— Ой! Ах ты, проклятая бестия! — закричала Жанна, отпрянув назад. — Убирайся прочь!

Но Ведьма снова двинулась к ней, и Жанна, извернувшись, скрылась за кустом, не выпуская торта из рук.

— Эта проклятая курица опять нападает на меня'

— Каким образом ей удалось выбраться из курятника? Может, вы забыли запереть его на ночь?

Сет стянул шляпу с головы и принялся размахивать ею перед Ведьмой, чтобы отогнать от Жанны.

— Самое время для выговора по службе!

Жанна метнулась вправо, но Ведьма вылетела из-за соседнего куста ей навстречу.

— Пора бы уже вам научиться обращаться с этими тварями. — Сет снова помахал шляпой перед курицей, но та, не обращая на него ни малейшего внимания, продолжала преследовать Жанну.

— Мне? Пора?! — в ярости вскричала Жанна, пытаясь увернуться от своего врага. — Вы, видно, забываете, я всего лишь домработница.

Ведьма с громким кудахтаньем обогнула еще один куст и настигла свою жертву.

— Ой!

Стараясь удержать равновесие и не уронить при этом торт на землю, Жанна, споткнувшись, налетела на курицу, и та, не растерявшись, больно ударила ее клювом.

Мигом подскочивший Сет вставил свою ногу между Жанной и Ведьмой.

— Бегите к грузовику!

— А что я, по-вашему, пытаюсь сделать?

Ведьма проскочила между ногами Сета и ринулась на Жанну. Он снова стал размахивать шляпой, но ее поля зацепились за шипы ближайшего куста.

— Проклятие!

Сет нагнулся, высвобождая шляпу, а Жанна при этом чуть было не упала на него, но он успел вовремя поддержать ее за локоть. Жанна подхватила уже на лету чудом уцелевший торт, но при этом зацепилась юбкой за шипы. Шляпа Сета упала наземь, и, Жанна, теряя равновесие, нечаянно наступила на нее.

Сету, наконец, удалось поймать курицу, и он одной рукой сжал ее клюв, а другой — ноги.

Переведя дыхание, Жанна глянула вниз.

— Ой, Сет, ваша шляпа! — И подняла ее с земли. На сплющившейся тулье четко обозначился вдавленный след от ее высокого каблука. — Какая жалость!

— Жалости заслуживает не шляпа, а эта безмозглая крылатая дрянь! Завтра съедим ее на обед.

— Вы намерены ее убить?!

— А вам хочется спасти ей жизнь? Да вы с ума сошли!

— Может, все же ее удастся приручить... — Выражение лица Сета заставило Жанну замолчать. Она вздохнула. — Давайте запрем ее сейчас в курятник, а утром решим, что с ней делать.

— Мы решим? Курица-то моя! Что хочу, то и делаю.

— Но не хотите же вы вот так, наспех, вынести ей смертный приговор!

Сет возмущенно фыркнул.

— Вам никогда не говорили, что вы властная женщина?

Жанна усмехнулась и отступила.

— Я постараюсь выкинуть это из головы. Жду вас в грузовике.

— Да уж, пожалуйста!

С тортом и шляпой Сета в руках Жанна взобралась в кабину грузовика. Порывшись в отделении для перчаток, она нашла то, что искала, — маленькую аптечку. Когда Сет открыл дверцу машины, она уже помазала антисептиком все свои ранки и пыталась выправить его шляпу.

Сет сел за руль и печально взглянул на павший в боях головной убор.

— Новенькая, с иголочки.

— Вижу. И она вам очень шла, — серьезно подтвердила Жанна.

— А сейчас она как две капли воды походит на ту, что Фестус Хаген носил в картине «Орудийный дым».

Жанна не смогла удержаться от улыбки.

— Ну, нет, уж скорее на шляпу хагенской лошади.

— Да, — согласился Сет, судя по выражению его загорелого лица раздосадованный не меньше, чем маленький мальчик, сломавший подаренную ему игрушку с рождественской елки. — Жанна, почему эта курица вас возненавидела? Можно подумать, что у вас какие-то личные счеты. — Он повернулся к ней, глаза его озорно блестели. — Видели бы вы, с какой ловкостью перемахнули через куст роз на своем пути! По-моему, вы вполне можете участвовать в Олимпийских играх.

— Получу золотую медаль за бег с препятствиями в виде розовых кустов, да?

— Вот именно! А если замедлите темп, можно будет послать вам вдогонку какую-нибудь Ведьму.

Несколько секунд они, молча, смотрели друг на друга, а затем одновременно расхохотались. Когда они успокоились, Сет вытащил из кармана носовой платок и протянул Жанне. Вытерев глаза, она придвинулась к нему поближе, чтобы взглянуть в зеркальце заднего вида — проверить, не потек ли макияж. Все оказалось в порядке, и она, было, отодвинулась обратно на свое место, но он поймал ее за руку.

— Сидите здесь.

Смеющееся его лицо излучало тепло. Исчезла напряженность, так мешавшая их отношениям в последние несколько дней, и Жанна в ответ с готовностью улыбнулась.

Она устроила понадежнее торт у себя на коленях, Сет включил двигатель, они выехали на дорогу и спустя несколько минут уже были у ворот дома Кэрол и Роба Бёрнсайд. Здесь было полно машин, и Сету пришлось припарковаться на дороге.

— Все окрестные жители собираются два раза в году на подобные праздники — один здесь, другой у Эмми, — сообщил Сет. — Танцуют, женщины обмениваются кулинарными рецептами, мужчины — побасенками о своих невероятных подвигах, затем все нажираются до отвала и расходятся по домам.

— Звучит очень привлекательно. — Жанна была искренна, ведь точно так же проходят все самые изысканные приемы в Голливуде. Вопреки распространенному мнению, людей непосвященных, даже интересные гости, собирающиеся на самые престижные тамошние вечеринки, весь вечер только и говорят что о своих семейных и домашних делах.

Сет взял ее руку и положил на свой локоть. Жанна ощутила сталь его мускулов.

— А я думала, вам будет неприятно, если люди не поверят, что я ваша домработница, — сказала она.

Сет остановился и повернулся к ней.

— Мне теперь наплевать. А вам?

Ее улыбка чуть было не рассеяла вечерние сумерки.

— А мне тем более!

Кивнув, он повел ее во двор Бёрнсайдов, где и происходило празднество. Людей была тьма-тьмущая, стереосистема играла музыку в стиле «кантри». Большинство пар кружились в танце, но кое-кто был поглощен беседой. Между взрослыми шныряли ребятишки, игравшие в пятнашки. Периодически, то одна, то другая мать обращалась к детям с просьбой пойти поиграть в палисадник, но они, не отвечая, продолжали бегать среди взрослых.

Сет прошел с Жанной вперед и представил ее хозяевам.

Роб Бёрнсайд, высокий и худой, как Сет, отличался от него тем, что глаза его искрились счастьем жизни. Кэрол, маленькую незаметную женщину, красила ее улыбка, а улыбалась она часто. Поцеловав Жанну, Кэрол осведомилась о самочувствии Эмми, предложила напитки новым гостям и побежала менять пластинку на стереопроигрывателе. Подошел Хосе, пригласил Жанну танцевать и закружил ее в каком-то бешеном вихре, так что голова у нее пошла кругом, а в висках застучало. Жанна даже удивилась могучей энергии этого, обычно такого спокойного, пожилого человека.

Жанна станцевала с Хосе два танца и по одному с каждым из мальчиков Коллинзов. Наступила желанная передышка, и она в изнеможении упала на стул, а Сет принес ей стакан пунша, к которому она с благодарностью припала.

— Следующий медленный танец — мой, — сообщил Сет с улыбкой, от которой вспыхнуло ее и без того раскрасневшееся лицо.

— Хорошо.

Еще несколько секунд Сет продолжал стоять около ее стула, но она заметила, что он не сводит глаз с компании мужчин, с которыми только что разговаривал. Нежно улыбнувшись, она произнесла:

— Сет, вы вовсе не обязаны развлекать меня. Возвращайтесь к своим друзьям. Думаю, — тут и глухой услышал бы насмешку в ее тоне, — надо поделиться с ними новым способом усмирения наседок путем вывертывания им шеи.

— Делиться нечем, — усмехнулся он. — Они уже в курсе дела. А иначе с чего бы они, по-вашему, так гоготали?

— Ума не приложу, — с самым невинным видом ответила Жанна.

Бросив на нее грозный взгляд, явно означавший «поговорим попозже», Сет вернулся к товарищам. Наблюдая за ними, Жанна вспомнила слова Эмми об особенностях ковбоев. Действительно, ничто в их поведении не напоминало замашки семейных людей, особенно, когда они стояли эдакой обособленной стайкой. Наверное, все они любящие отцы и мужья, но эти чувства запрятаны в самой глубине их душ, чтобы ничто не могло поставить под сомнение их независимость и самостоятельность.