На следующий день, 17 апреля, Пенкроф первым делом обратился к Спилету:

– Ну, сэр, кем же мы будем сегодня?

– Кем пожелает Сайрес, – ответил журналист.

До сих пор колонисты были кирпичниками и горшечниками, а теперь они должны были превратиться в металлургов.

Накануне после обеда экскурсию продлили до оконечности мыса Челюсти, отстоявшей от Гротов примерно на семь миль. Там оканчивалась длинная полоса дюн и начиналась вулканическая почва. Здесь уже не было высоких стен, как на плато Дальнего Вида, – причудливые скалы неровным бордюром окаймляли узкий залив между двумя мысами, образованными из различных минеральных веществ, изверженных вулканом. Дойдя до конца мыса, колонисты повернули назад и еще до наступления ночи вернулись в Гроты. Однако, несмотря на усталость, они не ложились спать до тех пор, пока не был окончательно решен вопрос: предпринимать теперь попытки покинуть остров Линкольна или нет.

Тысяча двести миль отделяли остров от архипелага Туамоту – расстояние немалое. Никакая лодка не выдержала бы такого длинного плавания по океану, особенно осенью в плохую погоду. Пенкроф, как моряк, счел своим долгом объяснить это остальным. Кроме того, построить хорошую лодку – дело вообще нелегкое, даже если имеются все необходимые инструменты, а у островитян инструментов не было, кроме двух ножей из ошейника Топа. Прежде чем думать о постройке лодки, нужно было изготовить топоры, пилы, молотки, буравы, рубанки и другие инструменты. На все это требовалось много времени. Поэтому было решено провести наступающую зиму на острове и подыскать для жилья более удобное помещение, чем Гроты.

Прежде всего надо было использовать железную руду, залежи которой инженер обнаружил в северо-западной части острова, и превратить эту руду в железо или в сталь.

Обычно металлы не содержатся в земле в чистом виде. В большинстве случаев они встречаются в соединении с кислородом или серой. Два образца, принесенные Смитом, представляли собой магнитный железняк, или магнетит, и серный колчедан, или сернистое железо. Чтобы получить из первого, окиси железа, чистый металл, пригодный для дальнейшей обработки, нужно было освободить из руды кислород. Это освобождение кислорода, или восстановление металла, производится двумя способами. При первом, так называемом каталонском, способе руду смешивают с углем и плавят при высокой температуре. Преимущество этого способа в том, что руда в один прием превращается непосредственно в железо. Второй способ – доменная плавка, при этом руду прокаливают в доменных печах и получают сначала чугун, а потом уже железо, отнимая у чугуна примешанные к нему три-четыре процента углерода.

Но что было нужно Сайресу Смиту? Ему требовалось железо, а не чугун, и поэтому он выбрал самый простейший способ получения железа. К тому же найденная им руда отличалась замечательной чистотой и высоким процентным содержанием железа. Это была окисленная руда, которая встречается в виде масс темно-серого цвета и дает черный порошок, кристаллизующийся правильными октаэдрами. Она представляет собой естественный магнит и употребляется для изготовления первосортного железа. Недалеко от залежей железной руды находилось месторождение каменного угля, откуда колонисты уже добывали уголь. Это значительно облегчало обработку руды, так как все средства производства находились поблизости.

– Значит, мистер Сайрес, – спросил Пенкроф, – мы будем обрабатывать железную руду?

– Да, друг мой, – ответил инженер. – Однако сначала, – надеюсь, вы ничего не будете иметь против – мы отправимся на островок охотиться на тюленей.

– Охотиться на тюленей! – удивился Пенкроф. – Зачем нам нужны тюлени для обработки железа?

– Значит, нужны, если так говорит Сайрес! – сказал Спилет.

Но инженер уже вышел из Гротов, и Пенкроф стал готовиться к охоте, не дождавшись другого объяснения.

Вскоре Сайрес Смит, Герберт, Гедеон Спилет, Наб и Пенкроф собрались на песчаном побережье в том месте, где во время отлива можно было перейти пролив вброд. Как раз в это время вода в проливе опустилась до самого низкого уровня, и охотники смогли перейти через него, не замочив ног выше колен.

В этот день Сайрес Смит впервые вступил на островок Спасения, а его спутники были здесь уже во второй раз, потому что именно в этом месте и упал воздушный шар.

Выйдя на берег, они увидели несколько сотен пингвинов, которые, не трогаясь с места, внимательно рассматривали вновь прибывших. У колонистов были в руках палки, и они легко могли перебить этих птиц, но бесполезное избиение не привлекало охотников, кроме того, они старались не спугнуть тюленей, гревшихся на песке на расстоянии нескольких кабельтовых. По той же причине не тронули они и других птиц с короткими, словно обрубленными, крыльями, больше похожими на плавники, покрытые жесткими, как чешуя, перьями.

Медленно и осторожно пробирались охотники к северной оконечности островка по земле, изрытой маленькими ямками, в которых гнездились водяные птицы. Там, недалеко от края острова, виднелись большие черные точки, плававшие на поверхности воды. Издали они напоминали верхушки подводных рифов. Странно было только то, что эти рифы двигались. Эти движущиеся рифы и были те самые тюлени, которых надо было поймать. Но, прежде чем начать охоту, надо было дать им выбраться на землю, потому что таких прекрасных пловцов, как тюлени, трудно поймать в их родной стихии – в воде. А на земле тюлени лишь медленно ползают на коротких перепончатых лапах и становятся легкой добычей для охотника.

Пенкроф хорошо знал привычки тюленей и посоветовал своим товарищам дождаться, пока тюлени вылезут на берег и заснут на песке, греясь на солнце. Тогда легко будет отрезать тюленям дорогу к морю и оглушить их палками.

Охотники притаились за береговыми скалами и, соблюдая тишину, стали ждать, когда тюлени выйдут на берег.

Лишь через час тюлени начали выползать на берег. Охотники насчитали их с полдюжины. Как только последний тюлень растянулся на песке, Пенкроф и Герберт вышли из засады и стали медленно двигаться к берегу, чтобы напасть на тюленей сзади и отрезать им отступление. Тем временем Сайрес Смит, Гедеон Спилет и Наб под прикрытием скал ползком стали пробираться к театру будущей битвы.

Вдруг Пенкроф выпрямился во весь свой высокий рост и громко крикнул. Инженер и его спутники поспешно бросились к морю, чтобы преградить дорогу тюленям. Из полдюжины тюленей удалось убить только двух, а остальные, ловко увертываясь от ударов, успели добраться до моря и нырнуть в воду.

– Вот вам и тюлени, мистер Сайрес! – сказал Пенкроф, подходя к инженеру.

– Отлично, – ответил Смит. – Мы сделаем из них кузнечные мехи.

– Кузнечные мехи! – воскликнул Пенкроф. – Ага! Теперь понимаю! Тюлени как раз для этого годятся!

Инженер и в самом деле предполагал сделать из шкур тюленей простейшую воздуходувную машину – раздувательные мехи, необходимые для обработки руды. Убитые тюлени были не особенно крупные, их длина не превышала шести футов. Тащить с собой тяжелых тюленей в Гроты не было смысла, поэтому Пенкроф и Наб решили разделать их на месте и сразу же принялись сдирать с них кожу и срезать жир, пока Сайрес Смит и Спилет исследовали островок.

Моряк и негр быстро и ловко справились со своим делом, и три часа спустя Смит имел в своем распоряжении две тюленьи шкуры, которые он рассчитывал использовать в естественном виде, не подвергая дублению.

Дождавшись отлива, колонисты снова перешли через пролив и вернулись к себе в Гроты.

Пришлось немало потрудиться, пока удалось натянуть шкуры тюленей для просушки на деревянные рамки, чтобы они не сморщились, а затем сшить их растительными волокнами так, чтобы они не пропускали воздух и действовали как настоящие мехи. Приходилось все переделывать по несколько раз. У Сайреса Смита не было никаких инструментов, кроме двух стальных лезвий, сделанных из ошейника Топа, однако он действовал очень умело. Его товарищи помогали ему с таким усердием, что три дня спустя инвентарь колонистов пополнился уже двумя кузнечными мехами, которые предназначались для того, чтобы вдувать воздух в массу руды в то время, когда она будет подвергаться воздействию высокой температуры, – необходимое условие для успеха операции.