С. 287**. Л. Сейфуллину с Толстым в 1924–1925 гг. часто сопоставлял А. Воронский (см. его кн. «Искусство видеть мир», с. 263).

…***. Распространенное в критике о П. Романове сопоставление (см., напр.: Львов-Рогачевский В. Пантелеймон Романов. – Красная нива. 1926. № 48).

…****. Известная до революции кондитерская фабрика «Эйнем» была в 1922 г. переименована в фабрику «Красный Октябрь».

С. 288*. Намек на оперу Ю. Шапорина «Декабристы» (по А. Н. Толстому). отрывки из которой исполнялись в 1925–1926 гг.

С. 289*. Ср. о героях романа в цит. выше ст.: «Герой для Федина – клей для приклеивания материала<…>.Хуже всего приклеивают материал главные герои. У них нет самостоятельного существования, они, так сказать, не поляризуют (не поворачивают) луч света, через них проходящий. Их профессия к ним не приклеивается. Курт художник. Это нужно только для того, чтобы поссорить его с маркграфом.<…>Андрей вообще человек без профессии. Он фигура обозревателя.<…>Герой был одной из задач Федина, но он с ней не мог справиться. Вместо героя оказалась цитата» (82).

С. 291*. Позднее о произведениях Л. Леонова («Скутаревский», «Дорога на океан») Шкл. отзывался отрицательно (см. его выступления на обсуждении первого – ЛГ. 1933. 11 янв. № 2 – и второго – ЛГ. 1936. 10 мая. № 27).

ГОРЬКИЙ КАК ОН ЕСТЬ. Впервые – ЖИ. 1924. № 28. С. 10 (под назв. «Литературные заметки (по поводу книги Горького «Заметки из дневника»)»). Печ. по УиП, с. 6–8.

С. 293*. Далее в рукописи: «Совсем не надо ему быть начетчиком у поповичей, поповичи люди ему чужие, он не разночинец» (74).

…**. Вариант окончания: «Желаю счастья Алексею Максимовичу. Помните, Вы огорчались, что у меня убыло самоуверенности? Она вернулась на родине.

Прекрасная вещь у Вас, Алексей Максимович, «Пожар в китайском море». Хорошо Вы начали теперь писать. «В чем и заключается весь комизм случая» (74). Последняя фраза отсылает к следующим строкам из рассказа Горького «Пожары»: «Когда люди находятся в долгом плавании, то всякие пустяки возбуждают их интерес, даже на дельфинов смотрят с удовольствием, хотя несъедобная рыба эта похожа на свинью, в чем и заключается весь комизм случая».

ГИПЕРТРОФИЯ СКЕПТИЦИЗМА, – Русский современник. 1924. № 1. С. 325 (без назв.).

ЧТО НАС НОСИТ? – Вечерняя Москва. 1925. 21 ноября. № 266.

С. 296*. Первая кн. Э. Триоле, вышедшая на рус. яз. отд. изд. в 1925 г. О роли Шкл. в творческом самоопределении Э. Триоле и создании «На Таити» см. в ее воспоминаниях: «Воинствующий поэт» – Vladimir Majakovsky. Memoirs and essays. Stockholm, 1975, а также: Архив A. M. Горького. Т. VIII. С. 386. Рукопись последней (на рус. яз.) кн. Триоле, повести «Защитный цвет», вызвала острую критику Шкл. (письмо Э. Триоле от 5 авг. 1927 г. – 440).

ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЦЕНТР КОНСТРУКТИВИСТОВ: ГОСПЛАН ЛИТЕРАТУРЫ. – Публикуется впервые. Печ. по автографу (78).

С. 298*. Ср. с отзывом о «Сами» Н. Тихонова – ЗШЛ, с. 374.

…**. Имеются в виду посвященные С. Есенину строки в «Записках поэта» (опубл. в 1928 г.), с чтением которых И. Сельвинский выступал в начале 1926 г. в Доме печати.

МИХАИЛ БУЛГАКОВ. – Наша газета. 1926. 30 мая. № 123 (под назв. «Закрытие сезона. Михаил Булгаков»).

Ст., по мнению М. Чудаковой (см. ее кн. «Жизнеописание Михаила Булгакова». М., 1988. С. 377), явилась своеобразным «ответом» Шкл. на отражение в «Белой гвардии» некоторых эпизодов своей биографии и черт личности (Шполянский). До публикации ст. Шкл., по свидетельству В. Левшина. выступал на обсуждении «Роковых яиц» на квартире Н. Огнева, – очевидно, в 1924 г. (см.: Воспоминания о Михаиле Булгакове. М., 1988. С. 176).

ПИСЬМА ВИКТОРА ШКЛОВСКОГО В ОПОЯЗ. Публикуется впервые. Печ. по рукописи (46). В сокр. – ТФ, с. 98–102, 104–106.

Замысел «Писем…» сложился в окт. 1924 г., первоначальный план и обстоятельства его возникновения изложены Шкл. в письме Ю. Тынянову и Б. Эйхенбауму от 22 окт. 1924 г.: «Внешняя история: 1) Бухарин имел на похоронах Брюсова разговор с Абр. Эфросом. Сей недостоверный жид передавал, что разговор шел о форм(альном) методе. Бухарин говорил: «Мы (марк(систы)) или они(форм(алисты)) представляем сейчас Россию». Эфрос предложил тут же синтез. 2) Каменев говорил с Маяковским о наших ленинских статьях[148]и выражал удивление, каким образом Эйхенбаум и Тынянов, не зная Ленина, так поняли его личность. Он говорил, что все написанное изумительно совпадает с живым Лениным. Это приятно вне всяких соображений. Мы правы. Наш путь, а не путь биографии и марксизма, ведет к формуле. Кроме того, вероятно, можно будет издать сборник с пред. Каменева. Итак, ОПОЯЗ занимает по мандату, нами подписанному, много времени и пространства.<…>Предлагаю план книги. Название: «Письма о темных людях», или «Ленинградские письма», или еще что-нибудь. Содержание: теоретическая переписка ОПОЯЗа по текущим вопросам. Мы пишем цепью друг другу и соборно. Письма кроют современников и являются журналом. Все формы допустимы. Сюда же задания, и прогнозы, и самые широкие вопросы. Нам ведь не важен Лермонтов, а важна наука об искусстве. Как Вам нравится? Участвующих, значит, человек 6. Книгу нужно сделать в 6 недель, что ли. И всадим академический быт, и быт вообще, наших жен и проч. и проч.<…>Нужно скорее написать в Прагу к Роману о книге. Разного лоскута не помешает. Пришьем Брика.<…>Пишите теоретические письма. Мы отвечаем за свое время» (ЦГАЛИ, 1527.1.1037). Этот замысел, по-видимому, был откорректирован весной 1925 г. – в связи с развернувшимися тогда дискуссиями о соотношении марксистского и формального методов в литературоведении, и, в первую очередь, – с критикой формальной школы Н. Бухариным. 13 марта 1925 г. в Москве прошел диспут «Выяснение восприятия искусства и его воздействия в творческом процессе революции» (связанный с готовящейся резолюцией ЦК РКП (б) «О политике партии в области художественной литературы»); на диспуте выступили Н. Бухарин, Б. Эйхенбаум, И. Гроссман-Рощин, Шкл., В. Маяковский, М. Гнесин и Г. Лелевич (см. газ. отчет – Известия. 1925. 15 марта. № 61). Судя по записи выступления, сделанной М. Кореневым, Шкл., заявив о необходимости пересмотра сделанного ОПОЯЗом («системы формального метода не существует, мы больше всего ненавидим эпигонство и не желаем стричь купон с самих себя»), решительно отделил направление будущей работы от марксизма: «Направление произведения нас не интересует. Искусство саморазрешается внутри себя, и его значительность не в социальной установке. Мы работаем самым позитивным методом, мы диалектически подходим к понятию литературы, но мы не марксисты, никогда не были ими и не будем» (ЦГАЛИ, 1476.1.160). Маяковский выступил против противопоставления Шкл. формальной школы и марксизма: «Мы же все то, что говорит Шкловский, подтверждаем именно потому, что мы были марксистами и хотим быть хорошими марксистами» (цит. по: Вопросы литературы. 1964. № 6. С. 158. См. также: Маяковский В. Полн. собр. соч. Т. 12. С. 473–474). Доклад Н. Бухарина был вскоре – в апр. 1925 г. – опубл.; бо?льшая его часть была посвящена вопросу о взаимоотношении эстетического и внеэстетического рядов: «Общий ход моих возражений против теоретических конструкций, которые называются формальным методом, такой: правильно, что выделяется специфическое для искусства, неправильно, что нужно двигаться в одном ряду. Наоборот, только тогда можно понять это специфическое явление, если привести его в связи с неспецифическим». Свой доклад Бухарин заключал общим выводом: «Точка зрения формалистов – устарелая, схоластическая, метафизическая, а так как мы живем во время, которое требует полезных знаний, мы не можем удовлетвориться суррогатом познания. Мы живем в эпоху, когда нетерпимы всякие цеховые точки зрения; более, чем в какую-либо другую эпоху, в нашу эпоху, когда разрушается одно и строится другое, каждая величина должна быть рассматриваема с точки зрения своего общественно-функционального значения. Это есть единственная правильная точка зрения, которая имеет глубочайший общественный базис. С этойтеоретической точки зрения и с точки зрения правящего нашего класса, мы можем признать, что свою служебную, второстепенную роль формальный принцип играет, но мы недолжны отступать от проверенного, проверенного действительно, действительно революционного и действительно плодотворного метода, который был в основных своих линиях начертан Марксом» (О формальном методе в искусстве. – Красная новь. 1925. № 3. С. 254, 257). Скрыто полемичным по отношению к докладу Н. Бухарина было выступление Шкл.6 апр. 1925 г. на диспуте «О разногласиях в литературной политике»: «<…>Марксов метод в искусстве надо применять сугубо осторожно, ибо искусство – очень деликатная и сложная надстройка. Напостовцы упрощают, вульгаризируют марксистский метод. Пока не будет настоящего художественного (а не примитивно-политического) подхода к литературной форме, не будет и пролетарской литературы» (цит. по: Известия. 1925. 8 апр. № 80). В дискуссию о формализме включились и толстые журн., поместившие вслед за ст. Н. Бухарина работы: Поспелов Г. К проблеме формы и содержания (Красная новь. 1925. № 5), Медведев П. Ученый сальеризм (Звезда. 1925. № 3), Лелевич Г. О форме и содержании (Октябрь. 1925. № 6) и др.