Она говорила отрывисто, выкладывая ему все оправдания, которые только приходили ей в голову. Будто извиняясь за то, что когда-то предложила ему свое тело, пусть и в другом облике. Иво горько подумал, что если она стыдится этого импульсивного поступка, то извинения здесь уместны. Ведь она же говорила, что не любит уподобляться проститутке.

Она приняла его молчание, как возражение.

— Нам необходимо было вернуть вас. Это же так очевидно. Между нами нет секретов, если говорить теперь, после деструкции. Представьте, что вы падали, а я протянула вам руку — принцип тот же. Ведь вы протянули мне руку — тогда, во время суда, на Тритоне. В этот раз была моя очередь… отплатить…

Самое смешное, что это могло сработать. Если бы он тогда пошел на половую связь с Айей, вернулся бы он в этот мир? Конечно же, да, сомнений тут быть не может.

— Благодарю вас за этот благородный жест, — ответил он, чувствуя себя рыцарем.

— Теперь, когда мы прояснили все в наших отношениях, — с облегчением сказала она, — остальное понять не сложно. Я хочу, чтобы вы знали. Вы нужны этому миру больше, чем тому. Этот мир способен дать вам больше. Вот видите, все так просто.

— Для меня это все сложно. К чему вы клоните в этот раз?

— Вы любите меня. Вы нужны мне. Я понимаю, это не одно и то же, но давайте будем откровенны. Если мои объятия удержат вас здесь, я обниму вас. Я дам вам все, что могла дать вам Айя. Все, что может дать вам любая женщина. Вам не понадобится уходить в какой-либо другой мир — вы не должны уходить от нас…

— Не могу не отметить, вы очень похожи на Айю.

Комната освещалась не колеблющимся пламенем масляного светильника, но все равно в глазах Иво классические линии ее лба, носа, подбородка вдруг задрожали.

— Это не комплимент, а правда, — сказала она. — Все продают то, что имеют. Мужчины свои мозги, женщины — тела. Это благороднее, чем лицемерить.

Прошло несколько долгих мгновений, пока Иво соображал, что же ей ответить, но в конце концов пришел к выводу, что ей и так известны его ответы. Раньше она говорила одно, а думала другое, теперь же, когда в душе ее происходила борьба низкого и высокого — правда всплыла наружу. Афра продавала ему свою любовь — то, что он меньше всего желал бы купить у нее, но ведь любовь была единственным, что она могла ему предложить.

Опять та же мысль, что посетила его в Тире — почему бы не воспользоваться тем, что доступно? Раз он хотел взять тело Айи, представив, что это Афра, то почему бы не взять в руки это тело, представив, что это Айя? Обе женщины руководствовались в своих действиях расчетом, зная, что любимых не вернуть, — разве это не благоразумно?

Но он еще в Тире твердо усвоил одну истину: не ищи спасения в подделках.

Она неподвижно уставилась в сторону. «Посмотри дорогая, там, за дюнами…»

Когда он уснул, она все еще сидела рядом.

На болотах Глинна царила ночь. Нужно было либо подождать несколько часов до рассвета, либо двигаться к той части планеты, где сейчас был день.

Ладонь Афры сжала его руку.

— Если вы уйдете, я надену шлем и пойду за вами, — сказала она.

Это была угроза, так как там она встретит не древних финикийцев, а разрушитель.

— Я отдохнул и не теряю бдительности, — ответил Иво. — Бояться нечего.

Но ему было приятно прикосновение ее пальцев — почти любовное пожатие. Несмотря на то, что он отверг ее прошлой ночью, сегодня она общалась с ним с необычайной теплотой.

На первый взгляд, Тир не изменился.

Все те же военные корабли стояли в гавани города-острова, все те же сгрудившиеся дома. Он узнал храмовый комплекс и то место, где ночью он наткнулся на Айю.

— Мы по-видимому, не сдвинулись, — недоуменно пробормотал он.

Иво подумал с удивлением, как это он мог увидеть так подробно город, ведь они наверняка оттащили его от макроскопа, когда он свалился в Средиземное море. Значит, он был здесь!

— Похоже, прыжок на сорок лет, — предположила Афра. — Вперед, назад или в сторону. Вы можете найти характерные детали?

Она отпускала его руку только для того, чтобы позволить скорректировать курс.

Он сфокусировал макроскоп на доме Горолота. В нем жили какие-то незнакомцы, да и очертания здания изменились, будто его перестроили. Иво разочарованно остановился, хотя и понимал, что если бы он увидел Айю и Горолота, то эффект был бы непредсказуем.

— Ты можешь вернуться, — сказал ему по-финикийски мужской голос.

Иво сжал руку Афры:

— Тащите меня! — прокричал он. — Это Шен!

Он, как бы издалека, почувствовал прикосновение ее руки. Она сняла с него окуляры, но картина не изменилась.

— Почему ты противишься мне? — спросил Шен, на сей раз голосом Иво.

— Прежде всего, потому что тебя убьет разрушитель, как только ты завладеешь телом. Разве тебе это не известно?

— Когда я завладею телом, — сказал Шен таким тоном, словно не сомневался, что это в конце концов произойдет, — у меня будет в распоряжении вся твоя память, и я смогу взять все, что пожелаю. Сейчас у меня практически ничего нет. Мне трудно даже связываться с тобой, и Это удается лишь тогда, когда твой разум на чем-то сосредоточен. Так что я не знаю, в чем проблема, мне известно лишь, что у вас происходит что-то интересное.

Где-то, бесконечно далеко, чьи-то руки теребили Иво.

— Подожди-ка минуту, Афра, — отозвался Иво. — Он хочет только поговорить.

— Не доверяйте ему, — донесся ее голос откуда-то из бесконечности.

— Дайте мне две минуты.

— У маленького пуританина Иво появилась подружка? — спросил Шен. Он скорее всего что-то знал, но что именно?

— Нет. Слушай, мне нужно объяснить, почему я не могу отдать тебе тело. Мы имеем дело с внеземным сигналом…

— Я могу подарить тебе удачу рыцаря-любовника. Ни одна женщина не устоит против этого. Черная бородавчатая жаба сможет соблазнить принцессу.

— Я это знаю, но не стоит. Эта галактическая цивилизация передает сигнал, который мы назвали разрушителем…

— А что, если тебе выпустить меня на определенный период? На время, достаточное для решения всех ваших проблем?

— Нет! Ты не понимаешь, что я…

— Сынок, ты пытаешься учить меня…

Волна холода, окатившая тело, напомнила Иво падение в Средиземное море. Он взглянул вверх. Над ним стояла Афра с ведром в руках.

— Да, хорошее средство, — сказал он, отряхиваясь.

Она обрушила ему на голову три галлона ледяной воды.

— Вы теперь каждый раз будете попадать в ловушку Шена при работе со скопом? — спросила она. — Вы опять говорили по-финикийски, я поначалу растерялась, но прошло не больше двух минут. Что он хотел?

— Он хочет выйти, — сказал Иво, дрожащими от холода руками стягивая с себя мокрую одежду. — Но он не может выйти, пока я ему не позволю.

— А как же разрушитель?

— Похоже, он не знает о нем и слышать не хочет. Он меня все время перебивал, не давая говорить.

— Он должен знать о разрушителе. Как тогда объяснить послание — «Моя пешка связана»? Он все знал еще тогда.

Чтобы согреться, Иво попытался попрыгать на месте. Но быстро остановился — мокрый пол был слишком скользким под босыми ногами.

— Я не подумал об этом. Значит, он лгал.

— Это тоже маловероятно. Если бы он знал, что разрушитель подействует на него, то разве стал бы рисковать и выходить на него? А если он знает, что разрушитель ему не опасен, то почему тогда прямо не скажет этого? Так что вариантов остается немного.

— Это натолкнуло меня на одну мысль, — сказал Иво. — Он ведь совсем не похож на гения. Я никогда раньше прямо с ним не общался, но сейчас, во время беседы, я не мог отделаться от ощущения, что торгуюсь с ребенком.

— Ребенок… — она принесла полотенце и принялась вытирать ему спину. Иво вспомнил, что он в первый раз, неосознанно, разделся перед ней. Они видели тела друг друга во время деструкции, но это совсем другое дело. Один за другим, сами по себе, падали барьеры между ними.