Тираниды представляли угрозу для некронов. Они воплощали ничем не стеснённую жизнь, беспорядочно развивающуюся и предсказуемую только из-за своей прожорливости. Они поедали низшие расы, что беспокоило правящие круги некронских династий, поскольку ставило под угрозу их конечную цель по полному умиротворению Галактики, полной хаоса.

А теперь они прибыли сюда, на Келрантир.

Небо расчерчивали полосы огня от проникающих в атмосферу объектов. Громадные биологические корабли переходили на нижнюю орбиту.

Некроны принялись противодействовать угрозе.

С ползущих по воздуху монолитов стали срываться зелёные молнии, однако в небе было слишком много падающих тел. Фаланги воинов не реагировали никак вообще. Они просто замерли на месте, не замечая тучи тиранидов, затянувшие небеса.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Хатьеля нельзя было назвать замкнутым в себе. Бесстрастный, заслуживающий доверие, надёжный — скорее, таким был сержант второй роты Кровавых Ангелов. Он гордился теми цветами, что носил — красным и золотым, и положением, которое занимал. Своё звание он получил несколько столетий назад, сражаясь с орками на Лареде VII, и в том же звании собирался умереть, считая, что ему не предназначено подняться выше.

Прекрасные херувимы с высоты глядели, как космодесантники собираются на мостике фрегата «Золотое обещание». Настоящее произведение искусства, а не обыкновенное рабочее помещение. Целые поколения Кровавых Ангелов вложили в него свой труд. На поле битвы свет не мог изгнать всю тьму, притаившуюся в душах сыновей Сангвиния, поэтому творчество ходило у них в почёте. Хатьель, например, собственными руками сделал резной трон, на котором сейчас сидел. Взяв радиоактивное дерево с Ваала, он создал шедевр, на который не был способен ни один смертный мастер. Спинку вручную покрашенного и позолоченного трона, который возвышался над мостиком, украшали крылышки ангелов, сделанные из алебастра, добытого в недрах Ваала-Прайм. И когда Хатьель откидывался назад, как сейчас, они напоминали печать, которую все Кровавые Ангелы и их сервы носили на плечах и которая отмечала все части их доспехов: крылатая капля крови возлюбленного примарха.

Хатьеля можно было назвать слегка надменным, но не более чем требовал его ранг. На броне каждого из его бойцов был изображён тот же символ с отдельными деталями, отделанными золотом. Модификация боевых пластин поощрялась с разрешения орденских магистров кузни, но только доспех Эмудора был почти лишён блеска и великолепия, поскольку ему недоставало художественных навыков. На неровных пластинах были вырезаны филигранные завитки и спирали, создающие дорожку теней, которая умаляла красоту его лика, разделяла его и преумножала талант к маскировке. Она выражала его характер: задумчивый, мрачный и умеренно саркастичный.

Хатьель же имел сангвинический темперамент, как говорили, и его это устраивало. Он хотел жить и служить примарху и Императору в своей должности. Сержант знал, что ему не хватает способности вдохновлять. Доблести, в какой нуждались некоторые его братья. Знал, что другие члены капитула смотрят на него и его отделение сверху вниз. При этой мысли на его морщинистом, измученном заботами лице появилась широкая ухмылка. Он и не хотел продвижения по карьерной лестнице. Он занимался тем, что у него получалось лучше всего — управлял отделением.

Что, впрочем, нисколько не облегчало его нынешний долг.

— Когда ещё столько врагов обрушивалось на одну систему, как эту? — задумчиво спросил он, всматриваясь в окно купола. Вопрос был риторическим. Хатьель задал его едва ли осознанно и все же получил на него ответ. Его дал прилежный и любознательный Вентара, обладавший быстрым и светлым умом. Его зелёные глаза сияли так же ярко, как и изумруды, усыпавшие его нагрудник.

— Армагеддон.

— Нет, — отрезал седой Асалия, который был даже старше самого Хатьеля. — Ошибаешься, дружище. На Армагеддоне было несладко, уж поверь. Не хочу принижать славу воинов, что сражались и проливали кровь за тот мир, и делают это и сейчас. Но та война близко не стоит с тем, что происходит здесь.

Асалия говорил со знанием дела. Помимо красного и золотого, на его доспехе были представлены чёрный и серебряный цвета. Череп с перекрещёнными костями и значок инквизиции гордо сверкали на его левом наплечнике. Ветеран прослужил у ксеноборцев два срока и поклялся никому не говорить о том, что произошло за этот период в Ордо Ксенос, но приобретённый там опыт и ужасы, которые он повидал, оставили свой след на его лице. В каждом движении его глубоко посаженных глаз проглядывали далёкие образы, триумфы и тьма. Он был правой рукой Хатьеля, опорой знаний и опыта.

— Говори, что хочешь, о чёртовых орках, но они берут числом. — Ветеран зачесал тёмную бороду, нащупывая под ней шишки и борозды шрамов и морщин, которые приобрёл за время службы у секретных начальников, полное сражений и тайн. — Всегда брали и всегда будут. Но вот флот-улей, — Асалия едва вздрогнул. — У него сил не счесть, проще звезды на небе сосчитать.

Хатьель благодарил крылатого примарха за то, что Асалия никогда не предавался меланхолии, хотя такое часто случалось с вернувшимися из Караула Смерти. В самом деле, многих пожирал «чёрный гнев», прежде чем по возвращении они успевали поделиться с капитулом своим ценными опытом и знаниями.

Громогласный голос Асалии утих, но сказанные басом слова эхом прошли по мостику. Наступила тишина. Собравшиеся обменивались тревожными взглядами и хмурили брови. Сверху на космодесантников стеклянными глазами безмолвно взирали резные фигуры херувимов.

Раздалось шипение и потрескивание вокса, но и оно не рассеяло тишину. Разинувший рот сервитор забормотал на лингва-технисе.

В систему Криптус пришла война. Война такая, какая в Империуме случалась нечасто. Погибель, кровь и ихор. Наползающий ужас. А Хатьель находился в стороне.

Где-то там Имперский Военно-Космический Флот прямо сейчас удерживал рой кораблей-ульев, пока солдаты Астра Милитарум готовились встретить наступление на земле, когда имперская армада неизбежно потерпит поражение. Вскоре Кровавые Ангелы прибудут им на помощь, чтобы остановить чужаков здесь, прежде чем они обглодают все планеты до костей и двинутся дальше, угрожая самому Ваалу.

Но Хатьель? Его отделение отправили на «Золотом обещании» впереди основных войск лорда Данте с заданием наблюдать за сражением и посматривать на мёртвый мир под названием Пердита. Хатьель не стал спрашивать, почему выбрали его. Космодесантник знал свои обязанности. И всё же это задание вызывало в нём досаду.

Сержант переключил внимание на планету, медленно вращающуюся внизу. Пердита не представляла никакой ценности. В прошлом здесь, по-видимому, произошла какая-то катастрофа, а может она просто такой родилась при образовании системы.

И вновь молчание нарушил Вентара:

— Зачем нам охранять эту пустошь? — И снова вопрос, который не давал покоя. Хатьель и сам не переставал задавать его себе. Почему они не сражаются вместе со своими братьями? Почему им нельзя взять «Золотое обещание» и присоединиться к битве?

— Доверяй магистру капитула, — стальным голосом ответил Асалия.

Вентару такой ответ, явно, не устроил.

— А кому вообще взбрело в голову когда-то сбросить на Пердиту вирусные бомбы?

— Думаешь, здесь проходили бои Великой Ереси? — К разговору присоединился новичок отделения, Кассуэн.

— Нет, — коротко ответил Вентара. — Планета погибла миллионы лет назад, парень, никак не тысячи.

С лица Кассуэна сошла улыбка.

— Тогда может эльдар?

— Не исключено, но я никогда прежде не видел, чтобы они полностью очищали мир, как здесь, — сказал Хатьель. Эти увёртливые коварные пришельцы редко опускались до столь систематического уничтожения. Они предпочитали ударить и отступить или заниматься разбоем.

В космосе проплывали блоки из неизвестного ксеноматериала, загораживая удаляющийся флот. Медленно танцующие друг с другом по сложным траекториям, конструкции временами, казалось, складываются в какие-то знаки, а порой принимают замысловатые полигональные формы. Поначалу считали, будто они сделаны из резной кости, коей славятся эльдар, однако позже выяснилось, что эти массивные сооружения, к которым большой интерес проявляла Инквизиция, сделаны из камня и исписаны инопланетными иероглифами иного вида.