– Извините, уважаемый. – вежливо произнес старший лейтенант Линси Ли, – вас зовут Тапа Того, или нет?

– Или да, – просипел малаец, характерным голосом человека, курящего крепкие сорта табака, и проводящего много времени на ветру, в море.

– Если да, – сказал Линси Ли, – то мы те люди, для которых доктор Го Синрен заказал трансфер до Ван-Нин Харбор, остров Хайнань, КНР. Кодовое слово: араукария.

– Точно, – буркнул Тапа Того. – Араукария. Есть в Папуа такое дерево, оно наподобие вашей китайской елки. Загружайтесь, молодые люди. Полетели на ваш Хайнань.

…

Тапа Того, похоже, относился к категории спонтанных социальных философов (что не редкость для авиа-рикш, тур-гидов и барменов). Как водится в таких случаях, Тапа Того философствовал вслух, а его аудиторией становились пассажиры. Когда самолет набрал высоту 5000 и устойчиво лег на курс 3 румба от норда к весту, авиа-рикша включил автопилот, закурил толстую фиджийскую сигару и глубокомысленно произнес:

– Насколько великая вещь китайская кухня, и несколько мелкая вещь китайская великая стена. Мало кому это приходит в голову, хотя, по-моему, очевидно.

– Вот, ничего себе! – Удивилась Юн Чун. – А вы знаете размеры Великой стены?

– Знаю-знаю. Но дело не в размерах, а в цели. Отгородиться сплошной стеной от всего непохожего и непонятного, сделать вид, что снаружи ничего нет, а внутри начать строить изолированный идеал по каким-то там представлениям об этой, как её, гармонии. Самая дурная идея на свете! Другое дело, китайская кухня! Она открыта для всех стран и всех культур, и она сама проникает во все страны и культуры. Великая вещь! А стена – тьфу, дурная трата времени, сил и камней. Разве что, туристам показывать…

– Нет, подождите! – Возмутился Кэн Инхэ (он, как и многие другие тайваньцы, видел Великую стену только на фото, но считал её весьма выдающимся памятником). – А вы знаете, что Великая стена защищала Поднебесную не просто от чего-то непохожего и непонятного, а от кочевников-варваров?

– Ну, и как? Защитила? – С некоторым ехидством спросил Тапа Того.

– Это софистика! – Парировала Фэй Лани (она тоже видела Великую стену только на фото, но гордилась этим колоссальным архитектурным феноменом), – никакая система защиты или нападения не работает вечно. Всему свое время.

Тапа Того хлопнул ладонью по пластиковой панели рядом с колонкой штурвала.

– Есть такая система! Она называется: драйв, динамика, движение! Смотрите: в начале средневековья Китай отбросил идею стены, и стал открытой великой морской страной. Потом, в конце средневековья, он снова занялся стенами, забыл про мореходство и в результате надолго стал дойной коровой для японских и европейских бандитов.

– Конечно, «морской запрет» был ошибкой, – согласилась Юн Чун, – но это не главная ошибка. Проблема была в жестокой эксплуатации…

– Юн, – перебил Кэн Инхэ. – Марксизм, конечно, объясняет все, но…

– …Но только все вместе и ничего в частности, – договорила Фэй Лани.

– Ты не права, – спокойно сказал Линси Ли. – Марксизм многое объяснил и предсказал.

– Да, – она кивнула. – Но по принципу пифии. Она давала замечательные прогнозы, но выраженные так мутно, что их смысл становился ясен, только когда уже было поздно.

– Давайте тогда конкретно, – предложил Тапа Того.

– Давайте, – приняла вызов Юн Чун.

За увлекательным спором, пролетело три с половиной часа и 1300 миль. За кормой остался Лусон, а впереди раскинулось Южно-Китайское море. До Хайнаня осталось меньше трети пути, и тут пискнул мобайл Линси Ли. Старший лейтенант прочитал короткий текст на экране и сообщил:

– Знаете, Тапа Того, у нас меняется пункт назначения.

– Заказчик оговорил, что это не исключено, – ответил авиа-рикша. – И куда теперь?

– Атолл Донг-Ша, – сказал Линси. – На вашей карте он, возможно, называется Пратас.

– Знаю, – Тапа Того кивнул, и повернул штурвал на румб к норду. – Aita pe-a. Мне же лучше, меньше лететь за ту же цену. Будем на Донг-Ша через час. А вот скажите, как марксизм объясняет такую штуку, как этническая пассионарность?

– Про которую в исторических книжках Гумилева? – Уточнил Кэн Инхэ.

– Вот-вот, – Тапа Того снова кивнул.

– Мистический бред, – припечатала Юн Чун.

– Щас тебе! – Лаконично возразила Фэй Лани.

И занимательный спор об историческом идеализме и материализме продолжился.

…

Если посмотреть со спутника в зону на 250 миль западнее пролива между Лусоном и Тайванем и на полтораста миль к югу от берега Китая, то обнаружится контрастный кружочек, где вода существенно отличается по цвету от окружающего моря. А если использовать сильное увеличение, то на этом кружочке (диаметр которого примерно дюжина миль) можно различить детали. Зеленый полумесяц, охватывающий всю восточную полуокружность и светлое пятно на западном краю. При ещё большем увеличении видно, что зеленый полумесяц это заросшая водорослями часть лагуны, а пятно это островок размерами 900 метров с севера на юг и 2800 с востока на запад. Середина островка как бы выгрызена мелководным заливом, куда с запада ведет канал шириной примерно полста метров. Только восточный кусок более-менее цельный. Из следов человеческой деятельности имеется ВПП на узкой косе вдоль северного берега внутреннего залива и ангар на участке сплошной суши в восточной части островка.

Тайвань крепко держался за атолл Донг-Ша с первого дня своей независимости от Континентального Китая. Тогда, почти сто лет назад, атолл имел геополитическое значение: в 200 милях к северо-западу находился Британский Гонконг. Но Гонконг полвека, как перешел к КНР, а Донг-Ша стал просто яблоком раздора, от которого неплохо бы избавиться. Поэтому продажа Донг-Ша автономии Терра-Илои (Северный Чагос) за умеренную цену выглядела логично. Визит на Донг-Ша генералов военной разведки – Елю Танпина (из Тайваня) и Гихеу Зяна (из КНР) для согласования ряда аспектов морской безопасности с новым владельцем атолла тоже выглядел логично.

Морскую безопасность Терра-Илои представляли два меганезийских инструктора – коммандос INDEMI: лейтенант Тино Кабреро и суб-лейтенант Гвэн Нахара. В данный момент Гвэн обсуждала с капитаном ВВС Тайваня небанальную проблему выгрузки тысячи тонн оборудования из огромного «Pelican-Ultra», стоящего на взлетной полосе. Рядом крутились несколько персонажей – низкорослых, радикально-чернокожих и чрезвычайно подвижных. Похоже, им было любопытно, что из этого получится.

Тино Кабреро отвлекся на секунду от общения с двумя генералами, повернул голову в сторону маленькой компании, игравшей в мячик на песчаном участке берега, сложил ладони в виде рупора, и оглушительно крикнул:

– Пири! Лвок! Помогите вынести хабар из супер-флайки, потом успеете попинать…!

– Говно проблема, – лаконично отозвался молодой парень, похожий на филиппинца, и компания, бросив мячик в кусты, не торопясь двинулась к взлетной полосе.

– Пардон, – сказал Тино, поворачиваясь к генералам, – Я отвлекся чисто по процедуре, поскольку она требует… Короче, мы ещё не успели перебросить сюда мото-технику достаточной мощности и приходится обходиться фермерскими мини-комбайнами, которые мы привезли в багажниках, но их грузоподъемность, как вы понимаете…

– Мы понимаем… – мягко перебил Елю Танпин, – …что у вас, лейтенант, прекрасные артистические способности, и вы в состоянии сбить с темы любого непрофессионала.

– Я в четвертый раз напоминаю интересующий нас вопрос, – добавил Гихеу Зян. – Как появились здесь эти низкорослые молодые люди, и к какой расе они относятся?

– Ах, эти ребята, – Тино чарующе улыбнулся и долил в три армейские кружки (себе и генералам) какао из огромного алюминиевого чайника. – Это разнорабочие с базы рыболовного партнерства «FiPaNo» с Палау. Год назад партнерство приобрело у правительства Филиппин крошечные островки Сот и Нор И-Ами, это примерно 500 километров к востоку отсюда. Там база траулеров и, соответственно, разнорабочие. Рыбный промысел с таким значительным числом мини-траулеров, как у партнерства «FiPaNo», требует регулярного технического обслуживания, и разнорабочие…