– Не слишком странно, – возразил Лаполо, – просто времена меняются и становятся возможными некоторые вещи, которые раньше казались фантастикой.

– Вы имеете в виду технику или политику? – Поинтересовался китаец.

– Все зависит от точки зрения, – сказал меганезиец, – Например, что такое крупный космический проект? Это техника или политика? Или, может быть, проекты такого масштаба выходят за рамки узких устаревших определений техники и политики?

Континентальный генерал задумчиво хмыкнул и помассировал шею ладоням. Лоимаэ внимательно посмотрела на него, а потом выразительно щелкнула пальцем по своему горлу. Он удивленно поднял брови, потом улыбнулся, энергично кивнул и спросил у Лаполо.

– Откуда эта юная девушка – фрирайдер знает сайберские жесты?

– От монголов, – ответил тот. – В эпоху СССР это был интернациональный жест для русских, включая и сайберцев, для украинцев, рутенов, балтийцев, и для монголов.

– Да, – согласился китаец. – Я не учел, что у вас в стране есть популярная монгольская фирма SLAC, которая занимается транспортными дирижаблями, а с этого года ещё и летающими минами, и сверхлегкими малобюджетными фрегатами.

– Совершенно верно, – Лаполо кивнул.

Лоимаэ поставила на стол две маленькие кварцевые мензурки и наполнила их из пластиковой канистры ярко-зеленой жидкостью. Гихеу Зян снова улыбнулся и ещё несколько раз энергично кивнул в знак особой признательности. Он был знаком с «канакским абсентом» (в просторечии именуемом «зеленухой»).

…

Двое мужчин в возрасте немного за 50, оба примерно одинакового роста, несколько полноватые и одетые, как самые обыкновенные туристы в цивилизованных тропиках, устроились на простых скамейках под навесом маленького деревенского ресторана при кемпинге. Официант оперативно принес им кувшинчик местной 60-градусной рисовой водки «hanazake» и две крошечные фаянсовые чашечки.

Можно было предположить, что встретились двое закадычных друзей, чтобы посидеть недалеко от берега моря, посмотреть, как волны играют в живописном нагромождении древних вулканических глыб и плит и вспомнить юность. Правда при внимательном взгляде эта версия не выдерживала критики. Слишком разными были эти двое. Первый – этнический японец и городской житель. Второй – этнический полинезиец и из деревни. Первый обзавелся брюшком явно вследствие многолетней работы в офисе, а второй – вследствие привычки хорошо пожрать и, по возможности, так же хорошо поспать…

Сейчас этот второй с нескрываемым интересом наблюдал за несколькими изящными низкорослыми лошадками рыжей масти, вполне самостоятельно пасущимися около аккуратной декоративной изгороди кемпинга.

– Вы интересуетесь лошадьми, Фуо-сан? – спросил японец, сделав глоточек водки.

– Просто мне любопытно, – ответил полинезиец. – Несколько лет назад мои студенты завезли с Футуна на Тин-Кен полдюжины жеребят таких же рыжих каролинских пони, которые у вас здесь, Тада-сан. Островок Тин-Кен это как толстый бублик пять миль в диаметре. Лошадям места маловато. Но, по ходу, нормально прижились.

– Каролинских пони? – С некоторым недоумением переспросил Тада (точнее, Иватомо Таданари, исполнительный директор «Itokawa Robotics»).

– Да, – король Фуопалеле Тотакиа кивнул. – Но у вас они почему-то не заходят в море. Странно, правда? На Косраэ, на Понпеи, на Йап и на Вено-Вено им нравится море, если только нет больших волн. И на Тин-Кен тоже. А здесь нет. Хотя море тут хорошее.

Иватомо улыбнулся и покачал головой.

– Фуо-сан, вы не обидитесь, если я открою вам одну тайну про этих пони?

– С чего бы мне обижаться? – Удивился король-мэр Номуавау и Тин-Кен.

– Тогда, я вам скажу. Лошадок, которых вы называете «каролинскими пони», завез в Меганезию отсюда Накамура Иори примерно 20 лет назад. Это очень древняя порода Йонагуни, одна из очень немногих тропических тихоокеанских пород пони.

– А-а, – произнес Фуопалале. – Ну это как с таитянскими лошадками. Они испанские, завезены 300 лет назад. Это мне рассказал один парень, чилиец. И что тут обидного? Меганезия – страна приезжих. У нас и лошади со всего мира, и люди, и даже кошки. Главное они становятся нашими. А второе поколение сразу рождается нашим.

– Но вы не пытаетесь стричь всех под одну гребенку, как янки, – заметил Иватомо.

Тихо подошел официант, ловко расставил на столе разноцветные коробочки, глубокие тарелочки и прочие элементы местной сервировки, с явным любопытством глянул на полинезийца, кивнул и удалился. Фуопалеле допил свою чашечку, шумно выдохнул и сообщил:

– Хорошая водка. Хотя я привык к фруктовой. А на счет «стричь под одну гребенку», конечно у нас так не делают. Это негуманно и экономически неправильно. Ведь люди разных племен, а тем более разных рас, разные, как лошади разных пород. У каждого племени свои способности от природы. Лучше всего собрать их в одну команду, и…

Японец проследил за выразительным движением кулака своего собеседника и снова покачал головой.

– Сразу видно, что вы военный офицер, Фуо-сан.

– В этом какая-то проблема? – Спросил король.

– Нет, – Иватомо третий раз покачал головой. – Это как раз позитив. Но я думаю, как правильно выразить свою мысль с учетом вашего военного восприятия реальности.

– Говорите, как есть, Тада-сан, – предложил Фуопалеле. – А я, если что-то не пойму, то переспрошу. Идет?

– Я все-таки постараюсь ориентироваться на ваш военный склад ума, Фуо-сан. Я буду говорить о космосе. Он огромен, возможно даже бесконечен. Но та его часть, которая достаточно близка к нашей планете, оказывается очень небольшой в… Скажем так: в оперативном смысле. И каждая страна либо группа стран, добираясь до какого-нибудь небесного тела, сразу ставит там флажки. Ваша страна… Я имею в виду не Номуавау и Тин-Кен, а Конфедерацию Меганезия. …Удачно вошла в группу, которую политологи называют странами консорциума «Астарта», и в ещё одну группу, которую, вероятно назовут «Каравелла». И, кроме этого, ваша страна прочно поставила ногу на лунной территории «Mare Nubium», Море Облаков, или, на вашем языке: «Miti-Ata», хотя ни одного пилотируемого полета на Луну меганезийцы не предприняли.

– Вы хотите сказать, Тада-сан, – спокойно отреагировал король, – что канаки задешево хапнули хорошие паи на Луне, на Венере и, в ближайшей перспективе, на Марсе?

– Это не упрек, – уточнил японец, – это скорее признание уважения к такой разумной космической политике. Также это предисловие к следующей части разговора.

Фуопалеле, только что отправивший в рот суши с чем-то сиреневым, кивнул в знак понимания, и Иватомо продолжил излагать свой взгляд на космос.

– …За Луну предстоит серьезная битва и ваша страна не остаётся в стороне. Я читал военные обзоры за сентябрь. Там фигурируют «карманные» прототипы беспилотных аппаратов для войны в открытом космосе и, в частности, меганезийские машины, о которых вы мне рассказывали мельком во время нашей встречи на Наканотори. Меня интересуют именно эти машины. Они понятнее в смысле экономики.

– Вы хотите уже сейчас с кем-то повоевать в космосе? – Заинтересовался король.

– О, нет, – Иватомо покрутил головой. – Я имею в виду цель, которая достигается без прямого вооруженного конфликта с другими игроками на космическом поле. Я очень внимательно слушал публичные лекции экспертов из США, Канады, Франции и стран Океании, и все они говорили о проблеме, которая вне сомнений возникнет на Луне, на Марсе и на крупных обитаемых орбитальных объектах: о проблеме воды. Сейчас уже имеется прецедент: вода для орбитальной станции Лингам. Там рядом на Венере есть достаточно воды, но она станет доступна только через некоторое время, и Консорциум вынужден был отправлять воду, точнее антарктический лед, с Земли. Очень немного по земным меркам: примерно как один большегрузный карьерный самосвал. Но это очень дорого, и, в любом случае, такие отправки не станут регулярной практикой. Поэтому единственный реальный путь – это транспортировка космического льда из областей космоса начиная с пояса астероидов. Там можно даром взять любую ледяную глыбу.