– И что ты придумал, Поэте?

– Я придумал креатив. Типа, у меня медитативное настроение. И спел ей вопилку про Великую Лунную Жабу. Слушай!… – пилот снова отбил ритм ладонями по панели…

Брют Хапиа захлопала в ладоши.

– Классно! Настоящая космическая вопилка. Правда, с заимствованиями из Биттлз.

– Ну… – Поэте развел руками, – по ходу, они бы не обиделись, как ты думаешь?

– Да, наверное, – согласилась она, – А как отреагировала девочка?

– Ну… Девочка немного офигела. Потом, я ей показал, как устроен пульт гибридного управления «Майского жука», загрузил на борт-комп программу – симулятор боя, и посадил девочку играться. Полный восторг! Римский бог был забыт нах.

– Ты толково выкрутился, – оценила Брют, – А кстати, на счет борт-компа. Тут можно поймать киви-канал? Интересно, что нового на острове Росса.

– Легко, – ответил пилот, и коснулся пальцем сенсорного экрана…

…

Уилки Гэмп покачал головой и негромко стукнул молоточком по столу.

– Тише! Ничего удивительного не происходит. Вооруженный конвой при доставке арестованного предусмотрен законом… Офицер, сейчас, пожалуйста, снимите с арестованного наручники… Спасибо. Вы свободны. Сопроводительные бумаги я подписал, они на столе, можете забрать… Арестованный, пожалуйста, успокойтесь. Назовите суду свое полное имя и гражданство.

– Я – Туджэддин Гюлям, гражданин Новой Зеландии! Я заявляю протест против этого незаконного ареста! У нас что, уже военная диктатура?!

– Ваш протест зафиксирован, – спокойно ответил судья, делая пометку в черновике протокола. – А сейчас готовы ли вы дать показания?

– О чем? Меня схватили на улице, застегнули наручники, угрожали, привезли сюда…

– Я задал вопрос, мистер Гюлям. Вы готовы давать показания, или отказываетесь?

Арестованный, смуглый высокий довольно полный мужчина лет 50, одетый в очень неплохой, но несколько помятый серый костюм, спросил:

– О каких показаниях может идти речь? В чем меня обвиняют?

– Вы подозреваетесь в террористической деятельности, – сказал Гэмп. – А сейчас суд интересуется: знакомы ли вы с муллой Фаттахом из Бангкока?

– Я был с ним знаком, но мулла Фаттах погиб. Застрелен. Вам это, видимо, известно, поскольку я вижу здесь боевика красных кхмеров, которые организовали множество убийств в тот день в Бангкоке. Судья, я, наверное, имею право знать, что происходит?

– Происходит расследование теракта с захватом заложников в Паттайе. В частности, расследуется ваше соучастие в этом теракте. Возьмите, пожалуйста, эту расшифровку перехвата телефонных переговоров между вами и муллой Фаттахом, и ответьте суду: соответствует ли эта расшифровка действительности, или в ней есть ошибки, – судья протянул арестованному несколько листов бумаги.

– Но, я все равно не понимаю! – Воскликнул тот, взяв тонкую пачку листков и быстро пробежав глазами текст на первом из них. – Я беседовал с муллой Фаттахом о том, как освободить заложников. Или теперь в Новой Зеландии терактом считается не захват, а освобождение заложников? Тогда, конечно, я действительно виновен. Я приложил все усилия, чтобы активисты «Парчам ислами» как можно скорее отпустили этих людей.

– Туджэддин Гюлям, – медленно произнес судья. – Я повторяю: вы подозреваетесь в террористической деятельности. Обвинение предъявило данную расшифровку ваших телефонных переговоров, как доказательство. Суд желает знать, действительно ли вы говорили именно то, что приведено в расшифровке. Я прошу вас отнестись предельно внимательно к этому, поскольку этот материал может быть использован против вас. Пожалуйста, сядьте за стол и ознакомьтесь с текстом.

Убедившись, что Туджэддин занялся тем, что было предложено, Гэмп продолжил:

– Суд вызывает свидетеля Эндрюса Роквелла, гражданина Новой Зеландии.

– Это ничего, что я одет не по протоколу? – Спросил новозеландский математик, поднимаясь с места (на нем был черный пушистый свитер и мешковатые нейлоновые штаны для горнолыжного спорта). – …Видите ли, ваша честь, парень из локальной полиции нашел меня прямо на склоне, и передал, что я довольно срочно нужен…

– Как вы одеты, не имеет значения, – сказал Гэмп. – Вы готовы ответить на вопросы обвинителя, майора Вексвера из военной прокуратуры?

– Никаких проблем… – Энди вышел на место свидетеля, – …я готов.

– Мистер Роквелл, – начал майор, – узнали ли вы голос того человека, который был представлен, как Туджэддин Гюлям?

– Так, майор. Давайте, экономить время? Я уже понял, что вас интересуют два моих телефонных разговора с Гюлямом перед Хэллоуином на атолле Фетиамити. Вижу по глазам, что так. Да, голос и манеру я узнал. Содержание разговоров вас интересует?

– Интересует.

– ОК. Я уверен, что у вас есть распечатка, но, могу рассказать конспективно. Первый звонок Гюляма. Он сообщил о захвате туристов в Паттайе, и предложил освободить их, если я договорюсь на месте о прекращении трансляции Хэллоуина по оклендскому университетскому каналу. Ещё, он просил меня не общаться с Ним Гоком по вопросу освобождения заложников. Почти сразу после этого мне позвонил Ним Гок, и тоже предложил освободить заложников без предварительных условий. Он только просил, чтобы мы… Скажем так, морально разделили с ним риск сбоя. После этого был второй звонок Гюляма. Он стал давить на меня, говоря, что отказом от исламских условий я подвергаю риску жизнь заложников, и если что, то я и буду виноват. Он снова начал предлагать посредничество и ссылаться на свои связи с влиятельными таиландскими исламистами. Я довольно резко прервал этот разговор, и больше мы не общались.

– Ясно. Значит, мистер Гулям пытался надавить на вас.

– Да, поэтому я и отказался продолжать разговор.

– А угрожал ли кто-либо лично вам в связи с этим Хэллоуином?

– Да. Мне угрожали по телефону какие-то исламисты. Они угрожали также Дейдре, а несколько позже – австралийке Дженифер Арчер и гренландцу Гисли Оркварду.

– Мистер Роквелл, а почему вы решили, что мистер Гюлям именно давит на вас, а не предлагает помощь, пусть и на каких то условиях?

Математик улыбнулся и отрицательно покачал головой.

– В начале – попытка читать нотации об уважении к исламу, потом – сообщение о заложниках и требование прекратить трансляцию, а потом, когда я отказался это обсуждать – странные вопросы, не являюсь ли я противником ислама, расистом и христианским радикалом. Помощь так не предлагают. Честно говоря, по тону это напоминало скорее продолжение угроз, которые я ранее получил по телефону.

– Ясно. Спасибо, мистер Роквелл. Я прошу вас пока не покидать зал…

Судья Гэмп повернулся к Туджэддину Гюляму.

– Вы желаете что-то сказать?

– Да, – ответил тот. – Во-первых, я прочитал расшифровку, все правильно, здесь мои переговоры с муллой Фаттахом по поводу освобождения заложников. Во-вторых, я утверждаю, что Роквелл вводит суд в заблуждение. Я не давил на него, я старался, по возможности, донести до него серьезность ситуации.

– Заявление понятно, – заключил судья, – у присяжных будет возможность оценить расшифровку ваших переговоров как с Фаттахом, так и с Роквеллом… Майор, у вас имеется ещё какое-то заявление?