Как я могла ему помочь? Да никак, в общем-то. У каждого из нас свои скелеты и почему я решила, что шкаф Мэрка безупречно-пуст? Я присела на краюшек кровати, несмело погладила его по руке. Дыхание все такое же хриплое. Надо поговорить. Иногда они просыпаются от голоса. Кошмар прерывается. Я знала одного парня, который, не выдержав и полгода отставки, подался в наемники, лишь бы избавиться от этих кошмаров. Его нашли мертвым с дырой в груди, однако на лице у него была улыбка. Именно поэтому мне сейчас так страшно. Всегда есть риск сорваться и перейти черту, а Мэрк не железный. Особенно он, с его-то обостренным чувством справедливости, которое он тщательно ото всех скрывает.

— Стил, — я перебираю темные пряди, успокаивая скорее себя. — все хорошо. Это только кошмар. Слышишь, просто кошмар. Просыпайся хватит еще и там командовать, — не действует. Снова дыхание учащается, глазные яблоки под плотно смеженными веками вращаются, тело дергает судорогой. Лысый пилот…

Я вытянулась пялом с ним и крепко обняла, продолжая гладить голову, руки, грудь. Лишь бы успокоился.

— Стил, не пугай меня, пожалуйста, — когда Мэрка начинает колотить все сильнее, я, отчаиваясь, говорю глупости. — Пожалуйста. Ты хоть и сволочь, но я за тебя переживаю. Любимая ж сволочь, — я еще крепче обнимаю его, словно пытаясь удержать здесь, вдали от ночных кошмаров. И неожиданно он сдался. Напряжение из мышц стало уходить, глубокие складки, некрасиво бороздившие лицо, разглаживаются…

Проснулась я с тем же Мэрком вобнимку, вот только обнимали уже меня, собственнически сжимая талию и по-хозяйски перекинув ногу. Сопит в ухо. Смешной. Когда спит, то даже терпимый, не хуже прочих мужчин. А главное. что молчит.

— Колючка… — синие глаза сонно смотрят на меня в недоумении. — Что…

— Ничего, у тебя приступ был. — вылезать и из под теплого одеяла и от Мэрка не хотелось: про комфорт в ведомственных жилищах заботились обо всем, кроме комфорта. В квартире было довольно прохладно. Я вздохнув, уткнулась куда-то ему в грудь, ибо там — теплее, Зима идет. То есть, конечно, все это искусственно, но не люблю зиму.

— Ясно. Напугал? — вздохнув, поинтересовался Стил, поправив одеяло.

— Да не сильно. Знаешь, похоже привычка просыпаться с тобой вобнимку ло добра не доведет… — он как-то дернулся, сжал меня крепче и судорожно вздохнул. Не мое это дело, однако я не выдержала. — Что слуилось?

— У меня уже года два приступов не было. При дяде не проговорись, пожалуйста. — он, похоже, сам не замечая, принялся поглаживать меня по голове. — Это… Как будто снова возвращаешься, хочешь изменить сам не знаешь что, но не можешь. Я когда оттуда вернулся мне было двадцать шесть, дурости много было, хотел продолжить службу, но комисировали по психологическому состоянию. Дядя предложил пойти к нему, в политику, но не настаивал, все же двадцать шесть для политика- это поздновато. Мать и отец настаивали, чтобы я продолжил заниматься семейным бизнесом. А мне хотелось боя, это ощущение прогулки по краю пропасти, говорю же- дурак был. Там, знаешь, время как-то по другому идет. Вроде бы, служишь год, а кажется, что уже древний старик, или, наоборот, младенец. «Ты смотрел смерти в лицо, в ее глаза. Ты ее никогда забудешь, и она не отпустит тебя, как бы ты не старался», - мне так один полковник сказал, когда меня комисовали. А дядя добавил, что главное при этом человеком остаться. Мне в эти припадки всякое видится, но чаще всего школа. Был очередной страйк, а мы школу защищали. Взод зеленых мальчишек. Мне двадцать пять, а им и того меньше было. Ждали подкрепления, а нанас перла толпа, человек двести, с прутами железными, палками, ломами. Кто что нашел. Опять зарплатой были недовольны или новым законом, не знаю. Но за нами были дети, всего пятнадцать- остальных успели увести. И еще мы знали, что если сейчас дадим им добраться до дете, то здесь будет очередная кровавая революция. Конфедерция уступит. Когда под эту школу пригнали почти батальон, из двадцати моих парней осталось трое и я. — я молчала, честно слушая. — Мне часто снятся они… Я когда прилетел на Землю, то без автомата засыпать не мог. Дядя увидел, что что-то неладно- потащил в клинику. Док сказал, или само пройдет, или уже не поможет. Прихожу к нему раз в полгода. Он и посоветовал в полицию пойти- самое то, чтобы времени на глупости не оставалось.

— А, так это ты от безделья… — пытаясь его приободрить, издевательски протянула я.

— Ага, — прошелестели мне в макушку. — Вот сейчас так, от безделья, попристаю к одной колючке, которая одеяло на себя тянет.

— Мэрк, — я стукнула по наглой конечности. — И ничего яне тяну. И вообще, раз тебе уже лучше, я пойду еще часик посплю.

— Стой, — меня сжали так крепко, что и хотела бы, двинуться не смогла. — Останься сегодня. Пожалуйста.

— Да хорошо, не души меня только. — посчитав свой долг выполненным, я снова с головой укрылась одеялом и попыталась заснуть.

— Хорошо, что ты есть. — едва слышный шепот, должно быть, почудился.

— И того мы имеем… — я пригляделась к карте. — Около десятка систем, среди которых… Глянь-ка, Стил! — от избытка чувств я ткнула пальцем в висящую голограму. — Рихтаран!

— И что? — Мэрк не понял.

— Последнее место службы генерала Одера до перевода- система Рихтаран, наркоконтроль.

— Лысый пилот, так вот где на него вышли, интересно б узнать, кто. — мы сидели у Мэрка в кабинете и разглядывали разные сектора карты, только-только присланной Граховским. В управлении было как-то неправильно тихо. Этот побег как-то то ли сделал всех серьёзнее, то ли в край напугал. К тому же, идя утром через территорию я замечала и дыры от плазмы на зданиях, и неаккуратно сломанные или примятые кустики, обломки, каркас сгоревшего полицейского катера(гады, итак патрулировать не на чем…). Странно, как сюда еще журналюги не слетелись, такое они любят.

А сейчас, попивая крепкий кофе, мы разглядывали карту с пометками, точечками, крестиками.

— Узнать, дорогой мой, не проблема. Весьма проблематично другое- доказать, — раздался глубокий низкий голос у нас за спиной. Захлопнулась дверь и я обернулась. Перед нами стоял мужчина. Среднего возраста, красивый, именно мужской красотой: широкоплеч, высок, черные смоляные волосы, белозубая улыбка. Очень дорогой костюм, ботинки ценой в мою зарплату за полгода, саквояж… Мужчина излучал обаяние и свежесть, майская роза прямо. Если бы не глаза, на весь этот маскарад можно было бы купиться. Не смотря на внешнее сходство со Стилом, у его дяди(а это был он) глаза были стальные, жесткие. Взгляд- насмешливый, раздевающий не тело- душу. Хороший бы следователь из него вышел, впрочем политик тоже ничего, я полагаю, раз в таком возрасте уже в Совете. Даже там, с чудесами медицины, но члены выглядят уже за сорок. А этому на вид едва тридцать пять дашь.

— Дядя, ты что здесь?.. — удивленно спросил Мэрк.

— Да вот прилетел чуть раньше. Не представишь меня своей прелестной спутнице? — и очередная очаровательная улыбка была ниспослана мне.

— Айра это мой дядя Доран Мэрк, дядя, а это Айра Дин, ты в курсе.

— Рад встрече со столь выдающейся личностью, — протянутую для рукопожатия руку трепетно сжали и поцеловали. Воспитанный, что ж это не компенсирует того, что индивидуум — Мэрк, а два Мэрка это явно не к добру. Чтобы что-то сказать я ответила:

— Я тоже. Вы очень со Стилом похожи…

— О, вы знаете это все замечают, — очередная улыбочка и Мэрк немного помрачнел.

— Два эгоистичных раздолбая. — припечатала я. Улыбка исчезла, зато улыбаться начал Мэрк. То есть не старший, а который Стил.

— О, какое прямодушие, — почти сразу же взял себя в руки мужчина, а подполковник не выдержал и расхохотался:

— Я же говорил, что тебе понравится.

— Мне еще тогда понравилось, — хмыкнул дядя.

— Что именно, могу я узнать? — встряла я.

— Ножки у вас ничего да и все остальное тоже, — ответили мне, а я повернулась к Стилу, желая пояснений: