— Скукота, — шутливо заметила Афра. — Очередной газовый гигант, мимо которого не промахнешься.

Скукота? Иво оценил ее юмор, он в жизни не видел ничего более потрясающего. Когда он напряг зрение, проступили детали — более яркий желтоватый экваториальный пояс, окаймленный сине-серыми полосами, пестрые зеленоватые «субтропики», переходящие в иссиня-черные полярные районы — довольно сильный эффект. По сравнению с этим Земля была тусклым ничтожеством. Пятна Нептуна были сконцентрированы в центральной зоне и были черного или темно-коричневого цвета, — Иво подумал было, что они двигаются, хотя визуально ничего заметно не было. Темно-синий овал виднелся на горизонте той части планеты, которую Иво назвал северным полушарием. На вид планета была совершенно круглой, но воображение дополняло картину. Он представил себе две колоссальные руки, которые сжимали планету так, что ее брюхо выпирало за тугой пояс.

Он перевел взгляд на окружающее «небо». Солнца не видно, только гроздья звезд неистово сверкали во тьме. Большим объектом, кроме Нептуна, был диск, находящийся на расстоянии нескольких диаметров от планеты.

— Тритон, — сказала Афра, заметив, куда он смотрит. — Главный спутник Нептуна. Есть еще один — Нереида, она находится от него дальше, чем мы сейчас. Орбита Нереиды кометообразная, весьма необычное явление для спутника планеты. Скорее всего, есть еще несколько неоткрытых спутников, они то и дело появляются у больших планет.

— Это очень интересно, — сказала Беатрикс, но ее интерес, по-видимому, был весьма поверхностен. Иво догадывался, что она еще не отошла от шока после трансформации и сейчас стремилась разрядиться в беседе с другими. — Вот мы и прибыли, и что же дальше?

Никто не ответил. Нептун все рос, зеленый вседержатель моря космоса, по которому они плыли.

— Он такой большой, — сказала Беатрикс. — И дикий. Ты уверен, что он не опасен?

Гротон улыбнулся:

— Нептун в семьдесят или восемьдесят раз тяжелее Земли, но гораздо менее плотен. То, что мы видим, на самом деле облачность, а не поверхность планеты. Он действительно большой и дикий, но не переживай — мы даже не будем пытаться на него сесть. Мы ляжем на орбиту вокруг него.

— Это будет истинный рай — год невесомости, — съязвила Афра.

Иво посмотрел на крошки, оставшиеся после обеда, парившие в потоках вентилируемого воздуха, и понял ее иронию. Невесомость — хорошая забава на час, но на год — мука. Во-первых, места слишком мало для нормальной жизни пятерых человек, во-вторых, их ожидает атрофия мускулов и другие нарушения функционирования организма. В-третьих, вентиляция контейнера Брада ненадежна и опасна. Деструкция задумывалась как средство борьбы с высокой гравитацией, и невесомость, вероятно, плохо влияет на протоплазму.

Нет — об орбите вокруг Нептуна не могло быть и речи.

— Как насчет Тритона? — предложил Гротон. — Размер и масса приблизительно такие же, как у Меркурия, насколько я представляю. Гравитация на поверхности около четверти земной, и может даже есть небольшая атмосферка. Нам нужна будет база, хотя бы для того, чтобы набрать водород в баки. Да и довольно просто перехватить Тритон на этом курсе — мы как раз догоняем его.

— Звучит очень мило, — сказала Беатрикс.

Гротон разошелся:

— Нашей главной задачей было сохранение макроскопа, нужно было не дать ООН его демонтировать или сделать чего похуже. Чтобы ее выполнить, пришлось спешно покинуть окрестности Земли. Эта часть выполнена. Теперь наша обязанность — следить за ситуацией дома и быть готовыми вернуть скоп, когда придет время. А пока нужно использовать скоп для разведки…

Иво улыбнулся:

— Вы имеете в виду Супер-Дупер-Пупер…

Афра взглядом заставила его замолчать.

Ну и ладно. Можно называть это разведкой или подглядыванием, все равно нельзя лететь домой, не зная, что там творится.

— Что это? — спросила Афра. Все удивленно повернулись к ней. Во время предыдущего диалога она, по-видимому, наводила порядок в своей сумочке и сейчас держала в руках маленький листочек из маленького стенографического блокнота.

Иво разглядел на нем странные каракули.

— Это стенограмма — одна из версий, — сказала Афра. — Никогда такого не видела. Я использую письмо Грегга.

— А, скоропись, — сказал Гротон. — Вы можете разобрать ее?

Афра сосредоточилась над малознакомыми символами:

— Это почти бессмысленно: «Моя пешка связана».

— Еще одно послание от Шена! — воскликнула Беатрикс.

— Наверное, он рассовал свои послания по всей станции, — заметил Гротон. — Вначале лингвистический ребус, затем знак Нептуна, а теперь вот это. Скорее всего, он написал все одновременно, и мы отыскиваем записки случайным образом!

— А почему бы ему не выйти к нам? — заинтересовалась Беатрикс. — Если он так близко, что смог добраться до сумочки Афры…

— Шена трудно понять, — сказал Иво. Но объяснение показалось неполным даже ему. Какие еще маленькие сюрпризы преподнесет им этот гений?

Когда ракета начала переходить на орбитальную скорость, Нептун уже выглядел чудовищем. Диск планеты визуально выглядел в четырнадцать раз больше Луны, была ясно видна клубящаяся слоистая атмосфера гиганта. Большие цветные полосы теперь почти не различались, вместо них виднелась трехмерная смесь облаков, газа и завихрений, напоминающих снимок глаза тайфуна. Они были еще слишком далеко, чтобы заметить движение, и могли спокойно созерцать все детали застывшего перед ними ужаса.

Иво показалось, что он наблюдает конвекцию в нагреваемом чане с расслоившейся нефтью. В воображении появилась еще одна картина — контейнер Брада на печке, и Иво, ужаснувшись, отогнал эту мысль. Сине-серые пузыри газа, в тысячу миль диаметром, всплывали в толще плотных слоев атмосферы, оставляя за собой хвосты турбулентных завихрений. Проход, проделанный недавно прошедшим пузырем, являл взору четкий срез газообразной страты атмосферы — желтая масса, прошитая зелеными, черными, розовыми прослойками. В другом проходе виднелись груды белесой субстанции — водородного снега, — которые лавинами низвергались в пучину нептунианского океана, огромной вмятины на теле планеты. Похоже на льющийся в воду жидкий воск, подумал Иво.

Нет, о посадке не могло быть и речи. Афра удалилась в чрево Джозефа, чтобы проконтролировать выполнение маневра.

Они вышли на орбиту Тритона и приближались к нему со скоростью, которая поражала воображение, будучи выраженная в милях в секунду, но в таком исполинском окружении казалась ничтожно малой.

Шар Нептуна — тридцать одна тысяча миль в поперечнике, подавлял все вокруг, на фоне его буйствующих красок Тритон казался серым и унылым.

Но малыш Тритон тоже хранил свои тайны. Всего в десять раз меньше Нептуна, в полтора раза больше Луны, но в три раза тяжелее. Если считать по массе, то Тритон был настоящим гигантом среди спутников планет Солнечной системы, хотя по размерам он был далеко не первым.

Тритон постепенно приближался, и вот он уже казался таким, как Нептун, затем больше, — они предстали как две планеты-сестры.

Но Нептун был злобен и ярок, а Тритон — спокоен и мрачен. Его поверхность казалась непоколебимо твердой.

— Твердокаменный, — пробормотал Иво, ожидая услышать обычное «Что?» Афры, но ее не было рядом.

Стали видны кратеры: гигантские кольца раскрошившихся скал, залитые в середине черной тенью, некоторые были исклеваны изнутри более мелкими кратерами. Горы — густые морщины на лице спутника. Горизонт был затуманен полупрозрачной дымкой атмосферы. И еще океаны…

— Должно быть, какое-то соединение кислорода с азотом, — сказал Гротон. — Но не вода, это уж точно. — Заинтересовавшись, он попросил Иво сфокусировать макроскоп и провести спектроскопический анализ. — Атмосфера в основном неон и азот, — сказал он, просмотрев спектры. — Немного кислорода и следы аргона. Океан наполнен жидким соединением…

И тут они увидели в космосе нечто.

— Внимание, — объявил Гротон по интеркому. — К нам что-то приближается, и это не Тритон.