Если допустить, что Мацуока намеревался доверить Сиро заботу о Миюки и дочери, можно сделать один вывод: видимо, Мацуока не собирался возвращаться по собственной воле.

Сиро хотел услышать это непосредственно от него. И если он действительно рассчитывал на то, чтобы вверить жену и дочь в руки Сиро, то его план более чем на половину удался.

Сиро надел белье и, наблюдая за Миюки, пытающейся надеть трусики под одеялом, мысленно говорил про нее и скрывающегося за ней Мацуока: «Мацуока очень ловко и умело спихнул на меня жену и дочь, Миюки взяла меня в плен свой сексуальной притягательности. И мне, видимо, никуда не деться от этого».

Сиро ворчал про себя, будучи, впрочем, настроенным отнюдь не против сложившейся ситуации.

Миюки и Сиро как раз доедали свой поздний ланч в ресторанчике, расположенном в нескольких минутах ходьбы от дома Сиро. Судя по всему, они изрядно проголодались. Оба продемонстрировали прекрасный аппетит и вполне восполнили запас потраченной в постели энергии. Особенно отличился Сиро: вдобавок к сытному мясному обеду он съел всю без остатка порцию лапши, затем заказал десерт и теперь, сытый и довольный, попивал кофе.

За обедом они были так увлечены едой, что почти не разговаривали. Но когда наступила очередь кофе, Сиро принялся расспрашивать Миюки обо всем, относящемся к ней и ее жизни.

Миюки както замялась и отвечала неохотно. Сиро видел, что она пытается утаить от него свое прошлое. Миюки не оченьто хотела говорить об этом. Если по правде, то она недоучилась, бросив старшую школу, у нее не было какойлибо специальности или квалификации, которой можно было бы гордиться, и настроение ее омрачалось всякий раз, когда она возвращалась к своему прошлому.

Иногда Миюки задумывалась, чем была ее жизнь до этого момента. Она искала подходящие слова, которые отразили бы это наиболее лаконично.

Это была жизнь в постоянной зависимости от мужчин.

Ее отношения с отчимом не клеились, она ушла из дома, потом бросила старшую школу, и с тех самых пор по какойто причине ее связи с мужчинами не прекращались. Миюки неожиданно для себя осознала, что она всегда искала приюта подле мужчины. До замужества с Мацуока она была на содержании у владельца магазина тканей. Это был мужчина возраста ее отчима, у которого были жена и ребенок. Миюки получала от него денежное содержание в размере четырехсот тысяч иен в месяц и жила как птичка в золотой клетке. Он звонил в ее квартиру каждый день и, если не заставал дома, учинял ей допрос, где она была и куда ходила. Он приходил каждый вечер и до утра требовал алкоголя и секса. Он обеспечивал ее жильем, и о средствах на жизнь тоже не нужно было волноваться, но в душе она испытывала отвращение к тем дням абсолютной неволи, и почти сразу, как только Миюки ступила на дорожку самостоятельной жизни, она встретила Мацуока и вышла за него замуж.

Ей хотелось пожить в другой среде. Наверняка из нее получился бы совершенно иной человек, нежели тот, кем она была сейчас. Если бы она росла в атмосфере любви со стороны родителей, в особенности отчима, ей не пришлось бы жить сейчас во лжи.

Миюки считала себя не такой уж и глупой. Она, несомненно, мечтала о более высоком образовании. Если бы она училась как следует, возможно, ей легче было бы обрести независимость.

Миюки не знала своего настоящего отца, но ей частенько являлись размытые видения. Она чувствовала тяжесть кармы, доставшейся ей от прежнего поколения.

Заметив, что Миюки во время их беседы помрачнела, Сиро обеспокоился:

— Чтото не так?

Она вдруг подняла голову и увидела перед собой мужчину, который жил жизнью совершенно отличной от ее собственной. Ни забот ни хлопот и полно свободного времени для себя. Жизненное благополучие, которое прежде так привлекало, сейчас было ей противно. Ей хотелось спустить его вниз на такой же уровень. Ощутив яростное желание разрушить все и вся, Миюки с силой зажмурила глаза, полные слез, и отвернулась.

Ясли находились в ста метрах ходьбы по узкой дорожке. Немного не доезжая до дороги, поворачивающей на жилую улицу, Миюки велела Сиро остановить машину.

— Давай подвезу до яслей.

Миюки был понятен естественный порыв Сиро, который смотрел на нее с недоумением. Ее несколько раз прежде подвозили до дверей. Однако на сей раз Миюки не хотелось подъезжать туда на машине Сиро. Она струсила. Прежде, несмотря на то что за рулем был посторонний мужчина, а не ее муж, она вполне спокойно относилась к тому, что ее подвозят до самых ворот. Что же изменилось? Совершенно очевидно, что то, что испытала ее плоть сегодня, начало оказывать влияние на ее душу.

— Да нет, не стоит. Я выйду здесь. Спасибо.

Миюки бегло бросила взгляд на часы.

Без десяти шесть. Еще есть немного времени.

Обычно она забирала дочку в половине шестого, но в яслях дети могли оставаться до шести часов. Миюки положила свою руку на руку Сиро, лежащую на рычаге переключения передач, и еще раз поблагодарила его:

— Спасибо.

Она колебалась, поцеловать ли Сиро в щеку или не стоит, но ее тело сопротивлялось непривычному порыву, и она постаралась передать свое настроение одним лишь прикосновением.

— Я позвоню тебе, — прошептал Сиро.

— Угу.

Кивнув, Миюки взглянула на дорогу, убедившись, что там нет никого из знакомых, вышла из машины. Она проводила взглядом машину Сиро, пока та не скрылась из виду.

Преодолевая сто метров дорожки до яслей, Миюки старалась привести в порядок свои чувства. Она сознательно пыталась задвинуть в глубь себя свою женскую составную часть и освободить материнскую. Без этого перевоплощения она никак не могла переступить порог яслей. Миюки в душе беспокоилась, что воспитательницы тоже женщины и интуитивно остро учуют запах мужчины.

Она сознавала, что противоречит сама себе. Бывали случаи, когда она приходила в ясли забирать дочку, обслужив после обеда двухтрех клиентов. Она чистила зубы, чтобы убрать привкус спермы во рту, но запах не исчезал, и эта аура шлейфом тянулась за ней, когда она приходила за дочерью. И такое бывало. По сравнению с этим тот акт любви, что был у нее с Сиро, не был ничем предосудительным. Тем не менее ее волновало, что воспитатели, будучи тоже женщинами, чтото учуют. Миюки сама частенько замечала, что включается какоето чувство, улавливающее секс.

Миюки самой казалось странным то, что с ней происходило. Взять, к примеру, недавний порыв поцеловать Сиро в щеку, чего с ней раньше определенно не случалось.

Может, влюбилась?..

Миюки, которая никогда до этого не испытывала чувства настоящей любви, с ощущением происходящих в ней самой изменений переступила порог яслей.

Толкая впереди себя детскую коляску, Миюки не спеша шла по дорожке, ведущей к дому. Сознание ее все еще оставалось рассеянным. Мозг ее плохо соображал и все сравнивал Сиро и Мацуока. Чтобы убедиться в своих чувствах к Сиро, невозможно было избежать сравнения с Мацуока, который был ее мужем и единственным близким человеком в ее прежней жизни. Миюки больше не была уверена в том, любил ли ее муж. Теперь, когда она так сблизилась с Сиро, в ней больше не было прежней ненависти к сбежавшему мужу. И только заноза застряла в мозгу, что муж, возможно, никогда ее и не любил.

Нельзя сказать, что Миюки совсем не пользовалась популярностью у мужчин, но до сих пор ее никто никогда понастоящему не любил.

С точки зрения привлекательности она была более или менее уверена в себе. Однако, возможно, изза мрачного впечатления, которое оставляло ее несчастное выражение лица, страсть тех, кто за ней когдалибо ухаживал, длилась недолго. От каждого из своих мужчин она искренне жаждала той любви, которая возместила бы ее комплекс недополученной любви со стороны родителей. Особенно большие надежды она возлагала на мужа. Однако он сбежал без видимых причин, и его настоящее место пребывания было неизвестно. Миюки надеялась разобраться в своих чувствах, но, размышляя обо всем этом, в итоге пришла в ярость и с силой сжала ручку коляски.