-Не грусти, cara -нежно проведя рукой по ее щеке, попросил Лучиано -К тебе будет приезжать и Адэр, и Кира. Жены моих братьев. Вы подружитесь.

-Когда ты приедешь, любимый? -тихо поинтересовалась Анастасья. Боль внутри нее нарастала. Он оставляет ее после первой брачной, что доказывает его безразличие к ней. Она осознавала, что дела есть дела, но комок, подтупивший к горлу, вовсе не интересовался ее понимания.

-Я опаздываю -Он чмокнул ее в щеку и поспешно покинул ее, ни разу не оглянувшись. Его раздирали противоречивые ощущения: никто не называл его любимым, потому это простое слово оказало на него влияние, чем взбесило его. Почему он так реагирует на женщину, способную предать его в любую минуту?

Лучиано Аббетелли впервые не знал ответа на собственный вопрос!

                                ***.

Неделю спустя Анастасья расположилась на стуле на кухне и потягивала горячий чай, как раздался звонок. Она побрела открывать дверь, на ходу собирал влажные после душа волосы.

Кто бы мог так поздно к ней прийти? Обычно, Кира и Адэр приходили утром, а мужья забирали их вечером. К ее удивлению, невестки Лучиано обладали весьма значительной чертой -они любили общаться без умолку. И что самое интересное, они также не принадлежали к богачам. Адэр -врач-гинеколог, а Кира -бывшая руководительница сети салонов красоты. Они общались часами, делясь всеми невзгодами и воспоминаниями из детства.

Но Анастасья все равно чувствовали себя глубоко несчастной.

Лучиано за все время позвонил ей один раз, дабы просто поздоровоться и предупредить, что он задержится на неопределенный срок, не беря во внимание ее сбивчивых вопросов о его самочувствии. Он игнорировал ее, чем незаслуженно обижал ее. Она вложила в его руки свое сердце, а он растаптывает ее непониманием и безразличием. Не этого желала Анастасья от замужества, хотя на что рассчитывала она, согласившись заключить брак без любви? Ни на что. Глупо было надеяться, что она в силах заставить его полюбить. Человек, давно похоронивший все эмоции под камнем судьбы не испытает никогда нежные чувства.

Анастасья распахнула дверь и встретилась со взглядом зеленых, как весенняя трава, глаз.

Сердце пропустили несколько ударов, а слезы, которые она полагала уже высохли за все ночи, когда она их проливала, вновь брызнули из ее глаз.

Под его глазами залегли морщины, скулы стали острее, но он выглядел...довольным и впервые за все годы их знакомства, счастливым. Галстук и пиджак отсутствовали, но жар, исходивший от него запомнил весь холл. Лучиано улыбнулся, обнажив белоснежные зубы и протянул ей портфель. Анастасья послушно приняла сумку и убрала ее в шкафчик. За всю неделю одиночества она исследовала каждую комнатку апартаментов и выучила  каждый уголок наизусть.

-Лучиано! -воскликнула Анастасья, кинувшись мужу на шею. Тот крепко обнял ее и приподняв, одарил страстным поцелуем в губы. Как же ей не хватало его близости! Его запаха и тепла! Она изнемогала от тоски без него, но сейчас все ее печали разом рассеялись, кроме одной. Как бы то не было, но Лучиано не любит ее.

-Cara mia, ты скучала без меня? -хрипло спросил Лучиано, опуская ее на пол.

-Конечно!

Неужели он сомневается в том насколько чувство одиночества съедала ее изнутри.

Заметив, что муж начинает раздеваться, ее обуревали противоречивые чувства. С одной стороны ей хотелось вновь ощутить его ласки, а с другой -они почти не разговаривали, не считая той ночи, а только занимались любовью. А это есть огромной для нее проблемой. Ей не хотелось отдавать ему только тело. Анастасья желала рассказать ему о своем несчастливом детстве, показывая на собственном примере, что она научилась с этим жить, не погрузившись в тяжкие раздумья и печали.

-Лучиано, давай поговорим -сказала Анастасья, беря мужа за руку и ведя в гостиную. Через несколько секунд они сидели на софе и смотрели друг другу в глаза, что одновременно и возбуждало ее, и вселяло уверенность в то, что сегодня им следует вести диалог вне спальни.

-О чем ты хочешь поговорить? -нетерпеливо приговорил Лучиано -Может, перенесем все в постель.

-Постель -это все, что нас связывает? -поинтересовалась Анастасья, уставившись на замысловатое сплетение ниток на ковре.

-А что еще нас должно связывать? -гневно задал ей он встречный вопрос. Его слова будто ударили ее, но она, не показывая виду, прошептала:

-Отношения мужа и жены.

Анастасья видела с какой любовью и нежностью Лука и Милан взирают на своих жен, что нельзя было сказать о ее муже. Зависть начинала одолевать ее.

-Нет никаких отношений -взревел Лучиано, вскочив на ноги -Что ты выдумала? Секс -ничего более.

Анастасья ошеломлено уставилась на него. Обида и горечь захлестнули ее. Она еще не чувствовали себя более униженной и растоптанной. Считать, что Лучиано примет ее любовь -это наивеличайшая ошибка в ее жизни. Он ненавидел ее, однако вожделел ее тело. Только тело, но не сердце.

-Я хочу развода -скрестив руки на груди, дрожащим голосом произнесла Анастасья, ощущая, что не этого на самом деле ей хочется.

Ее мечта была его любовь, которую он не кому не давал и не даст.

-Нет -спокойно ответил Лучиано, направляясь в соседнюю спальню -Ты моя жена. Ты останешься ею навсегда.

Навсегда. Да, она желала больше всего на свете оставаться его женой, матерью его детей. Дарить ему свою нежность и любовь, но Лучиано отказывался воспринимать действительность происходящего, продолжая жить воспоминаниями.

Когда дверь захлопнулась, Анастасья соскользнула с софы на пол и обхватив колени руками, смотрела в окно, где темнота охватывала дороги.

                          ГЛАВА ПЯТАЯ.

Что на нее нашло?

Лучиано швырнул рубашку на постель и подавил рвущийся из груди стон.

Анастасья.

Не было ни дня, чтобы он не вспоминал о своей маленькой женушке с прекрасными, как фиалки глазами. Он не спал ни одну ночь, представлял как держит в руках ее хрупкое тело. Целует нежные губы во время жарких занятий любовью.

Лучиано удивился, осознав, что в Сицилии его не привлекали больше женщины, так как все мысли направились к женщине, покорен ждущей его дома. Он часто вел долгие разговоры с невестками, где узнавал, что Анастасья отказывалась выходить с ним в высший свет, проводя целые дни в квартире, наводя порядок и обучаясь кулинарным способностям, что означало отсутствие связи с прессой.

А может он ошибся? Может, она была права, убеждая, что не передаст его тайну прессе? Может, он, уверенный в собственной правоте, не замечал очевидного?