый конверт.

Клэйтон поднял взгляд от экрана компьютера. Его глаза встретились с глазами любимой женщины. Она стояла в дверном проеме и смотрела на него.

— Что ты делаешь здесь так рано, соня? — спросил он.

Алиса подавила зевок и проговорила:

— Я не могу спать.

Он быстро сохранил данные, над которыми работал, и подошел к ней.

— Не хватает меня? — с надеждой спросил он.

— Да. — Она протянула руку и взъерошила его и без того спутанные волосы. — Мне не с кем воевать из-за одеяла.

Он усмехнулся и поцеловал кончик ее носа. Выглядела она очень аппетитно: мягкая и теплая после постели. Он почувствовал, как желание приливает горячей волной.

— Одной на себя тянуть одеяло неинтересно, правда?

— Конечно. — Она взглянула на стол. Возле клавиатуры стояли три пустые чашки. — Ты давно встал?

Он прижал ее к стене.

— Только что, любовь моя. — Распутная улыбка появилась на его лице. — Только начал. Дай мне шанс.

Она улыбнулась и положила пальцы на его грудь.

— Ты готов вернуться в постель? — Она поцеловала его в шею. — Обещаю не стаскивать больше сегодня одеяло.

Клэйтон зарычал, сжал ладонями ее ягодицы и сильнее прижался к ней. Сможет ли он когда-нибудь насытиться этой женщиной? Он опасался, что нет. Так и сойдет в могилу, все еще желая ее. Женщину, которую он любит, Алису. Ему нужно было не только ее тело, но и все ее тепло. Ему нужно было все, что она могла отдать. Она окружала его любовью и всем, в чем он так отчаянно нуждался: теплом семейного очага. Без нее он не был бы цельным. Он покачал головой и выдержал ее взгляд.

— И как только тебе удается сделать, чтобы я бесконечно хотел тебя?

— Мне удается? — возмутилась она. — Это тебе удается, а не мне, — она откинула прядь волос, что упала ему на лоб. — А я просто спустилась взглянуть, чем ты занимаешься.

— Ты ревнуешь? — Не нужно было задавать этого вопроса, но он должен был знать. Алиса была всегда бесконечно терпелива к его работе, но он был уверен, что Алиса спустилась, чтобы оторвать его от компьютера.

— Ревную к твоей работе? — Она посмотрела на голубой экран и покачала головой. — Нет, Клэйтон. Я знаю, как для тебя важна работа.

Он заметил, что в ее голосе за деланным спокойствием сквозит глубокая печаль.

— Ты думаешь, что работа более важна для меня, чем ты?

— Просто ты такой человек, Клэйтон.

— Нет. — Он пальцем поднял ее подбородок, чтобы взглянуть ей в глаза. — Я так поступаю, но я не такой. — Он поцеловал ее. — Разве ты не понимаешь, что я чувствую к тебе?

Ее руки проникли под свитер и обняли его спину. Мышцы его спины напряглись.

— Я надеюсь, что нравлюсь тебе.

— Нравишься мне! — в изумлении воскликнул он. Неужели она думает, что всего лишь нравится ему? Он взял в ладони ее лицо, а затем провел ими по шее и плечам. Ворот халата разошелся, открывая манящий изгиб белой груди.

— Ты мне больше чем правишься, Алиса. Много больше. — Его пальцы нежно гладили ее шелковую кожу.

Алиса затаила дыхание, когда его пальцы подобрались к ее груди.

— Это очень хорошо.

— Очень хорошо? — он покачал головой. Ее халат распахнулся, и ее груди с дерзкими сосками оказались в его ладонях. Он медленно наклонился и поцеловал каждый сосок. Подняв голову, он коснулся ее губ. — Это не то чтобы хорошо, Алиса. Это называется — любовь.

Огромные голубые глаза Алисы наполнились удивлением, надеждой, желанием, а затем смущением.

— Любовь?

Палец его скользил тем же путем, что проложили губы.

— Отчего такое изумление? — Он думал, что она об этом знает. Он думал, это известно уже всем. Иногда он смотрел на себя в зеркало по утрам — и удивлялся, что это слово не написано у него на лбу большими буквами.

Его сотрудники знали об этом и дразнили его, пока не обнаружили, что благодаря влюбленности Клэйтон способен вырабатывать блестящие идеи. Теперь не только он, но и многие другие нашли удобным проводить время за работой дома вместо лаборатории. Вся команда надеялась, что женщина, которой удалось поймать Клэйтона на свою удочку, благополучно доведет его до алтаря, и весьма скоро.

— Я… — Алиса в волнении запнулась и вновь посмотрела на него большими глазами. — Я…

— Потеряла дар речи? — усмехнулся Клэйтон. Он не предполагал, что будет признаваться кому-то в любви.

— Нет, конечно, — сразу нашлась она. И более мягким голосом добавила: — Я просто не ожидала, что ты скажешь об этом, вот и все.

Его самоуверенная улыбка исчезла.

— А почему?

— Ну… — Она беспомощно огляделась, будто ища поддержки. — Твоя работа и все такое…

— Моя работа! — Он нахмурился. — Какая связь, черт возьми, у моей работы с любовью к тебе?

— Я… — Взгляд ее упал на компьютер, и тут же в комнате послышался его сигнал.

Клэйтон глянул на нахальную машину, но тут же переключил свое внимание на Алису.

— Алиса? — Наверное, он застал ее врасплох, подумал он.

— Да?

Он наклонился и поцеловал ее.

— Я никогда не говорил этих слов женщине, поэтому, наверное, я все делаю не так, но я люблю тебя.

Слезы — он молил, чтобы это были слезы счастья — наполнили ее глаза.

Она обвила его шею руками и прижалась к нему.

— Ты понимаешь, как важны для меня эти слова, Клэйтон?

Он постепенно подвигал ее к столу, который стоял за ними. Халат беззвучно упал к ее ногам. Ее обнаженное тело, прижатое к нему — это было больше, чем он мог вынести. Он скинул со стола на пол кипу бумаг.

— Так получилось, что я тоже люблю тебя.

Клэйтон посмотрел ей в глаза, но тут раздался еще один сигнал. Подняв руку, он коснулся ее лица: скул, мягкой линии носа, вздернутого подбородка. Голубые глаза, влажные от нежности, смотрели на него. Любовь сияла в них ярче, чем он когда-либо видел.

— Ты понимаешь, как я хочу тебя — прямо сейчас?

Вместо ответа она стянула с него свитер и бросила очки в направлении компьютера. Послышался еще один сигнал. Она улыбнулась, когда он разложил ее на обеденном столе, и сказала: