Что тут можно сказать? На хоккейном поле сталкиваются два замысла, два плана, и одному из них не суждено сбыться. Значит, если хочешь победы, пускать дело на самотек нельзя. Нужно использовать все силы, все возможности для сокрушения своего конкурента. Тренеру ЦСКА тем более необходимо, как говорится, держать ухо востро в ходе всего матча. Против его команды все играют с особым усердием. Да и многим болельщикам хотелось бы увидеть поверженного гиганта.
И чем напряженнее матч, чем острее борьба, тем чаще приходится вносить коррективы' в действия спортсменов, а то и менять весь тактический план состязания. Есть тут и другая сторона дела: за домашним праздничным столом люди поют (и, кажется, неплохо) без дирижера, а квалифицированный хор, ансамбль из звезд требует волевого энергичного руководства. Так и в хоккее. Команда ЦСКА – это объединение высокоподготовленных, одаренных спортсменов. Все матчи она должна проводить в полную силу. Зрители ждут от нее темповой красивой игры. Вот это и заставляло Тарасова в течение всего матча держаться обеими руками за пульт управления. Нельзя забывать также и особенности его характера, его влюбленность в свою работу. На катке он делал свое дело, вел игру; он сражался и хотел, чтобы его команда победила. В рамках правил, в пределах этикета армейский тренер предпринимал самые различные шаги, которые, по его мнению, могли привести к успеху. «Я с неизменным удовольствием и интересом слежу за игрой лица заслуженного тренера СССР Анатолия Тарасова, – как-то говорил кинодраматург лауреат Государственной премии М. Папава. – Дело совсем не в эстетике его хмурого лица… Но я вижу на его лице все перипетии матча, я наблюдаю в нем страсть, безотказное фанатическое увлечение своим делом, неувядаемую спортивную и человеческую молодость. И это волнует меня не только как болельщика, но и как писателя. Да, он весь тут – этот неукротимый и яростный характер со всеми его достоинствами и недостатками…» Хорошо подмечено, справедливо сказано.
Ну а то, что во время матча Тарасов чаще ходил, а не сидел – это уже привычка человека.
Не приходится отдыхать тренеру и в перерывах между периодами матча. Разное настроение бывает в эти моменты у армейцев. Чаще они весело, с остроумными шутками вспоминают события только что закончившегося периода игры. Но бывает в раздевалке и гробовая тишина. Конечно, в разные перерывы и у тренера бывает разное настроение. Но это разное, как правило, оказывается глубоко скрытым у него в душе. Внешне он старается быть спокойным, безмятежным, даже как бы безучастным. Ему не хочется нарушать короткий отдых ребят: пусть побалагурят или помолчат, выпьют чайку. Но это не означает, что сам он расслабляется. Его мозг в эти моменты работает с удвоенным напряжением, а его энергия концентрируется в короткую ободряющую фразу, в мобилизующий призыв, главный смысл которых всегда – независимо, выигрывает ли команда или терпит поражение – постоянен: играть активнее, забивать больше.
– Не вешать нос, не все еще потеряно, – нарушая тишину, раздается спокойный, немножко приглушенный голос тренера перед очередным выходом команды на лед. – Это была только разминка, а игра вся впереди. Что ж, для зрителей матч вы сделали интересным. Да и противнику подняли настроение. Но покатались – и хватит, теперь пора за дело приниматься. – И он дает ребятам два-три конкретных указания.
Видимо, не следует уточнять, в каких случаях ведутся подобные разговоры, точно так же как и нет нужды указывать, когда Анатолий Владимирович говорил:
– Дорогие друзья, матч еще не выигран. Успокаиваться и расслабляться рано. Наши соперники попытаются мобилизоваться. Забудьте про счет. Игра начинается сначала… – И опять несколько предельно четких указаний команде в целом или в адрес отдельных игроков.
В отличие от некоторых своих коллег из других команд А. Тарасов руководил тренировками не со скамейки. Он до самого последнего времени выходил на лед на коньках с клюшкой и свистком и вместе со спортсменами «работал» весь урок и трудился обычно так же, как и хоккеисты, что называется, до седьмого пота.
– Ничего, друзья, тяжело в ученье – легко в бою, – повторял Анатолий Владимирович крылатую суворовскую фразу, когда видел, что ребята изрядно устали на занятиях…
Тренер-новатор – так называют Тарасова в спортивных кругах. Анатолий Владимирович действительно в непрерывных поисках: всегда что-то отвергает, что-то принимает и снова отвергает. Будучи проницательным человеком, умеющим предугадывать ход развития хоккея, он, пожалуй, быстрее других подмечал перспективные явления и, как правило, первым начинал упорно экспериментировать и твердой рукой насаждать все это в армейском коллективе.
Свои решения он обдумывает глубоко и всесторонне, внимательно прикидывает все плюсы и минусы. Ну а когда уже какое-либо мнение созрело – смело и решительно претворяет его в жизнь. И никто уже не мог сбить тренера ЦСКА с намеченного пути.
Беда в том, что в спорте мы все считаем себя специалистами, и в частности хоккей нам кажется делом знакомым и понятным, а иным – даже легким. Поэтому и сыплются на тренера со всех сторон безапелляционные выводы, радикальные рекомендации, непримиримая и прямолинейная критика.
К чести А. Тарасова, он легко отличает разумное от пустого и умеет выбрать зерно истины из вороха шелухи.
У Анатолия Владимировича хорошо развита способность распознать в массе ребят, в сотнях хоккеистов тех спортсменов, которые могут стать экстраклассными игроками, игроками, способными преумножить славу нашего спорта. Он, как правило, точно определял, на что способен тот или иной спортсмен, где ему лучше играть: в защите или нападении, справа или слева, в соседстве с Черепановым или Киселевым, в паре с Зайцевым или Цыганковым; он обычно правильно угадывал, кто сегодня сильнее и на кого нужно делать ставку.
Правда, его выбор иногда вызывал даже у больших знатоков хоккея недоумение: с одними – казалось бы сильными и перспективными игроками – он с необыкновенной легкостью расставался, а других – вроде бы и слабых физически и малотехничных – почему-то лелеял. Однако Тарасов редко когда ошибался. Он будто видит в спортсмене то, чего нет на поверхности, что проявится в нем завтра, а может быть и позже – как раз в тот момент, когда это будет наиболее нужным.
Что это: природная одаренность или выработанная годами методика, чутье волшебника или талант тренера? Скорее всего и то, и другое – и дарование и труд. Вы посмотрели бы, сколько у него накопилось записей, сколько наблюдений, какая большая статистика. И все это не лежало мертвым капиталом. Собранные материалы без конца систематизировались и анализировались, использовались для выяснения, как тот или другой хоккеист реагирует на изменения игровой обстановки, каковы его способности переносить физические и моральные нагрузки, умеет ли быстро расслабляться и восстанавливать силы.
Многолетние наблюдения убеждают, что в системе «тренер – спортсмен» мало лишь суммы педагогических усилий, тут важна и обратная связь, ее доверительность. Заставить спортсмена тренироваться, дать новый комплекс упражнений, сделать всесторонний разбор матча, выработать установку на игру – это только половина дела. Вторая, не менее важная – это умение расположить к откровенности, создать такую обстановку, при которой ученик доверительно делится с тренером своими сомнениями, радостями, переживаниями.
Только тогда тренер может рассчитывать на успех, когда он хорошо знает настроение спортсменов, когда он может снять гнетущий груз с них, взбодрить. Тренеры ЦСКА обладают таким искусством. Они умеют настроить команду в целом, каждого игрока в отдельности на боевую, красивую игру. В частности, Анатолий Владимирович прекрасно понимает, что настроение человека – это сложный инструмент, на него влияет много различных компонентов. Спортсмен, как и любой человек, может быть чем-то расстроен, озабочен, может чувствовать недомогание, какую-то боль. И поэтому Тарасов всегда стремился быть ближе к хоккеистам, старался помочь им: кому делом, кому словом. Перед матчем он подробно и внимательно беседовал с каждым спортсменом. Выяснял, как игроки представляют себе очередную встречу, как они думают действовать, какие у них есть сомнения. И ребята охотно делились с ним самым сокровенным, доверяли ему свои личные тайны, надеялись, что Анатолий Владимирович правильно поймет их и обязательно поможет распутать образовавшийся узелок, что он никогда не станет афишировать «болячки» своих учеников, не позволит, чтобы кто-то копался в их переживаниях.