– Ну, конечно.

– Постарайтесь вспомнить, какой там последний рисунок?

– Ну, это легко, потому что я сделал его сегодня утром. Мышцы ноги.

– Ну вот, – ободряюще улыбнулся лорд Питер. – А кому принадлежала нога?

– Какой-то старухе. Она умерла от пневмонии.

– Теперь мысленно переворачивайте страницы. Что у вас там на вчерашний день?

– Какие-то животные... опять ноги. Я в данный момент занимаюсь двигательными мускулами. Ну, да. Старик Каннингэм занимался с нами сравнительной анатомией. У меня получились недурные рисунки ноги оленя и лапки лягушки. И еще зачаточной лапки змеи.

– Вот видите? А когда была лекция мистера Каннингэма?

– В пятницу.

– В пятницу. Пошли дальше. Что было перед этим?

Мистер Пигготт покачал головой.

– Ваши рисунки ног начинаются с правой стороны тетради или с левой? Вы можете вспомнить первый рисунок?

– Да... да... Я вижу дату наверху. Разрез лапки лягушки на правой стороне.

– Замечательно. А теперь постарайтесь вспомнить, что с левой стороны.

Молодой человек задумался.

– Там что-то круглое... цветное... Ах, да! Это же рука.

– Значит, сначала вы занимались мышцами руки, а потом перешли к ножным мышцам?

– Правильно. У меня несколько рисунков рук.

– Они относятся к четвергу?

– По четвергам я не работаю в прозекторской.

– Значит, к среде?

– Да. Наверняка, к среде. Ну, да. Я пошел в прозекторскую после того, как утром осмотрел столбнячных больных. Рисунки я сделал во второй половине дня в среду. Вспомнил! Я пошел в прозекторскую, потому что хотел их закончить. Пришлось много потрудиться... для меня необычно много. Поэтому я запомнил.

– Ну вот, вы вернулись, чтобы закончить их. А когда вы их начали?

– В предыдущий день.

– В предыдущий день. Следовательно, во вторник? Правильно?

– Я уже потерял счет дням... Среда... Да... Вторник...

– Это были руки женщины или мужчины?

– Мужчины.

– Вот видите! Неделю назад, то есть во вторник, вы занимались в прозекторской руками мужчины. Ваш шестипенсовик!

– Здорово!

– А знаете?.. Вы ведь помните гораздо больше. Вы даже сами не представляете, как много вы помните. Например, какой был тот мужчина?

– Я не видел его целиком. В тот день я немного припозднился, это я помню. Но я заранее попросил выдать мне руку, потому что руки знал хуже всего. Уоттс... это тамошний служитель... обещал оставить для меня одну.

– Вот. Вы пришли поздно и получили свою руку. Начали ею заниматься... Взяли ножницы, надрезали кожу... Она была молодая?

– Нет... Нет! Обычная кожа, как мне показалось. С черными волосами... Ну да...

– Худая, жилистая? Ни грамма лишнего жира?

– Как раз наоборот... Я даже расстроился, потому что хотел получить хорошую мужскую руку, а мне досталась какая-то недоразвитая и очень жирная.

– Этот человек не занимался при жизни физическим трудом, правда?

– Правда.

– Итак, вы разрезали руку, зарисовали ее. Там были костные мозоли?

– Нет.

– Нет, – повторил лорд Питер. – Следовательно, это была рука молодого человека? Эластичная кожа, нормальные суставы?

– Н-нет...

– Нет? Следовательно, старого человека?

– Нет. Пожилого, может быть, ревматика. Там были солевые отложения и деформированные пальцы.

– Значит, вашему трупу лет пятьдесят?

– Около того.

– А другие студенты с ним работали?

– Конечно.

– И шутили по обыкновению?

– Наверно... Ну, конечно!

– Помните что-нибудь? Кто у вас, скажем так, главный шутник?

– Томми Прингл.

– Чем он занимался?

– Не помню.

– А где он стоял?

– Возле шкафа с инструментами... Раковина С.

– А теперь попытайтесь его представить.

Пигготт рассмеялся.

– Вспомнил. Томми Прингл сказал, что Красавчик...

– Почему он назвал его Красавчиком?

– Не знаю. Но он, точно, так назвал его.

– Может быть, он и был красавчиком? Вы видели его голову?

– Нет.

– А кто работал с головой?

– Не знаю... Нет, нет, помню... Старик Фрик забрал голову себе, а Попрыгунчик Биннс злился на него, потому что старый Скряга обещал с ним поделиться.

– Понятно. А что сэр Джулиан делал с головой?

– Он позвал нас и показал кровоизлияние на шее и поврежденные нервы.

– Ну, а что Томми Прингл?

Молодой человек, смущаясь, повторил шутку Томми Прингла.

– Ну, ладно. Это все?

– Нет. Парень, который работал с Томми, сказал, что несчастный случай произошел в результате обжорства.

– Уверен, партнер Томми Прингла занимался пищеварительным трактом.

– Да. И Томми сказал, что если они так хорошо кормят в работных домах, то он тоже хочет там жить.

– Значит, этот человек жил в работном доме?

– Да. Как будто.

– А бедняки из работного дома всегда такие толстые и откормленные?

– Н-нет... Дайте подумать... Нет, Конечно.

– Значит, Томми Прингла и его приятеля удивила непохожесть этого человека на обычных обитателей работных домов?

– Да.

– И если пищеварительный тракт оказался столь показательным для молодых людей, следовательно, этот человек, скорее всего, незадолго до смерти ел?

– Да... О да... Наверняка... Вы тоже так думаете?

– Я не знаю. Это ваша епархия, – ответил лорд Питер. – По крайней мере, от их слов у вас сложилось именно такое впечатление?

– Да. Именно такое.

– Но у вас не сложилось бы такое впечатление, если бы несчастный долго болел и ел одни таблетки?

– Конечно же, нет.

– Вот видите, как много вы помните. Во вторник на прошлой неделе вы работали с мышцами руки мужчины, еврея лет пятидесяти, страдавшего ревматизмом, не занимавшегося физическим трудом, умершего почти сразу после плотного, скажем, обеда в результате удара, повлекшего за собой обильное кровотечение и повреждение нервов, и так далее. Предположительно, труп былпривезен из работного дома.

– Правильно.

– И вы могли бы поклясться в этом, – спросил лорд Питер, – если бы потребовалось?

– Ну, думаю, что да.

– Конечно, да.

Мистер Пигготт надолго задумался.

– Я в самом деле все это помнил, правда?

– Правда. Вы все это помнили, подобно Сократову рабу.

– Кто это?

– Персонаж из книжки, которую я читал в дeтcтвe.