Он выпрямился, скрестив руки на груди.

— Замечательно, — сказал он. — Что вы предполагаете с ними сделать, Кардинал Орелли?

— Я еще не решил. Пока мой интерес чисто научный — я хочу узнать о них побольше. Они — первые У-легионеры, которых мы смогли захватить, так, профессор?

Фаустафф кивнул. Ему сильно хотелось, чтоб У-легионеры попали бы в чьи-нибудь другие руки, помимо Орелли. И он не отваживался даже представить, какое применение извращенный разум Орелли может найти для деструктора. С ним он способен шантажировать целые миры. Фаустафф решил уничтожить деструктор сразу же, как только ему представится подходящая возможность.

Орелли взял у него из рук пустой стакан, и, вернувшись к металлическому сейфу, вновь наполнил его. Фаустафф автоматически осушил второй стакан, хотя давно уже не ел. В обычном состоянии он мог выпить много, но сейчас вино уже слегка ударило ему в голову.

— Я думаю, мы должны вернуться в мою штаб-квартиру на З-4, — сказал Орелли. — Там — лучшие условия для необходимых исследований. Надеюсь, профессор, вы примете мое приглашение и поможете мне.

— Полагаю, вы убьете меня, если я откажусь, — устало произнес Фаустафф.

— Уж конечно, не поблагодарю, — Орелли осклабился в акульей усмешке.

Фаустафф ничего не ответил. Он решил, что возвращение вместе с Орелли на З-4 — в его интересах; там ему предоставится гораздо лучший шанс связаться со своей организацией и бежать.

— А что привело вас в этот бесплодный мир, мистер Стеффломеис? — спросил Орелли с деланной сердечностью.

— Я здесь исключительно потому, что здесь профессор Фаустафф. Я хотел с ним побеседовать.

— Побеседовать? Мне показалось, что в тот момент, когда я появился на сцене, вы с профессором были заняты чем-то вроде драки. Вы друзья? Никогда бы не подумал.

— Дискуссия была на время прервана вашим появлением, Кардинал, — сказал Стеффломеис. Взгляд его выражением циничного обмана мог поспорить с Орелли. — Мы обсуждали некоторые философские проблемы.

— Философия? И в какой области? Лично я интересуюсь метафизикой. Полагаю, это не удивительно, если вспомнить мое прежнее призвание.

— О, мы говорили об относительных достоинствах жизни и смерти, — легкомысленно заметил Стеффломеис.

— Интересно. А я и не знал, что вы питаете склонность к философии, — промурлыкал Орелли, адресуясь к профессору. Фаустафф пожал плечами и подошел ближе к распростертым У-легионерам, повернувшись спиной к Стеффломеису и Орелли.

Он нагнулся и коснулся лица одного из У-легионеров. Оно было чуть теплым, как пластик при комнатной температуре. На ощупь это было совсем не похоже на человеческую кожу.

Глупая словесная дуэль между Орелли и Стеффломеисом уже начинала ему надоедать. Они же явно наслаждались ею, продолжая спорить до момента, когда Орелли театрально прервал Стеффломеиса на середине тирады, в свое оправдание заметив, что время подгоняет и он должен заняться подготовкой к созданию туннеля через подпространство к своей штаб-квартире на З-4. Когда он вышел из палатки, его сменили двое вооруженных людей. Стеффломеис метнул в Фаустаффа сардонический взгляд, но Фаустафф еще не понимал, какое место займет Орелли в его игре. Хотя охрана не позволила бы ему слишком быстро подойти к деструктору, он довольствовался тем, что изучал его, не сходя с места, пока не вернулся Орелли, сообщив, что туннель готов.

У-легионеры

Еще более утомленный и очень голодный, Фаустафф прошел через туннель и обнаружил, что оказался в крипте церкви, выстроенной из камня в готическом стиле. Камень казался старым, но свежевымытым. Воздух был холоден и чуть влажен. На полу было свалено в кучи различное полевое оборудование чистильщиков. Комната слабо освещалась неоновой трубкой. Орелли и Стеффломеис уже прибыли и перешептывались между собой. Когда появился Фаустафф, они замолчали.

Вскоре после Фаустаффа были доставлены У-легионеры и деструктор. Тела У-легионеров несли люди Орелли. Сам он пошел впереди, открыв дверь в дальнем конце крипты и указывая путь наверх. Каменные ступени вели в великолепный интерьер огромной церкви, оживляемый солнечным светом, льющимся сквозь витражи. Единственным явным отличием от действующих церквей здесь было отсутствие скамей. Из-за этого создавалось впечатление даже более обширного помещения, чем на самом деле. То, что Фаустафф видел перед собой, было сравнимо с прекраснейшими готическими соборами Бретани и Франции — вдохновенная дань творческому духу человечества. Церковная обстановка сохранилась — с центральным алтарем, кафедрой, органом и маленькими часовнями слева и справа, свидетельствуя о том, что церковь, по всей вероятности, была католической. Выпитое вино все еще несколько возбуждало Фаустаффа, и взгляд его блуждал по колоннам, где резьба четырнадцатого века являла святых, животных и растения, покуда не уперся прямо в высокий свод, пересеченный причудливой каменной паутиной, едва различимой в холодном сумраке.

Вновь опустив глаза, он увидел, что Стеффломеис смотрит на него с легкой усмешкой на губах.

Одурманенный красотой церкви, Фаустафф обвел вокруг себя рукой.

— А ведь это сработано теми, кого вы хотели бы уничтожить, Стеффломеис, — произнес он несколько высокопарно.

Стеффломеис пожал плечами.

— Приходилось видеть работу и получше. С моей точки зрения, профессор, это ограниченная архитектура, неуклюжая. Дерево, камень, сталь или стекло — независимо от того, какие материалы вы употребляете — они всегда неуклюжи.

— Итак, это вас не вдохновляет? — спросил Фаустафф.

Стеффломеис рассмеялся: — Нет. Вы наивны. Профессор.

Не в силах описать чувства, которые пробудила в нем церковь, Фаустафф ощутил замешательство, пытаясь представить, какие именно чувства пробудила бы в нем архитектура, близкая Стеффломеису, если бы он имел шанс с ней столкнуться.

— Где же эта ваша архитектура? — спросил он.

— Не в тех местах, что знакомы вам, профессор, — Стеффломеис продолжал увиливать, и Фаустафф снова задал себе вопрос, не связан ли он каким-либо образом с У-легионами.

Орелли был занят наблюдением за своими людьми. Внезапно он обратился к ним.

— Что вы думаете о моей штаб-квартире?

— Очень впечатляет, — Фаустафф хотел бы сказать что-нибудь получше. — Она велика?

— Монастырь, пристроенный к собору. Те, кто живет там, следуют правилам, несколько отличным от тех, коим предавались прежние жильцы. Пройдем туда? Я велел подготовить лабораторию.

— Я хотел бы поесть, прежде чем приступить к занятиям, — сказал Фаустафф. — Надеюсь, ваша кухня так же превосходна, как все окружающее.

— Она даже лучше, если это возможно, — ответил Орелли. — Конечно, сперва мы поедим.

Позже все трое сидели в большой комнате, ранее служившей личным кабинетом аббата. Ниши были заставлены рядами книг, преимущественно религиозными трудами на разные темы; стены увешаны репродукциями картин. Большинство из них изображало различные версии «Искушения святого Антония» — здесь были представлены Босх, Брейгель, Грюневальд, Шонгауэр, Хайс, Эрнст и Дали, а также несколько других, которых Фаустафф не узнал. Еда была почти так же хороша, как похвалялся Орелли, а вино превосходное, из монастырского погреба. Фаустафф указал на репродукции.

— Ваше пристрастие, Орелли, или вашего предшественника?

— Его и мое, профессор. Вот почему я их здесь и оставил. Только, возможно, его интерес был слегка более маниакален, чем мой. Я слышал, в конце концов он помешался. Иные думали, что виной была одержимость, другие… — он улыбнулся своей жестокой усмешкой и несколько издевательски отсалютовал стаканом Босху, — delirium tremens[2].

— И что же было причиной запустения монастыря — почему сейчас собор не действует? — спросил Фаустафф.

— Возможно, это прояснится, если я назову наше географическое местоположение на З-4, профессор. Мы в районе, ранее называемом Северо-Западной Европой. Точнее, мы поблизости от места, где когда-то стоял город Гавр, хотя здесь, собственно говоря, нет ни признака города, ни моря. Припоминаете С.Н.М., что вы взяли под контроль в этих краях, профессор?