И дети с рыданиями бросились друг к другу.

– Да что же это такое? – возмутилась Каролина. – Что за глупости! Ну, перестань плакать, Христина. Я не могу видеть слез. Я сама сейчас заплачу…

– А без Франсуа я все время буду плакать, – всхлипнула Христина.

– Я повезу тебя в театр, в цирк, на детский бал, – пообещала ее мать.

– Не хочу ни в цирк, ни в театр без Франсуа, – сквозь слезы произнесла девочка. – Милая мамочка, я хочу остаться с Франсуа!

– Боже мой, как же быть? – воскликнула Каролина. – Что мне делать? Мне самой не будет весело, если я буду знать, что эта маленькая дурочка все время печалится и плачет. Ах, добрый сосед, ради Бога, поезжайте с нами в Париж и участвуйте в моих живых картинах.

– Невозможно, соседка. Я так занят, что не могу участвовать в спектаклях или живых картинах.

– Что же мне тогда делать? – задумалась Каролина.

– Вот что… – начал было де Нансе и нерешительно замолчал.

– Что, что? Говорите же! – в голосе Каролины Дезорм появилась надежда. – Помогите мне, я прямо не знаю, что мне делать.

– Я вам предложу средство от неприятностей, – проговорил де Нансе. – Оставьте у меня Христину. Без забот о ней вы будете гораздо свободнее.

– Но как же я навяжу вам ее? Я знаю, что ей будет хорошо у вас, но вам-то каково?.. Такая обуза…

– Ни малейшей, соседка, – живо сказал де Нансе. Ведь это доставит радость детям. Поэтому я с восторгом окажу вам эту маленькую услугу.

– Маленькую? – воскликнула Каролина. – Огромную! Подумайте-ка, Христине у вас будет гораздо лучше, чем у меня. Мне пришлось бы постоянно выселять ее из детской во время моих вечеров и обедов. Ей было бы у меня дурно, очень дурно. А с вами и с Франсуа она отлично уживется. Значит, решено, если вы не откажетесь, я завтра же пришлю вам ее с Изабеллой. Только мне нужны и мои лошади, и мои слуги. Ее привезут на тележке с фермы вместе с ее вещами.

– Не беспокойтесь, соседка, – сказал де Нансе, – я сам приеду за Христиной и Изабеллой.

– Благодарю вас, вы оказываете мне истинно дружескую услугу, – улыбнулась Каролина Дезорм и, уходя, обернулась и крикнула на прощанье: – Пришлите же ко мне Паоло, я хочу поговорить с ним об Ассуре.

Де Нансе, переставший беспокоиться о Франсуа и Христине, откровенно рассмеялся, представив себе Паоло Перонни в роскошном восточном костюме. Тем не менее он обещал в тот же вечер попросить его приехать в Орм. Когда он совсем уходил, Каролина снова позвала его.

– Сосед, сосед, – сказала она, – вы так добры, что, вероятно, захотите довершить вашу любезность и взять к себе Христину сегодня же. У меня столько дел! Мой муж уехал утром. Я обедаю у его сестры графини Семиан, значит, мне все равно не доведется увидеться с Христиной, и она будет одна. Возьмите же ее теперь же.

– Очень охотно, дорогая соседка, – сказал де Нансе, – когда приехать за ней?

– Возьмите ее сейчас. Уведите ее с собой и пришлите тележку за ее вещами. Изабелла вернется со мной, все уложит и приготовит. До свидания, Христиночка, – сказала Каролина, наклоняясь к дочери. – До свидания, не забывай своей мамочки, будь доброй и послушной, не серди нашего соседа, который согласился взять тебя. Через несколько месяцев мы увидимся.

Она поцеловала Христину в обе щеки, крепко пожала руку де Нансе, погладила Франсуа по волосам и побежала к дому, смешно подпрыгивая и напевая какую-то веселую песенку.

Когда она ушла, радостные Христина и Франсуа опять обнялись, потом Христина кинулась на шею де Нансе и, целуя его, повторяла:

– Отец мой, отец… Как хорошо, как хорошо и как ужасно! Я люблю вас!

Растроганный де Нансе несколько раз нежно поцеловал ее.

– Мое милое дитя, – сказал он. – Да, я твой приемный отец, и ты отлично знаешь, как сильно и нежно я люблю тебя.

И он охватил руками обоих детей, своего сына и порученную ему девочку, которых он любил почти с одинаковой силой.

Все весело вернулись в Нансе. Дети радостно закричали Батильде, что Христина переезжает в усадьбу. Обед и весь вечер походили на веселый праздник. Смех звучал, не переставая. Христина легла спать в бывшей комнате Франсуа, но долго не могла заснуть от радости. Франсуа был счастлив не меньше ее. Был счастлив и де Нансе, но серьезнее и глубже, чем дети.

Вскоре после возвращения домой де Нансе отправил экипаж за Перонни и велел отвезти его в Орм, где Каролина с нетерпением ждала своего будущего Ассура. Завидев итальянца, она бросилась ему навстречу.

– Скорее, скорее, дорогой синьор Паоло, вы мне нужны, ужасно нужны. Видите ли, синьор Паоло, завтра я уезжаю в Париж, Христина останется у де Нансе… Мой муж купил чудный дом в столице, я буду давать вечера, балы, и мне вы очень нужны для шарад. Вы будете Ассуром!

– Что есть этот Сур? Что есть шарады-суры?

– Шарады – вещь очаровательная, синьор Паоло… Ассур – царь, а царем будете вы.

– Я не мочь быть царь, синьора! Я есть бедный доктор.

– Ах какие пустяки вы говорите! Вы ведь не будете царем по-настоящему. Это так, на время, а я буду вашей Эсфирью, вашей женой…

Паоло явился к де Нансе, когда дети уже легли спать.

– Что с вами, мой бедный Паоло? – спросил его де Нансе, отрываясь от работы. – Вы так взволнованы.

– О, синьор, синьора Дезорм хотеть увезти меня, сделать царем Ассурок, жениться на мне. Это невозможно, синьор! Я не мочь стать ее мужем, не мочь прогнать этого бедного Дезорма! Что я делать, синьор?

Де Нансе громко хохотал. Он успокоил бедного Паоло, обещал помочь и защитить его и охотно согласился позволить ему остаться в Нансе сколько угодно.

В это время Каролина Дезорм выходила из себя и бранила всех своих людей за то, что они отпустили Паоло. Наконец она велела добром или силой привезти к ней итальянца. Однако посланная ею тележка вернулась без Паоло, которого нигде не нашли. Каролина была в полном бешенстве, но она уехала в Париж одна.

Глава XVIII. Доброта Христины

В большом доме Нансе зима проходила тихо и приятно. Франсуа и Христина вместе с хозяином имения бывали всюду, они помогали ему выбирать деревья для посадки или придумывать, где нужно провести новые дороги. Перед прогулками дети занимались уроками – то с Паоло, то с самим де Нансе.

Иногда Франсуа отказывался от прогулок, чтобы навестить бедного Мориса, который всегда нетерпеливо ждал его посещений. Морис расспрашивал Франсуа обо всем, советовался с ним, старался исполнить то, что ему говорил новый друг, и мало-помалу его характер сильно изменился. Он стал более кротким, скромным и благоразумным. Адольф видел в брате эту перемену к лучшему, но она не смягчала его, напротив, он постепенно отдалялся от Мориса, и стал не любить Франсуа еще сильнее прежнего.

Морис уже начал выходить на воздух, но еще никому не показывался. Как-то раз он спросил Франсуа, позволит ли ему де Нансе приехать в его усадьбу. Франсуа ответил, что отец с большим удовольствием увидит его у себя и что Христина также будет очень рада.

– Христина? – удивился Морис. – Я думал, что Дезормы давно уехали.

– Да, взрослые уехали уже три месяца тому назад, но Христина с Изабеллой остались у нас.

– Значит, Христина с тобой? Какой ты счастливец! Так приятно постоянно играть и разговаривать с этой доброй и милой девочкой.

– Да, это большое счастье. Если бы ты лучше знал ее, ты видел бы, какая она добрая, преданная, внимательная, веселая. И если бы ты знал, как она любит папу и меня! Она, смеясь, говорит нам всегда столько хорошего, доброго, что папа и я иногда с трудом удерживаемся от слез.

– Да, она славная, я знаю это.

– Я никогда не говорил тебе о ней, – продолжал Франсуа, – потому что мне казалось, будто ты ее не любишь.

– Я ненавидел ее, как ненавидел и тебя, когда был злым и дурным, – сказал Морис. – Но теперь, вспоминая, как храбро она защищала тебя, как она тебя любит, я сам начинаю ее сильно любить, и мне хочется, чтобы она была добра со мной. Когда можно приехать к тебе?