Она тяжело вздохнула.

Впервые за много лет она дала себе мгновение слабины и пустила всего одну слезу.

- Что я делаю не так… Йоруичи-сама?

========== Глава 9. Последствия слов. ==========

        После очередного дикого дня я еле ползу в свою комнату.

Да, наши и без того хреновые отношения с капитаном Сой Фон окончательно испортились. С того дня и вот уже месяц она явно не горит желанием признать свою вину и винит во всем меня. Но при этом отпускать меня она не собирается.

Устав от ее постоянных оскорблений, издевательств и вообще я уже сказал ей, что учиться у нее я не хочу, но ее такой ответ не устраивает. Она просто сделала вид, что будто ничего и не было. Мне опять приходится каждый день ждать ее по утрам, проходить тренировки или если быть точным пытки, а затем идти работать. И только потому, что я не хочу, чтобы в моем личном деле была плохая рекомендация, я все это делаю.

Ведь если у меня будет написано, что я плохо работаю, то вряд ли меня особо будут жаловать в другом отряде. А уйти я хочу. Уж не с таким капитаном мне работать.

У нас с капитаном разразилась молчаливая война. Я веду себя тихо, спокойно, ничего ей не говорю и не перечу, но обращаюсь только официально, как положено в отряде. Учителем ее я больше не называю, что дико ее бесит, от чего она с каждым разом усложняет мои тренировки. О такой вещи как выходной я уже забыл, она, похоже, поставила себе цель изжить меня окончательно. Извинятся за свое поведение, она даже не собирается, потому я прощать ее не намерен.

Короче все сложно.

Мои заявления о переводе игнорируются, потому я просто буду действовать ей на нервы.

Не Учитель она мне больше.

Я все могу понять, я все могу простить. Издевательства? Да они закаляют меня. Пусть и прибавляют фобии в мой психологический портрет. Тяжелые тренировки? Они делают меня сильнее. В тех драках с 11-ым отрядом я испытал на себе улучшения. Небольшие, но результаты есть. Грубость? Каждый человек уникален и все идеальными быть не могут. Вон Дай-сенсей и Дзеро-сенсей были жестокими типами, издевались надо мной не меньше. Но при этом я чувствовал, что меня они, если что в беду не бросят, они меня не сломают, не уничтожат и не станут унижать. Они мне в некотором роде доверяли.

Но вот Сой Фон совершенно плевать на это. Она со мной даже времени поговорить найти не может. Она не знает меня, вообще ничего даже о себе не рассказывает.

Уже прошло два месяца моей учебы, а настоящее имя своего Учителя я узнаю от ее младшего брата и то по обмолвке. Это, вообще, ни  в какие ворота не лезет.

Ей просто плевать на меня. Она не хочет меня уважать, но требует моего уважения к себе.

Это просто свинство.

Дзеро-сенсей так вообще постоянно говорил. Давал ехидные советы и замечания. И от его слов не хотелось злиться. Я не чувствовал, что он хочет меня оскорбить. Мне порой даже весело было.

В человеке чувствуется опыт. Да, даже молчаливый Дай-сенсей был пусть жестоким, но приятным учителем.

Жаль они больше меня не учат. Я как-то говорил недавно с Дзеро-сенсеем, на что он сказал, что ему просто нечему меня учить. Только Сой Фон может преподать мне нужную науку. Но пока у нее просветление не случится, ничего можно не ждать.

Ладно. Сетовать можно много и долго.

Мне бы главное выдержать этот напор. Тяжело мне последнее время.

Если раньше я с ее тренировок с трудом, но шел, то теперь еле двигаюсь. Еще она расставила своих людей по периметру, и не пускала посторонних, пока ее нет тут.

Короче я здесь еще и как в тюрьме. Вот же злопамятная.

На сегодня тренировка закончена.

Я с трудом стоял на ногах. Левой ноги не чувствую.

Стоять тяжело.

- На сегодня все, - равнодушно сказала она.

- Да, капитан Сой Фон, - так же равнодушно ответил я.

Она поморщилась и удалилась.

Я же перестал сдерживаться и упал.

Тяжело дышать. В глазах двоится.

Думать тяжело.

- Эй, ты как? – услышал я голос Омаэды. – Ты чего?

Он подошел и помог подняться.

- Ну, ни черта себе. Как ты еще жив? – спросил он.

- Талант, - усмехнулся я.

- Тебе бы отоспаться.

- Вряд ли меня отпустят с работы. Капитан больше выходного не дает.

- Ты ее серьезно взбесил. Я впервые ее такой вижу, - он побледнел. – Тебе или бежать отсюда, или умирать.

- Сбежать не смогу, здоровье не позволяют, да и не хочу прослыть дезертиром. Слово капитана, да еще и из семьи Фон будет выше слова простолюдина.

- Беда.

Омаэда-сан помог мне добраться до рабочего стола. Вот тем, кто будет говорить, что Омаэда-сан гад, реально набью морду. Да, он не самый приятный и тактичный человек, но уж то, что он дал мне в два раза меньше работы уже что-то. Обычно он вообще не работает, а скидывает все на меня. Но даже он понимает, что от живого меня будет больше пользе, чем от покойника. Так что я ему благодарен. Пораньше закончу и побольше посплю.

Но что-то со всем этим мне делать надо. Я так долго не протяну. Куро-тян уже предупреждает, что если так пойдет и дальше, то я сорвусь. Тут или смерть или полная потеря духовных сил.

Сдаваться капитану я не хочу. Гордость и у меня есть, но если так пойдет и дальше, то мой план накроется крышкой гроба.

Так что думаю, мне придется извиниться перед ней. Вновь называть Учителем и терпеть ее отвратительное отношение ко мне. Так хоть выживу.

С трудом приняв это решение, я успокоился.

Ради цели придется наступить на свою гордость.

Работу к счастью закончил, потому можно немного подремать за столом.

***

Капитан Сой Фон тяжело вздохнула.

Закончив лечение парня, она с грустью посмотрела на него. Спит. И даже не осознает, что ему немного помогают.

Упрямый.

Совсем как она сама.

Вот уж не думала, что именно эту черту он перенимает у нее. Йоруичи-сама всегда говорила, что Ученик порой перенимает самую яркую черту Учителя. Сама Сой от нее переняла лень. Да, порой она специально скидывала на Омаэда и других свою работу и предавалась безделью. Хотя эту черту в себе она очень не любила и старалась бороться. Благо упрямства у нее не отнимать. А вот ее Ученик перенял ее упрямство.

Даже гордость небольшая за него была.

Но возможность хоть что-то исправить упущена.

Отношения с Учеником у нее откровенно испортились. Теперь он не то, что не уважает ее, он даже Учителем отказался называть.

С одной стороны она прекрасно осознавала, что ведет себя как ребенок. Пытается отомстить тому, кого, в сущности, она же и оскорбила, угрожала и избила. Это было дико глупо. Но ничего поделать с этим не могла. Сама даже не понимала почему. Она была взрослой женщиной и могла сама себе в этом признаться.

«Я заигралась».

Но когда встречаются два упрямца, им тяжело укротить свою гордость. Он никак не собирался признаваться в том, что был слишком резок со своим начальством, груб. А она тоже была хороша, взяла, избила просто ребенка, требовала от него чуть ли не служить ей как слугу, да и угрожать не стоило. Пусть она понимала, что в обучении что-то делает не так, но не могла понять что именно. Она порой сильно злилась на себя и все это, потому старалась усилить тренировки, но получалось только хуже.

Хуже для ее Ученика.

Не замечать того как плохо парню она просто не могла. Пусть она не подавала виду, но дико за него переживала. Подлечивала, пока он спал или был без сознания, выдавала ему более питательную пищу со специальными добавками, порой переводила его часы, чтобы он лишнее время поспал или не замечала некоторых его ошибок.

Однако сдаться она не могла. Упрямство было сильнее нее. Она не хотела, чтобы он уходил, не отпускала его, и не давала ему передышки.

По-хорошему нужно было бы давно остаться с ним наедине, поговорить, извиниться, но никак не могла на это решиться.