Никакой это был не понтон, а двухмоторный «GeoBat». Флайки с планером этого типа вошли в моду в конце лета: маленькие, дешевые, удобные учебные машины. Осенью в акватории Папуа-Тимор появились патрульные флайки с таким же планером. Ничего особенного. Кто-то стянул ещё одну удачную конфигурацию из североамериканских архивов конца прошлого века. А теперь этот маленький планер переделали под пару движков вместо одного и увеличили в 30 раз. Непростая процедура, наверное…

Поэтеоуа Тотакиа топнул босой ногой по обшивке циклопического блина-бублика, на который они выбрались с «Зодиака» (раздалось глухое гудение, свидетельствующее о пустотелом характере этого круглого летающего крыла) и выразительно произнес:

– Присвоить и скрыть – это кража, подсмотреть и улучшить – это прогресс. Так говорил Иори Накамура, первый координатор.

– Тут все тыренное, – цинично уточнил молодой колоритный утафоа-ирландский метис. Ярко-зеленые глаза и огненно-рыжая шевелюра в его облике соседствовали со светло-коричневой кожей, а курносый кельтский нос – с полными губами полинезийца.

– Это инженер-пилот Атли Бо, – представил его принц, – Атли, познакомься, это майор полиции, Зима Рарами… Майор, а это Олан Синчер, vahine Атли.

– Можно просто Олан, без бла-бла-бла, – добавила она.

– Ты дочка Чимег Синчер? – Поинтересовался Рарами, глядя на крепкую, но по-своему изящную афро-монгольскую метиску.

– В точку, майор! Кстати, у тебя сайберское имя, я угадала?

– Честно говоря, нет. А почему ты так подумала?

– «Zima» это «winter» по-русски, а на нашем океане русский язык только в Сайберии.

– Красивая версия, – ответил майор, – но неправильная. «Zima» – «Закваска» на спано-сленге. Меня констебль так прозвал. Я в детстве был очень хулиганистый.

Подошедшая смуглая светловолосая креолка, совсем юная, лет 13 – 14, спросила:

– Ты родился в общине кришнаитов на Бугенвилле, Северные Соломоновы острова?

– Упс… – Майор окинул её быстрым взглядом. – Как ты угадала, кнопка?

– История, – ответила она. – Когда там составляли реестр хаусхолдов после революции, офицеры не понимали систему имен кришнаитов и вместо имени писали прозвище, а вместо фамилии – начало мантры «Харе Рама», как восприняли на слух.

– Ну ты вундеркинд… – Произнес Зима Рарами.

– Это Люси Хок-Карпини, – сообщил Поэтеоуа.

– А… Ну, тогда понятно… Как себя чувствует сен Чубби Хок?

– Слегка переживает и лениво ругается, – ответила Люси. – Папа твердо и решительно блокировал её попытки заниматься огородом, потому что пузо, 9-й месяц.

– Твой папа прав, – сказал Зима. – Я свою vahine тоже каждый раз блокирую. Она тоже ругается, но в глубине подсознания, которое открыл Фрейд, она понимает, что я прав. Такова биология… А теперь я бы хотел выяснить что тут тыренное и чье оно было.

– Здесь у нас все честнее честного, офицер! – Объявил худощавый, улыбчивый и очень подвижный германо-креол лет 25. – Конечно, мы кое-что стырили, но это…

– Это инженер робототехники Хаген Клейн, vaakane Люси, – вставил принц.

– …В рамках справедливости, – продолжил Хаген, – хотя, вы, конечно, не поверите.

– Давайте конкретно, а? – Предложил майор.

– Давайте я? – Сказала Люси. – Это мой выпускной реферат перед колледжем, мне по-любому надо тренироваться про это докладывать.

– Надо же… И какая у тебя тема?

– Смешанные ретро-решения в новой технике! – Гордо объявила она. – Ну, погнали?

– Ну, погнали, – согласился он.

Юная итало-скандинавская креолка потерла ладошки и щелкнула пальцами.

– Короче, схему этого планера «GeoBat» мы ещё прошлым летом взяли из открытых американских архивов 1997 – 2004 года. Большой размер базового диска, полтораста метров в диаметре, и решения по механике и прочности мы вытащили из открытых австралийских архивов 2010-2016 года. Жёсткий дисковый дирижабль «SkyLifter». Отличная штука! Оболочку пришлось усилить, но это лучше расскажет Атли, если интересны подробности. Ну, ещё пришлось кое-что пересчитывать, потому что наш летающий диск с дыркой, в смысле, он по топологии бубличный, а это влияет. И ещё органы управления, в смысле, как бы, элераторы. Но это лучше спросить у Сиггэ.

– Ясно, – полисмен кивнул. – А Сиггэ, это шеф-инструктор Марвин?

– Ага, – Люси кивнула. – Он в ангаре, скоро подойдет. Теперь о движках. Мы нашли в советских архивах геликоптер «Mi-12» 1968 года. У него два 35-метровых ротора на консолях, и при мощности по 10 мегаватт на каждый он поднимал сто тонн. У нас эти консоли усилены, потому что роторы не вертолетные и отдача тяги выше при той же мощности примерно на четверть. Дальше про подъемную силу. Аэродинамическое качество блина-бублика: на обычной высоте – 10, а на сверхмалых высотах – 45 из-за «ground-effect». Короче, полет на воздушном экране, режим скринера. По теории при нашей тяге можно поднять 1200 тонн в обычном режиме, а если в режиме скринера, то 5600. Несущая плоскость блина-бублика с учетом дырки: 15 тысяч квадратов. Если не превышать нагрузку два центнера на квадрат, то полетный вес на экране 3000 тонн, но реально тесты делались до тысячи тонн при скорости полтораста узлов. Вес пустого блина-бублика меньше ста тонн, мерси австралийцам из «SkyLifter». Вот как бы всё.

– А источник энергии? – Спросил Зима Рарами.

– Ну, мы взяли «U-Tin-30 MW», с родственной скидкой у…

– …У моего папы, – невозмутимо договорил Поэтеоуа Тотакиа.

Полицейский майор понимающе покивал головой.

– Экспериментальный портативный реактор фирмы «Orion Ken-Tin» на уране-235 с использованием эффекта плазменного серфинга для поддержки ядерного деления.

– По ходу, – предположила Олан, – ты уже читал рапорт INDEMI про этот реактор.

– Разумеется, я читал. Хотя не могу сказать, что я врубился в эту заумную физику. Собственно, меня интересует конкретный прикладной вопрос: как поведет себя этот реактор, если ваш чудесный блин-бублик навернется?

– Погаснет, – без колебаний ответил Атли. – Такие реакторы работают на остаточном эффекте от ударов ГэВ-электронов. Если сломать лазерно-плазменный ускоритель, то мини-реактор станет просто безвредной болванкой. Но если в сам корпус реактора стрельнуть из противотанкового ружья, то будет утечка продуктов деления. Правда, загрузка топлива там маленькая, оно по-любому не может сильно засрать природу.

– Ясно. А ускоритель может подействовать так, что реактор сработает, как А-бомба?

– Может, если поставить туда другую лазерную пушку, другой электромагнитный дериватор и мишень другой формы с соответствующим драйвером.

– Короче, – констатировал майор, – это можно сделать только специально.

– Как-то так, – Атли кивнул. – Подробности можно узнать у Ринго. Это парень креол похожий на меня, тоже с зелеными глазами, но лет на 8 моложе и брюнет. Он, типа, бакалавр по квантовой физике. А его vahine Екико, океанийская японка, пока только учится на аналогичного бакалавра, но уже соображает. Они оба там, в ангаре.

– Ясно. Если что, я обращусь к ним. А что будет перевозиться на этой машине?

– В основном ёмкости со сжиженным газом, – ответил Поэтеоуа, – но другие грузы не исключаются. Конечно, риск существует, как при любой авиа-транспортировке, но ты можешь полетать на тест-драйве с нашим экипажем и убедиться: машина надёжна и не представляет сверхнормативной угрозы для окружающих.

– Благодарю, – сказал майор. – Но сейчас мне надо увидеть производственный процесс, чтобы проверить, не угрожает ли это людям и природной среде. У тебя есть какие-либо возражения против такой инспекции?

– Нет. Давай я тебя провожу, и ты все посмотришь. И можно без формальностей, как канак с канаком. Если что, называй меня просто Поэте, а… Как тебя зовут по вашему домашнему обычаю?

– Вообще то, меня зовут Мургатапас Дхармасвами Ашодакама Бхишмаваджра.

– Ой-ей… – Произнес потрясенный полинезийский принц.

– …Так что, – договорил майор, – лучше называй меня просто Зима.