– Блять! Больно же!
– Я знаю, – Тейлор говорил без улыбки, но и прекращать пытку не собирался. – Перестань бороться. Ты этого хочешь. Возьми…
Жжение перешло в нестерпимый чувственный жар, по телу прошел горячий разряд, одновременно жуткий и прекрасный. Зак застонал и выгнулся в спине, отдавая себя, пусть, пусть делают с ним, что угодно, и второй сосок, до которого никто еще не дотрагивался, остается только пожалеть, именно этот, а не тот, который сжимали, дразнили, мучили.
– Пожалуйста… пожалуйста… еще… не останавливайтесь… – бессвязно просил он, спотыкаясь на словах, возбуждаясь от собственных просьб не меньше, чем от действий своих любовников, потому что именно слова оставляли его полностью обнаженным перед ними, открывая фантазии и желания, в которых он едва ли признавался шепотом самому себе. – Да, да, сделайте мне больно, пожалуйста, боже мой, заставьте орать!
– Ты же просто невероятный, – проговорил Джек, почти касаясь губами его уха. Он провел кончиками пальцев по его второму соску, и нежность прикосновения показалась Заку такой же невыносимой, как щипки Тейлора с другой стороны. – Кричи, сколько хочешь, малыш. С нами все можно.
Оба отпустили его руки, демонстрируя доверие, и Заку оставалось только надеяться, что они об этом не пожалеют. Джек наклонился к его груди и сомкнул зубы на втором соске, удерживая и теребя ими тугой комочек плоти, дразня его языком, пока он не стал мокрым и горячим. Зубами было не так больно, как пальцами, но сам факт, что его кусают, само понимание, что, если Джек захочет, он может легко прокусить кожу до крови, едва не лишило Зака рассудка.
– Ему можно доверять, – сказал Тейлор. – Он уже два года со мной так играет, и никаких шрамов, видишь?
– Да, да, я доверяю, я просто… О боже! – Джек сжал зубы и, удерживая Зака на месте рукой, отвел голову назад.
Зак завизжал. Боль пронзила его с такой силой, что ее невозможно было удержать внутри ни секунды, она рвалась наружу, и выбор в конечном счете был невелик – или кричать, или кончать.
Когда крик затих и перешел в истеричные всхлипы, его отпустили, зализывая, зацеловывая, успокаивая саднящую кожу.
– Посмотри на них, – велел Джек, гладя Зака пальцами по груди легкими круговыми движениями.
Зак осторожно глянул вниз. Соски были темно-красными и распухшими, они все еще горели и пульсировали от боли, но содранной кожи или крови не было. Так только казалось.
– Господи, как я хочу одеть на них зажимы прямо на работе, минут на десять, и смотреть, как ты будешь пытаться печатать, когда у тебя руки трясутся от возбуждения, или отвечать на звонки, – судя по голосу, Джека и самого изрядно трясло. – А через десять минут ты бы пришел и встал на колени здесь у стола, и не знал бы, о чем просить – чтобы я их снял, или чтобы оставил еще…
– Ты этого не сделаешь! – сказал Тейлор. – Или сделаешь? Бля, это будет пиздец как горячо…
Джек протянул руку и ухватил его за затылок – как кошка воспитывает расшалившегося котенка.
– Нет. Зато тебя я заставлю пойти на работу с огромной пробкой в заднице и представлять себе, что это мой член.
– Это наказание или награда? – осмелился спросить Зак.
– Да кто вас разберет, что одного, что второго…
Джек поднес пальцы к губам Зака.
– Открой рот. Покажи мне, что ты умеешь им делать.
Зак послушно разомкнул губы и позволил Джеку протолкнуть внутрь два пальца. Он инстинктивно прикрыл глаза, начиная сосать и вылизывать, ощупывать их – пальцы ощущаются совсем не так, как член, но в чем-то это даже более интимное вторжение. Руки Джека, большие, сильные, по-мужски угловатые, давно завораживали его, и вот теперь эти пальцы буквально трахали его рот, сначала два, потом три, потом четыре. Рот был до отказа забит пальцами Джека, и это было до смерти горячо и сексуально.
Зак, похоже, пропустил какой-то беззвучный сигнал, которым обменялись Джек и Тейлор, поскольку в следующее мгновение они одновременно просунули руки ему под бедра, разведя его ноги в стороны и зацепив каждую за собственные колени. Он дернулся и открыл глаза, сглатывая и отплевываясь, когда Джек вытащил у него изо рта мокрые пальцы.
Скромничать было уже поздно, но его все равно обожгло стыдом – не оттого, что он оказался совершенно раскрытым перед ними, а оттого, как сильно его это заводило.
Однако, это чувство быстро прошло, уступив место очередной вспышке желания, отчего его яички поджались, а головка намокла и заблестела. Джек и Тейлор одновременно положили руки на его бедра с внутренней стороны, с силой проводя ногтями, царапая, оставляя за собой алые следы. Зак извивался, как бешеный, пока они до одури гладили его пальцами под коленками, вызывая почти неприятное, непереносимое чувство, а потом просто вдвоем наклонились и уставились ему между ног, пожирая глазами его член, мошонку и сжатое отверстие, пока он не начал ощущать их взгляды, как нечто материальное, как прикосновение, пока анус не начал непроизвольно сжиматься.
– Прикоснитесь ко мне… – заныл Зак. – Пожалуйста, мне все равно как, пусть больно, только прикоснитесь, пожалуйста…
– Мы и так к тебе прикасаемся, – в голосе Джека угадывалась улыбка. – Выражайся конкретнее.
Зак был в таком состоянии, что его уже не беспокоило, насколько развратно он себя ведет, и что они о нем подумают. С ними невозможно по-другому.
– Твою мать! Член, яйца. Дотроньтесь! Мне нужно…
Пальцы Джека снова сжали его сосок, возвращая пульсирующую боль.
– Попроси вежливо.
– Что?.. А-а… – Зак тут же пожалел о своих словах. Он с трудом сглотнул и продолжил умоляющим голосом. – Пожалуйста, сэр. Я вас умоляю. Пожалуйста, у меня сейчас яйца лопнут, я все сделаю, что угодно, сэр, я скажу, как надо, только дотроньтесь там, член, яйца, пожалуйста…
Джек выпустил его сосок и провел рукой вниз, оставив ее у Зака на животе.
– Ты услышал, Тей? Зак просит нас потрогать всякие интересные места.
– Я услышал.
– Выполним его желание?
– Я больше привык ощущать на себе, чем… – пробормотал Тейлор, но послушно поднял руку и легко шлепнул Зака по члену, скорее символически, но все-таки чувствительно.
– Я тебя умоляю, – протянул Джек. – С ним можно так не осторожничать…
Он тут же подтвердил свои слова действиями, и Зак стонал и всхлипывал «сэр» и «пожалуйста», выгибаясь и поднимая бедра над диваном, сильнее раскрывая себя, подставляясь под новые удары. Но, даже погружаясь в сладкий туман наслаждения и боли, он не мог не оценить, что по яйцам они шлепали очень осторожно, скорее ласкали, а самые тяжелые удары приходились по бедрам и ягодицам. Внизу уже все горело, оргазм грозил накрыть его со следующим шлепком, и он изо всех сил сжимал зубы, чтобы оттянуть этот момент.
– Он уже совсем близко, – сказал Тейлор. – Можно я его попробую? На вкус?
– Без презерватива – нет. Начнешь раскатывать, он тут же спустит.
Тейлор вздохнул.
– Тогда что? Дадим кончить?
– Да. Он у нас молодец сегодня.
Джек провел мокрым пальцем меж его ягодиц и толкнулся внутрь, как бы утверждая свои права, и одновременно Тейлор обхватил его член рукой, начиная ласкать уверенно и плавно.
– Как только будешь готов, малыш, – сказал Джек и протолкнул палец глубже.
Зак попытался закричать, но у него не получилось, все тело свело судорогой, и таким обыденным вещам, как речь или дыхание, просто не осталось в нем места – каждая клеточка участвовала в невероятном по силе оргазме, это ощущение нарастало и нарастало, пока финальный взрыв не снес напрочь все тормоза и запреты. Его тело сотрясалось с каждым выплеском спермы, из глаз текли слезы, и две пары рук бережно и надежно держали его, обнимали, прикасались внутри и снаружи.
Освободившись, он откинулся назад, опустошенный, выжатый как лимон, позволяя им приводить себя в порядок, только дергаясь и вжимаясь в диван от холодного прикосновения влажной салфетки. Терпкий вкус сока, которым поил его Джек, отрезвил его – он только сейчас понял, насколько у него пересохло во рту.