Великое царство располагает к себе маленькое тем, что ставит себя ниже последнего, а маленькое царство завоевывает симпатию великого тем, что стоит ниже последнего. Пусть великое царство желает только, чтобы все были накормлены, а малое царство желает только помогать людям, и оба получат то, чего желают!

– Повтори, пожалуйста, ещё раз, – попросил Кэн Инхэ.

Она повторила этот фрагмент из «Дао Дэ Цзин». Кэн Инхэ почесал в затылке.

– Кажется, канаки украли у нас ещё одну идею.

– Вы о чем? – удивленно спросила Фэй Лани.

– Об экспорте революций, – ответил он, – Помнишь, мы были уверены, что канаки воспользуются случаем, и продвинут свою власть на Филиппины? А они поступили наоборот: дали филиппинцам боевую технику. Они не стали экспортировать свою революцию, они предпочли экспортировать доверие к себе – и выиграли.

– Они выиграли, – подтвердила Юн Чун, – Так же, как и на Манчжурской войне, когда отказались участвовать в дележке отнятого у Японии.

– Не совсем отказались, – возразила ей Фэй Лани, – меганезийцы получили для своего доминиона Терра-Илои атолл Донг-Ша, на котором мы, между прочим, находимся.

– Вот-вот, – сказал Кэн Инхэ, – они и тут экспортируют доверие к себе…

Линси Ли посмотрел в сторону компании из двух канаков и полдюжины буньипов, возившихся с турбо-планерми под навесом ремонтной зоны левее ангара:

– Я не очень понимаю эту древнюю философию. У меня практический склад ума. И я сейчас пытаюсь определить суммарное количество буньипов на Донг-Ша. Среди этих, например, нет ни одного знакомого.

– Вероятно, – предположила Юн Чун, – та пятерка, которая обычно с нами работает, осталась на западной стороне лагуны. У них есть какие-то дела в деревне. Точнее, в стойбище. В общем, в том, что рядом с нашим «скворечником».

– Вероятно, – согласился старший лейтенант. – Но я научился узнавать ещё четверых буньипов, которых иногда вижу с нашей пятеркой. Их тут тоже нет. Получается, что у «скворечника» не менее девяти, а шесть здесь, итого как минимум пятнадцать.

– Нехорошо получилось… – произнесла она

– Это интересное наблюдение, но что здесь плохого? – спросил Кэн Инхэ,

– Когда я прикидывала, сколько надо привезти утятины, то рассчитывала, что буньипов девять, а если их не меньше пятнадцати, то…

– …Не грусти, – перебила Фэй Лани. – Ну будут порции поменьше. Это не беда.

…

Через три часа на восточном острове на берегу мини-залива около «скворечника»

Тино Кабреро, не отнимая от глаз бинокля, скомандовал: «Гвэн! Подсвети лэндинг!» и добавил: «Какого хрена они идут с перегрузом? Что они набрали там на И-Ами?».

На поверхности воды вспыхнула сетка лазерной подсветки… Вироплан, посверкивая красным сигнальным маячком, резко снизился и, довольно сильно шлепнув брюхом, застыл у пирса. Лопасти остановились. Открылся люк над кабиной и в лучах мощных фонарей на причале стало видно, как изнутри машины валит белый дым.

– Joder…! – Выдохнула Гвэн, глядя, как из люка появляются две фигуры в оранжевых аварийных комбинезонах и кислородных масках.

– De puta vita! – Объявила Лвок, снимая «намордник».

– Ненавижу уток! – Добавил Пири, выполняя ту же операцию. – Все, joder, allez, сами выгружайте этих гребаных динозавров.

– Точно! – Поддержала Лвок. – Я в эту Антарктику не полезу! Короче: грузовой люк я разблокировала, так что вперед, герои-полярники.

Белый дым все ещё шел из люка над кабиной и местами выпадал на гладкий пластик фюзеляжа мелкими капельками воды. Кэн Инхэ и Линси Ли удивленно переглянулись, одновременно пожали плечами и открыли люк багажника. Оттуда тоже немедленно повалил дым (точнее, пар от конденсирующейся влаги). Оба китайца нырнули в белое облако и вытащили на пирс большой тяжелый мешок из черный пленки с яркой белой надписью: «US army. FOR DEAD MAN».

– Какого хрена вы привезли «body bags»? – Поинтересовался Тино. – Вы что, решили подработать похоронной командой в армии янки?

– Ни во что другое, – флегматично ответил Пири, – тайваньская утка не влезает. И мы купили эти мешки вместе с сухим льдом там же, на маркете.

– Мешки классные, – добавила Лвок, выскальзывая из оранжевого комбинезона, как бабочка из куколки. – И дешевые. Американская база эвакуировалась с Замбоанга, а имущество кто-то слямзил. И я реально рада за парней-янки, которым эти мешки не пригодились. А тайваньской утке в самый раз.

– Но в списке было 4 тушки тайбейской утки, – сказала Юн Чун, глядя, как на пирс выгружаются один за другим четыре тяжелых «body bag».

– Да, – Пири кивнул. – Но у дяди Бодао на Нор-И-Ами были только обычные утки. Он предложил нам или взять таких, или купить тайбейских на маркете. Хорошо, что мы выбрали второй вариант. Четыре обычных утки на всю нашу команду это несерьезно.

– А четыре этих тайваньских монстра, это слишком серьезно, – вмешалась Лвок.

– Подождите! – Воскликнула Юн Чун. – Я говорила про тайбейских уток, а что такое «тайваньская утка» я вообще не знаю.

– Я знаю, – объявила Скек. – Это ещё называется «птица Бэ».

Девушка-буньип уже успела расстегнуть молнию на одном из мешков и рассмотреть содержимое.

– Да, это тушка птицы Бэ, – подтвердил её бойфренд Йвви, оказываясь рядом.

– Верных полцентнера каждая тушка, – уточнил Кэн Инхэ, энергично потирая руки.

– Мне неудобно, – сказала Юн Чун, – но я понятия не имею что с этим делать.

– Это можно кушать, – авторитетно сообщила Скек. – Только не сразу. Сначала надо разморозить, а потом приготовить, чтобы было горячее.

– Конструктивный подход, – оценила Гвэн.

– Не роняй марку, Юн, – Добавил Пири, похлопав китаянку по спине, – в планетарной инфосети есть мнение, что китайцы способны готовить все, что хотя бы теоретически съедобно. Кстати, этих птиц хватит и на сегодня, и на завтра, и на послезавтрашний великий китайский праздник «Chan-E-One».

– Какой-какой праздник? – Переспросила она.

– Запуск первого китайского лунного спутника «Чан-Э» 24 октября 2007 года. Я не перепутал? Это ведь великий праздник, так?

– Это… – Юн Чун замялась, – …не считается официальным праздником, но…

– ОК, – перебил он. – Значит, это великий китайский неофициальный праздник.

– Концепция праздника принята, – резюмировал Тино. – А сейчас порядок действий следующий. Три с половиной трупа – запихнуть во фризер. Полтрупа – передать, в комплекте с сопутствующими овощефруктами, в распоряжение Юн-Чун.

Лвок, усевшись на пирсе в позе йога, щелкнула зажигалкой, старательно прикурила сигару и сообщила:

– Iri! Я торчу от твоих армейских формулировок, Энкантадор! Кстати, ты узнаешь это табачное изделие? Чистый Калимантан, как ты просил. Мы привезли целый ящик.

– Молодцы! – Ответил командир. – Моя благодарность не будет знать границ в рамках разумного. А какие слухи на маркете Нор-И-Ами?

– О! – Загадочно произнесла она. – Там не только слухи, там ещё и факты.

– Не нагоняй мистику, – предложила Гвэн. – Давай, конкретно.

– Даю конкретно. Наши продали Красным кхмерам огромную кучу учебно-боевых «Jabberwocky». Их перегоняют с И-Ами на восток своим ходом через море на запад полностью снаряженными. Мы застали вылет последней или предпоследней партии.

– Что это за техника? – Спросил Линси Ли.

– Это дроны – охотники за субмаринами прошлого поколения. Их придумали ещё в координатуру Ашура Хареба, почти 20 лет назад. Хороший, дешевый dick, но против современных субмарин – невидимок малоэффективен.

– Против тех классов ДЭПЛ, которые на вооружении у большинства флотов региона, «Jabberwocky» это то, что надо, – заметила Гвэн. – А на кого их натравили?

– На султанаты восточной Малакки, – ответила Лвок. – В Нор-И-Ами ходят слухи, что сегодня они уже грохнули одну франко-испанскую «Scorpene» образца 2015-го года недалеко от Теренгану. А как проверишь?