27. Обедал с комендантом Дюннерка генералом Хиллом в обществе обеих его сестер — леди Мэшем и миссис Хилл и еще кое-кого и просидел у них до 11 часов, глядя, как они играют в карты, потому что сам я разлюбил это занятие. А вот БСС, я думаю, стала заядлым игроком. Я сильно простудился и боюсь, что самое худшее еще впереди, хотя это все же случается со мной нечасто, а посему мне следует запастись терпением. Нынче на Мел мне встретились мистер Аддисон и пасторальный Филипс, и я немного с ними прогулялся, однако оба они держались чрезвычайно натянуто и сухо. А все из-за этих проклятых партий! Известно ли вам, что я больше, чем кто бы то ни было, приложил стараний, чтобы снискать острословам из вигов расположение и милость министров. Кто, как не я, помог Стилю сохранить его должность? Я добился того, что с Конгривом обошлись великодушно и обеспечили ему безбедное существование. Я хлопотал за Роу, и ему было обещано место; я, без сомнения, позаботился бы и о Филипсе, если бы он не помешался на этих партийных распрях и не вынудил меня тем самым отказаться от моих собственных слов в его пользу; наконец, мне удалось на первых порах представить мистера Аддисона в таком благоприятном свете, что его услугами не прочь были воспользоваться, и я же отчасти содействовал сохранению за ним его должности. И при всем том эта братия обходится со мной хуже, чем с кем бы то ни было. Ладно, садитесь-ка лучше, судалыня БСС, за карты, да не забудьте, судалыня, подать вина и флуктов, а я рягу баиньки, потому что мне уже давно пола вздлемнуть. — Ноци, МД.

28. Меня так донимает простуда, что я не в силах был нынче ни пойти в церковь, ни появиться при дворе, и, тем не менее, отважился отправиться к леди Оркни, к которой был зван на обед вместе с герц[огом] Орм[ондом], и все потому, что могу там кашлять и отхаркиваться сколько душе угодно. Герцог и лорд Арран ушли раньше, а я засиделся с лордом и леди Оркни до начала двенадцатого и чувствую себя теперь еще хуже прежнего. Даже голова кружится; надеюсь, что это от простуды. — О, — говорит БСС, — да ведь при простуде у любого человека кружится голова. Пусть так, лишь бы не от чего-нибудь похуже. Однако я все же лучше сейчас лягу, тем более, что ночной сторож уже прокричал полночь. Ноци, длаг[оценные].

29. Нынче я выбрался из дома пораньше, чтобы избежать осаждающих меня дураков и успеть повидаться с лордом Болинброком касательно одного дела, и что же вы думаете: он тоже успел уйти. Обедал я в Сити у моего типографа и удовольствовался вареной гусиной ножкой и куском черного хлеба. Говорил ли я вам, что намерен воздержаться от напечатания того, над чем в последнее время трудился, пока двор не примет касательно меня какого-нибудь решения. Я не желаю наживать себе новых врагов и тем паче ожесточать еще больше уже имеющихся, пока не обрету надежного убежища, и министры об этом моем намерении осведомлены. Так что вашим надеждам на возможность ознакомиться в скором времени с этим моим трудом не суждено сбыться. Говорят, что лорд-казначей будто бы нездоров. Меня очень донимает простуда. У каждого свое. [Ноци вам обеим, дол[огие] плоказницы].

30. К субботе этот лист, я полагаю, будет весь исписан [и тогда я его отправлю]. Герцог Орм[онд], лорд Арран и я пообедали сегодня уединенно в домике старого слуги герцога. В 6 нам пришлось расстаться, поскольку на вечер было назначено заседание Тайного совета. С нами обедала также некая миссис Рэмзи[967], пожилая дама лет 55, которую все мы очень любим. Вечером я наведался к лорду-казн[ачею] и просидел с ним около двух часов. Ему ставили банки по причине простуды; он очень скверно себя чувствует и не сумеет поэтому завтра обедать со мной и Парнелом у лорда Болинбр[ока]. Он обещал, однако, увидеться с Парнелом как-нибудь в другой раз. Я содействую возвышению Парнела отчасти назло здешней завистливой ирландской братии, особенно Тому Ли. Нынче же я виделся с семейством еп[ископа] Клог[ерского]. Его дочь очень сильно простужена и беспрестанно кашляет. Ноци, МД.

31. Мы с Парнелом обедали сегодня у лорда Болинброка; нужно было внести некоторые исправления в поэму Парнела, и я заставил лорда показать все те места, которые он находит неудачными. Как только Парнел выправит их, поэма будет напечатана. Вечером пошел посидеть немного с лордом-казн[ачеем]. Ему уже лучше, и через день-другой он станет выходить. Я оставался у его сиятельства, пока молодые члены семьи не сели ужинать, а потом леди Оксфорд поднялась к милорду, а я спустился к ним; я застал их в очень веселом расположении духа и засиделся с ними до полуночи. Там были лорд и леди Даплин, молодожены — лорд и леди Кармартен, а также лорд Гарли и я, а старики оставались вдвоем наверху. Это напомнило мне прежние времена, когда я, бывало, частенько предпочитал незаметно улизнуть с кем-нибудь от стариков, хотя в данном случае я, конечно, имею в виду не бедного лорда-казн[ачея], ведь он так же молод, как любой из нас, а леди Оксфорд, которая просто-напросто глупая старуха. Я все еще до того простужен, что даже не различаю никаких запахов. Домой я возвратился совсем недавно, и уже первый час ночи, так что я улягусь в постель и к подушке сладко приклоню, как свинец, тяжелую главу. Ноци, МД.

1 января. [Зелаю тысячу весерых новогодних плаздников длагоценнейшим клоскам МД, и да благословит вас господь всемогущий и ниспошлет вам счастье]. Совсем забыл сказать вам, что вчера ко мне пришел лорд Эберкорн и стал приставать со своим французским герцогством, при этом он таким причудливым способом намекал на то, что подозревает меня в пристрастии к семейству Гамильтонов, что присутствовавший при этом доктор Пратт решил, что он спятил. Не успел он удалиться, как лорд Оркни прислал узнать, нельзя ли ему зайти ко мне на полчаса, дабы переговорить об одном деле[968]. Я, разумеется, послал ответ, что буду его ждать. Он не замедлил явиться вместе с леди Оркни, и мы некоторое время обсуждали тот же предмет. Только он ушел, оставя меня с миледи, как пожаловал граф Селкерк, коего я доселе в глаза не видал. Он тоже доводится братом покойному герцогу Гамильтону и собирается сейчас во Францию, поскольку старая герцогиня, его мать, уполномочила его вести переговоры касательно их притязаний на герцогство Шательро. Битых два часа он изводил меня, не обращая ни малейшего внимания на мое нетерпение и удерживая за руку, когда я порывался встать. Селкерк желает, чтобы я склонил правительство принять их сторону против лорда Эберкорна и убедил министров, что у лорда Эберкорна нет на это никаких прав; мало того, я должен, по его мнению, убедить в этом и самого лорда Эберкорна; он-де весьма сожалеет о том, заметил он в заключение, что я более расположен в пользу Эберкорна, нежели в пользу семьи Гамильтонов. Тут уж я потерял всякое терпение и высказал ему кое-что напрямик. Подумать только, я оказался в руках у двух отъявленных пустобрехов. И поделом, заметит при этом БСС, незачем было впутываться в чужие свары. Я призвал еп[ископа] Клог[ерского] в свидетели, что Эберкорн жаловался, будто я весь прошлый год уклонялся от встреч с ним, и поклялся, что впредь он не будет принимать от моего слуги никаких отказов. Министры позволили мне уведомить семейство Гамильтонов, что, по их мнению, Гамильтоны должны договориться с Эберкорном. При этом присутствовал как раз лорд Энглси, от которого Эберкорн и узнал о таком мнении, и теперь он с важным видом твердит мне, что министры будто бы поручили мне уладить это дело и я, следовательно, обязан выполнить то, что мне поручено, и прочее. — Однако отныне я их знать не желаю. Я предупредил лорда-казн[ачея] и лорда Бол[инброка], чтобы они остерегались Селкерка, потому что он не отвяжется, ч[ума] его забери. Но кто особенно выводит меня из себя, так это Эберкорн. Ведь не кому иному, как мне, этот щенок обязан благосклонным отношением со стороны министров. — Обедал нынче у лорда-казн[ачея] вместе с молодыми членами семейства, после чего просидел с лордом-казн[ачеем] до 9-ти, а потом мне пришлось навестить леди Мэшем, у которой я засиделся до полуночи, беседуя о положении дел, пока не впал, наконец, в уныние, как это произошло бы с каждым, кто хоть сколько-нибудь посвящен в подоплеку событий. Тысяча вещей идет вкривь и вкось, хотя большую часть из них легко было бы исправить, но все наши попытки в лучшем случае приносят ничтожную пользу, а подчас и вовсе ни к чему не приводят. Вражда[969], которую я уже дважды, рискуя всем своим влиянием, кое-как унял, разгорелась теперь больше, чем когда бы то ни было. — Чтоб она сгорела, эта политика. Как бы я хотел очутиться вдали от дворов и министров! [Ноци, длагоценные малыски МД].