— Они что-то задумали, — пробормотал он.

Но что они задумали? Этого Домохозяйкин не знал. Он не знал, что люди подобного толка всегда охотились за «тем самым» и, в сущности, все их нытье и оккультные фокусы были направлены лишь на «то самое».

Домохозяйкин выбрался из машины: хватит сидеть, пялиться и ломать себе голову. Захлопывая дверцу, он вдруг вспомнил имя того мальчика, мальчика с пляжа, с которым несколько лет назад произошел тот случай. Да, его звали Бен, или попросту Бенни: Бенни ван Флотен. Где-то он сейчас, где живет?

— Какая разница, — зло буркнул себе под нос Домохозяйкин.

И правда, какая разница? Лучше подумать о том, что произошло здесь и сейчас, разве нет? Он стоял перед домом, перед собственным домом, куда ему придется войти, открыто, не прячась, ведь это его полное право.

Но все же, пока Домохозяйкин шагал по дорожке к двери, его охватило тягостное чувство. Вообще-то он был пуглив: боялся ссоры, боялся причинить другому боль, боялся оскорблений. «Нет, я не трус, — подумал Домохозяйкин, — даже если проявляю смелость только в принципиальных случаях, когда это обусловлено моралью, которой следуют все, и которую, значит, нужно отстаивать в любых обстоятельствах».

Подойдя к входной двери, Домохозяйкин вдруг опять подумал, что теперь в его жизни есть настоящая тайна, не больше, не меньше. А у кого есть знание, у того и сила, верно? О случившемся знали только Магда, молодой человек в красном и на красной машине и он сам, Домохозяйкин. А вот и нет: была еще одна тайна, тайна, известная лишь ему одному: то, что он видел, как мальчик приехал, зашел и уехал, и записанный номер его машины — об этом никто больше не знал! Это его собственная тайна, и она дорогого стоит, даже если ему трудно объяснить почему. По какой-то причине ему казалось, что он должен хранить эту тайну, только ему известную, и не выдавать как можно дольше.

Он повернул ключ в замке осторожней обычного. «Сокровенная тайна», — подумал он, и от этой мысли по телу прокатилась волна тепла, которую он почувствовал даже в ногах.

— А теперь, — пробормотал он, — идем домой.

VII

Зайдя в коридор, Домохозяйкин задумался, закрыть ли ему дверь аккуратно и беззвучно или, как обычно, захлопнуть со щелчком. Да что такое! Неужели он должен тайком пробираться в собственное жилище? Он захлопнул дверь, замок щелкнул; этот звук было слышно на весь дом. Домохозяйкин остановился и прислушался, но повсюду было тихо.

Тут он почувствовал, что в общем-то не любит этот дом — скучный, такой же бюргерский и солидный изнутри, как и снаружи. Фасад был на южной стороне, но Домохозяйкину часто казалось, что солнце практически не проникало внутрь, а отражалось от стекла. «Дом без лучика солнца, — подумал он, — хорошее название для трагедии, но с точки зрения физики — ерунда: солнечный свет, конечно же, проходит сквозь чистое прозрачное стекло, вот и все».

Однако дом был скучный, и Домохозяйкин попытался понять, почему. Что плохого в этом доме? Ничего, но и хорошего — тоже ноль. В этом доме никогда ничего не происходило. Он был пустым, совершенно пустым, и останется пустым, сколько мебели в него не впихни.

Он включил свет и через открытую дверь бросил взгляд на кухню в конце коридора. Вот, видишь: все здесь маленькое и узкое, подогнанное под маленького человека с маленькой жизнью; нет, здесь не стоит ждать великих свершений…

Так и есть, подумал Домохозяйкин: сколь не борись и не противься судьбе, отсюда не убежишь, разве что — вынесут в узком гробу. В гробу?.. Ну да, тут он, наверное, перегнул палку.

Он зашел в кухню и огляделся. Нет, на столе не было грязных стаканов или рюмок. Побывал здесь недавно кто-то, кроме него и Магды? У Домохозяйкина был хороший нюх — многие его воспоминания были связаны именно с запахом, — но чужого духа он не почуял.

И вот, включив свет на лестнице, он пошел наверх, и ему показалось, что подниматься труднее, чем обычно. Странно, будто что-то в нем противилось, но чему? Домохозяйкин понял, что в который раз задал себе риторический вопрос: он был противен сам себе, он почти себя презирал, но почему? Из-за страха? Да, точно: ему было страшно. Но чего бояться?

Что вообще произошло? А то, что во всем мире случается ежедневно и ежечасно и бесконечно, но это было нечто настолько вульгарное и так не подходило к нему и его жизни, нечто неслыханное. Может, все, что он видел собственными глазами, — просто игра воображения? Нет, это пустые отговорки, трусливая попытка убежать от правды. И совета спросить не у кого. Потом, может быть? Но у кого? Разве у него есть друзья?..

«Мы спокойно идем наверх», — подумал он. Что за ерунда? Эта компания галлюцинирующих из конференц-зала, они-то опускались вниз, на самую глубину, и никто из них от этого не поумнел. Ни за что, ни за что он больше туда не пойдет. Или все же: …Еще разок?..

Он уже почти был наверху. Кого он там застанет?.. Ну да, глупый вопрос: Магду, разумеется. Мальчик давно ушел, скорее всего, навсегда… Или нет, не навсегда?..

Тут-то Домохозяйкиным опять овладели мысли о том, что здесь только что произошло, и его дыхание участилось. А могло ли быть так, что тут вовсе ничегошеньки не случилось, то есть ничего неприличного или задевающего его честь — как это принято называть, — и мальчик просто ушел, навсегда, чтобы никогда не вернуться?

И вдруг опять возник вопрос, тот самый вопрос, который Домохозяйкин все время пытался выбросить из головы, но который постоянно возвращался. Чего он хотел? Чтобы между ними что-то произошло или чтобы на самом деле ничего не было?.. И хотел ли он, чтобы мальчик пришел еще раз, или нет?..

— Посмотрим, посмотрим, — прошептал он.

Он был уже на площадке второго этажа и остановился перед дверью в кабинет Магды. На долю секунды он задумался, постучать или нет. Но муж с женой не должны ведь стучать перед тем, как войти в комнату? Домохозяйкин решительно открыл дверь. Света, падающего из коридора, было достаточно, чтобы тут же увидеть, что эта комната пуста. Оставалась спальня.

Домохозяйкин закрыл дверь кабинета, зачем-то пошаркал ногами и открыл дверь спальни.

Магда сидела на своей половине кровати — у них было уродливое, но удобное брачное ложе, составленное из двух односпальных кроватей — и читала книгу при свете бра.

— Ну что, детка, — бодро приветствовала она, отложив книгу, — ты сегодня рано. Интересный был вечер?

— Да нет, мне не очень понравилось, — отвечал Домохозяйкин, закрывая дверь и присаживаясь у ее ног.

В душе у него было пусто, он чувствовал себя одиноко, но не должен был этого показывать и старался болтать, как ни в чем не бывало.

— Что читаешь? — спросил он с поддельным интересом.

Он глаз не мог оторвать от зеленого халата, который Магда, чтобы согреться, надела поверх пижамы и который ему почему-то совершенно не нравился.

— Почти закончила, — проигнорировала Магда прямой вопрос. — Очень захватывающе. Правда, отличная книга.

— Как называется? — спросил Домохозяйкин. — «Игра с огнем»?

Он знал, что ступил на скользкую дорожку и не стоит затевать тут киношные диалоги: он был неглуп, но смекалка, ирония и блестящая импровизация — это не его конек.

— Да, это детектив, — призналась Магда, — «Игра с огнем» — такой тоже есть? Хорошее название.

— Нет, я так, наугад, — отвечал Домохозяйкин, презрительно усмехнувшись, а потом опять уставился на зеленый халат или кофту, которая Магде была совершенно не к лицу.

Но сейчас все вокруг казалось уродливым, бессмысленным и грязным. «Глиняные слова», подумал он, сам не понимая, к чему это. Все пошло не так, все… Разве нельзя начать заново? Выйти из спальни, спуститься по лестнице, пройти обратно к машине, а потом вернуться наверх с другим планом? С каким?

Из-под опущенных век он рассматривал лицо Магды. «Вообще-то, надо ее придушить, — вдруг подумал он. — Ну, образно говоря, конечно», — осадил он себя. Но ведь Магда всегда, на любой вопрос то ли поправляя, то ли делая замечание отвечала уклончиво.