Бокасса похлопал мичмана Рглара по плечу, и тот резко остановил мотороллер. Второй и третий мотороллеры затормозили по бокам от него. Бокасса вылез из коляски, и нашарил серебряную боцманскую дудку (не совсем формальный, но типичный атрибут командира автономного подразделения — типа жезла римского центуриона). Он прижал к губам этот служебный музыкальный инструмент и воспроизвел резкую трель. Из десятка повстанцев, которым адресовался этот сигнал, обернулись только трое, а другие семеро продолжали с энтузиазмом срывать остатки одежды с двух молодых женщин — европеек.
— Ну-ка стоп! — приказал флит-лейтенант, кстати, отметив боковым зрением, что Оехеаи Татокиа и пятеро его парней как бы невзначай разместились боевым порядком.
— Стоп? — недоуменно переспросил один из обернувшихся, крупный жилистый субъект смешанной малайско-папуасской расы, одетый в брезентовые штаны и кожаную куртку, довольно дорогую, но не по размеру и не по климату (вероятно мародерская добыча).
— Стоп, — повторил Бокасса, — отведите этих двух задержанных к остальным четверым.
— После, — ответил субъект, и многозначительно поправил сначала мачете, висящий в полотняных ножнах на поясе, а потом винтовку, заброшенную на ремне за плечо.
— Сейчас, — холодно сказал Бокасса, отмечая, что обернулись еще трое, и что винтовки (кажется, «Lee-Enfield», из арсеналов колониальных войск середины XX века) они уже держат в руках. Неприятная ситуация.
— После, — снова возразил малайско-папуасский метис, оскалился, и подал знак двоим, державшим в руках винтовки. По этому знаку, стволы винтовок стали недвусмысленно поворачиваться в сторону флит-лейтенанта. У Бокассы сейчас был простой выбор: либо плюнуть и уйти, либо…
…Он, не задумываясь (не было времени задумываться), выбрал «либо». Нет, конечно, некоторые моменты он обдумал. Например, что на короткой дистанции компактные пистолет-пулеметы «маузер-пик» (которыми вооружена его команда) на порядок более эффективны, чем сильно устаревшие винтовки повстанцев. Если использовать фактор внезапности, то дело можно сделать за три секунды. Ну…
— Fire! — рявкнул он, выхватывая свой «маузер-пик», и стреляя очередью навскидку. Эх, хорошо, что был месяц тренингов, где этому учили. И хорошо, что конструкторы этой продвинутой модификации старого «маузера К-96» придумали обязательную досылку патрона при вставке магазина, ведь если бы сейчас надо было передернуть затвор, то потерянная секунда могла бы стоить жизни. А так…
…Так все десять повстанцев, качественно продырявленные пулями, лежат на грунте. Жертвы скоротечного боевого контакта, не успевшие сделать ни одного выстрела. Раздаются чуть слышные хрипы. У некоторых еще подергиваются конечности. Такие получились интересные дела. Две женщины (из-за которых все и началось) сидят, как замерзшие птички, сжавшись в комочки у грязной стены. Ладно, сейчас не до них.
— Старшего офицера ко мне! Мигом, блин! — зарычал Бокасса. И надо же: откуда-то со стороны разоренного портового офиса появился высокий папуас, одетый в униформу офицера австралийских рейнджеров образца прошлого века.
— Зачем вы убили моих людей? — поинтересовался он довольно сердито, но без особых эмоций, глядя на десять трупов.
— Я расстрелял их за мародерство. Я флит-лейтенант Бокасса, а ты, типа, комендант?
— Я капитан Гун-Банги, — ответил папуас, — значит, ты, флит-лейтенант, расстрелял моих людей из-за двух каких-то шлюх-монашек?
— В любой нормальной армии, капитан, — отчеканил Бокасса, — расстреливают идиотов, которые, вместо выполнения боевой задачи, грабят лавки и насилуют женщин.
— Да, — неожиданно-легко согласился Гун-Банги, — они были идиоты, потому и сдохли собачьей смертью. Никчемные люди…
С этими словами, он присел на корточки рядом с трупами, и сорвал с запястья одного массивные золотые часы, аккуратно снял с шеи другого женскую золотую цепочку с аметистовыми подвесками, и извлек из кармана третьего бумажник, набитый зелеными денежными купюрами. Потом, он выпрямился и крикнул в темноту:
— Эй! Чен-Джет, брось эту падаль на корм рыбам!
— Кого убили-то? — равнодушно спросил толстый молодой китаец, появляясь на месте происшествия во главе группы из разнородных субъектов.
— Джо-Ворчуна и его парней, — ответил капитан-папуас, и добавил, — да и дьявол с ними. Предупреди парней, чтоб прекратили херню. Видишь: приехал офицер из Конвента.
— Вижу, — ответил толстый китаец, дал знак подчиненным, и они, ухватив трупы за ноги, потащили в сторону моря.
Капитан Гун-Банги проводил взглядом эту нехитрую похоронную процессию, а потом спросил:
— Флит-лейтенант, ты будешь смотреть на полисменов и австралийских охранников?
— А они живые, или как? — спросил Бокасса.
— Нет. Отстреливались, сволочи, до последнего патрона, а потом мы их… — Гун-Банги выразительно ткнул толстым указательным пальцем себе в шею.
— Ясно, капитан, тогда я не буду на них смотреть.
— Как хочешь. А эти две шлюхи и четыре туриста на пристани, они тебе нужны?
— Да, капитан. Я их забираю. Дай мне микроавтобус или что-то типа того.
— Есть маленький грузовик, — ответил Гун-Банги.
— ОК, — согласился флит-лейтенант, — дай грузовик.
Вот, собственно, и финал задания. Базовый лагерь заранее свернут, мини-фабрика по производству тетрена из местной известки и угля — погружена на борт 20-метрового катера-парома на подводных крыльях нового класса «Атеатеа» (он же — продвинутый китайский «Лун-Тэн», модель 1995 года, которая, в свою очередь, представляет собой продвинутый советский «Полесье», модель 1983 года). Тепло прощаемся с простыми ребятами в деревне, дарим множество подарков. Приглашаем звонить (трубки wiki-tiki подарены среди прочих мелких штучек) и приезжать на Соломоновы острова (отсюда недалеко — 600 км к норд-осту, или 1000 к осту). И отчаливаем. Как обычно — ночью. У особого взвода из структуры «Creatori» уже сложилась такая присказка: «Мауи и Пеле, держащие мир, предназначили нормальным людям ночь для любви и для сна, и только бойцам особого взвода „Creatori“ — для марш-бросков между островами.»
На этот раз — бросок с Луизиады на те самые Соломоновы острова.
По плану было: идти 600 км на норд-ост до островов Ровиана (Новая Георгия).
Но ни одно доброе дело не остается безнаказанным.
Если бы не спасли двух монашек и четверых туристов — туда бы и шли. Там бы, на Ровиане, отдохнули денек, как люди, а оттуда — на Гуадалканал и Реннелл, работать.
А так штаб дал новую вводную: идти 1000 км на ост-зюйд-ост. В дороге провести со спасенными цивильными организмами работу согласно прилагаемой инструкции (5000 знаков). На рассвете встретить малый сейнер (класс LFB-53, цвет сине-красный). После имитации досмотра сейнера, передать все спасенные цивильные организмы Скиру фон Вюрту (условному капитану сейнера). Повернуть на север и пройти 500 км до острова Гуадалканал, получить боевую технику и приступить к работе. Зашибись, счастье!
Но это еще не все.
Бокасса надеялся, что лейтенант-инженер Пиф поможет ему «проводить с организмами работу». Но у нее от сочетанного эффекта событий (как то: взрыв рудника Ньюмаунт и бойня в Рамбусо-Харбор) женский цикл опередил обычный график, и начался резко. В общем, сейчас единственное толковое, что могла сделать Пиф, это принять анальгин, и шлепнуться на койку в кубрике. Бокасса по-товарищески предложил ей поступить ровно таким образом, а сам остался в командной рубке, по традиции: «первая вахта, это дело старшего офицера в отряде».
У короля Фуопалеле Татокиа тоже было представление об этой традиции, но немного отличающееся: «если на проа есть король, то первая вахта, это его дело».