Один из волков вырвался далеко вперед, и, когда я повернул, он решил, что это его шанс показать себя. Молодой, глупый зверь. Он бросился на задние ноги в попытке порвать сухожилия, но забыл, что там есть копыта. Я взбрыкнул и нанес удар. Есть! Серый покатился по снегу и остался лежать. Остальные зло взвыли, но погоня не прекратилась.
Полянка. Она небольшая, около пятнадцати метров, но вполне подходящая, чтобы не дать серым подобраться ко мне незаметно, пользуясь кустами или деревьями. Здесь я решил принять свой последний бой. Жалел я только об одном. Если боги одарили меня копытным зверем, то почему они не выбрали оленя? У того рога такие, что проткнуть врага можно, а с моих, закрученных назад, никакого толку. Ну, отброшу я волка, и что?
Серые выскочили на поляну и, видя серьезный настрой своей добычи, закружили вокруг меня, выбирая удобный момент для нападения. Один волк был явно крупнее своих собратьев, с седой мордой, видимо, вожак стаи, кинулся ко мне и тут же отскочил, уворачиваясь от моих копыт. Еще один явно молодой и горячий сунулся следом за вожаком, но отскочить уже не успел. Переднее копыто, попавшее точно в голову, не способствовало здоровью и долголетию. Осталось четверо. Снова кружение вокруг добычи, словно в хороводе. У меня в голове точно также закружились слова детской песенки: «Остались от козлика рожки да ножки». Если бы я сейчас был человеком, волки услышали бы истерическое хихиканье. А так тишину нарушали только наше натужное дыхание и тихое рычание кого-нибудь из серых охотников. У кого первого сдадут нервы? Кто ошибется первым, я или кто-то из них?
Вот еще один волк рванулся вперед. Я отпрыгнул с линии атаки, пропуская его мимо, и попытался достать копытом. Мимо. Верткий оказался, зараза. Из-за прыжка я сместился ближе к деревьям. Этим попытался воспользоваться ближайший серый. Он напал, метя в шею, но прыгнул слишком высоко. Я не мог упустить такой шанс. Наклонив голову, я принял зверя на рога (шея аж хрустнула от тяжести) и, сделав всего один скачок, впечатал серого прямо в дерево, оказавшееся за его спиной. Хруст костей и предсмертный крик хищника стали мне наградой. Осталось трое. К сожаленью, долго радоваться мне не довелось.
Воспользовавшись тем, что я увлекся размазыванием волка об дерево и оставил незащищенным свой тыл, один из оставшихся хищников вцепился сзади в мою правую ногу. Я закричал и, ударив обеими задними ногами, отбросил прочь, но он приземлился на лапы и вновь присоединился к смертельному хороводу.
Оставшиеся трое волков чуяли кровь и были полны решимости получить намеченную добычу. К счастью сухожилия не задеты, стоять я могу, но повреждена мышца, и кровь течет очень обильно. Я начал слабеть. Новое нападение волки произвели практически синхронно. Первый напал слева, метя мне в бок. Я развернулся, пытаясь достать его передними копытами, а в это время второй бросился на меня справа. Кажется, он хотел вцепиться в шею, но промазал, и его зубы впились мне в правое плечо. Я закричал от боли и отпрыгнул назад, но серый повис на мне, рыча и пытаясь вырвать кусок моей плоти. Третий в это же время запрыгнул мне на спину и впился зубами в шею. Я мог сделать только одно: вцепившись в бок правого волка зубами, я оторвал его от себя, одновременно заваливаясь на левый бок и перекатываясь на спину, чтобы так примять волка, оседлавшего меня. Но серый вожак, а это оказался именно он, был слишком опытен, чтобы дать себя так убить. Он успел отскочить в сторону. Я тоже вскочил на ноги, в горячке боя не замечая насколько серьезны мои раны. Волков по-прежнему трое. Они теперь никуда не торопились. Им можно просто присесть и подождать, пока я не свалюсь с ног от слабости, и можно приступать к трапезе. Двое из них продолжали кружить вокруг меня, а третий присел в снег, зализывая на боку кровавую рану от моих зубов.
Я чувствовал, как кровь вытекает из меня, а вместе с ней и жизнь. В глазах начало темнеть, голова кружилась, но я старался следить за волками, чтобы не пропустить новое нападение. Вот оно. Старый вожак рванул вперед в новой попытке достать до горла. Я попытался ударить его передними ногами, чуть присев на задних, но почувствовал, что правая задняя меня не слушается. Вместо намеченного удара я просто завалился на бок. «Вот и конец», - мелькнула моя последняя мысль. Я ждал, что сейчас зубы хищника вопьются в мое горло, прерывая жизнь, но ничего не происходило. Подняв голову, я увидел вожака лежащего возле меня, а из его шеи торчал арбалетный болт. За ним на снегу бился еще один серый в предсмертных судорогах, а третий убегал, пытаясь скрыться от новой опасности. Не вышло. На очередном прыжке и его настигла смерть.
Я посмотрел в сторону, откуда пришло нежданное спасение, и понял, что обрадовался рано. Под деревьями стоял Дамиан с арбалетом в руке.
- Привет, парень. Теперь мы квиты.
Я попытался встать, соображая, что он имел ввиду. Наконец, понял - водопад. Увы, встать не получалось. Я раз за разом заваливался назад.
Дамиан тем временем подошел поближе, доставая из-за пазухи какой-то черный камень на цепочке.
- Это случайно не твой ли хозяин устроил охоту на тебя, а? - он подошел ближе, разглядел мои раны и присвистнул. - Да, парень. Тебя теперь легче дорезать, чем вылечить. Но сначала...
Дамиан принялся обходить всех волков и, прикладывая свой амулет к их кровавым ранам, что-то бормотал себе под нос. Я понял, что он проверял не оборотень ли кто-нибудь из них, а когда удостоверится, то займется мной. Я уже понял, что умру, но быть добитым и съеденным я не хотел.
«Пусть лучше так добьет, по крайней мере мучиться не буду», - с этой мыслью я, собрав последние силы, начал перевоплощаться в человека. Дамиан этого не видел. Он как раз направился к последнему волку, лежащему метрах в двадцати от места схватки. А вернувшись, вместо мяса нашел бы голого парня лежащего на снегу.
«Сюрприз!» - это была моя последняя мысль. Дальше ничего.
Глава 7
Очень хотелось пить. Нужно встать и напиться. Только глаза открою и встану. Открыть глаза оказалось неимоверно трудно, на веках словно тяжесть лежала. Я застонал от бессилия. Тело тоже не желало подчиняться, я его просто не чувствовал.
«Я, наверное, болен». Мысли кружились в голове, не давая сосредоточиться на какой-нибудь одной. Вдруг чьи-то руки приподняли меня, и в губы уперся край глиняной чашки. Я сделал глоток, потом еще и еще. Когда я напился, руки уложили меня обратно, промокнув мягкой тканью ту воду, что пролилась мимо, попав мне на шею. Так делала только мама, но это было так давно. Я вспомнил, как мама уходила от меня, не оглядываясь. Ей не нужен был такой сын. Из-под век побежали мокрые дорожки.
Мягкая ткань вернулась. Она промокнула мои слезы, а потом я почувствовал, как рядом лег кто-то. Он обнял меня, прижал к себе и погладил по голове. Никто так никогда не делал. Даже мама не утешала меня, если я плакал. Они с отцом всегда говорили, что я мужчина и должен сам разбираться со своими проблемами, а не лить слезы. А руки продолжали гладить меня, принося покой и тепло.
- Ш-ш-ш. Все будет хорошо, - голос звучал очень тихо и был смутно знаком. – Спи, - сильные, и такие надежные руки обняли меня, оберегая покой, и я погрузился в сон с мыслью, что завтра посмотрю, кто это.
Меня разбудила хлопнувшая дверь. Осторожно открыв глаза, я огляделся. Моя комната была залита дневным светом. Тепло, печь явно топилась. Посторонних нет. Только чья-то одежда свалена на сундуке с моими вещами. Я попытался приподняться, но правые плечо и нога ответили на это болью. На них были наложены тугие повязки. Еще ныла шея, но не так остро. Дверь заскрипела, открываясь, и на пороге появился...
- Дамиан! - я моментально вспомнил все, что произошло вчера, или ... когда?
- Сколько я?..
- Пять дней, - Охотник сбросил возле печки принесенные дрова.
- Почему?..
- Сам не знаю. Сначала хотел добить, даже нож достал. Потом ушел. Почти дошел до дома и вернулся. Вспомнил, как мать просила поговорить с тобой. Это была ее последняя просьба.