Подбор кадров для подпольного аппарата определялся тесным взаимодействием партийных органов и оперативных работников НКВД. Остро встал вопрос об использовании участников гражданской войны, тех, кто проявил себя в истребительных батальонах и в только что созданных, главным образом в Белоруссии, партизанских отрядах.
Из запаса органов НКВД были призваны опытные кадры, такие, как будущий почетный сотрудник госбезопасности, один из начальников отдела службы диверсий и разведки Г. Мордвинов, лично знавший многих участников партизанского движения в годы гражданской войны, особенно на Дальнем Востоке. Появилась реальная возможность подтянуть кадры, абсолютно неизвестные противнику, что было очень важно, ибо мы знали, что абвер и гестапо располагают информацией о нашем партийном активе. Так, один из секретарей Николаевского обкома КП(б)У Яров, имея при себе списки некоторых подпольных организаций, был захвачен абвер-командой в тот момент, когда решался вопрос о создании нашей резидентуры на юге Украины. В результате партийный актив и подполье с самого начала в большинстве своем оказались в руках гитлеровцев. Поэтому мы постоянно напоминали руководителям всех резидентур о необходимости крайне осторожно опираться на местный актив, оставшийся в зоне немецко-румынской оккупации.
Хотелось бы отметить еще один момент в постановлении ЦК ВКП(б) по организации партизанского движения. В этом документе подчеркивалось, что вербовочная работа в партизанские отряды целиком передается в распоряжение и под ответственность органов НКВД.
Необходимо внести ясность и в еще один принципиальный вопрос. Речь идет о якобы широкой подготовке к партизанской войне по линии партийных органов в пограничных районах Советского Союза в конце 20-х — начале 30-х годов. Действительно, подготовительные меры для организации партизанской войны на западе страны осуществлялись в этот период. Однако тогда просчитывались варианты ведения диверсионной работы в связи с возможным осложнением социально-политической обстановки в Польше, Румынии, Прибалтийских государствах, но никак не ведение ее на нашей территории. Генштаб и командование Красной Армии (об этом, кстати, говорится в записках на имя М. Тухачевского) отдавали распоряжения закладывать в тайники оружие и боеприпасы для успешного ведения партизанских действий, имея в виду, что главным противником на Западном фронте будет Польша, к которой, возможно, присоединится Германия. Для складирования запасов в расчет брался опыт партизанского движения и диверсионных операций, проводимых в 20-е годы на территории Восточной Польши.
Когда в 1941 году мы с участием ветеранов этих партизанских действий, будущих Героев Советского Союза С. Ваупшасова, Н. Прокопюка, К. Орловского, проанализировали эти планы, то оказалось, что они были совершенно неадекватными обстановке, которая сложилась к тому времени. Изменилась конфигурация границ. И самое, пожалуй, главное — в районах Западной Белоруссии, Прибалтики и на бывших территориях Польши, отошедших к нам, сложилась неблагоприятная социально-политическая обстановка. Здесь сильны были антисоветские настроения и оппозиция.
Как известно, примером массового мужества и героизма стало партизанское движение в Белоруссии, которое с самого начала войны возглавил первый секретарь ЦК ВКБ(б) Белоруссии П. Пономаренко, (кстати, единственный из первых секретарей ЦК компартий союзных республик). Пономаренко понимал, что создание агентурно-оперативного аппарата является важнейшим условием, обеспечивающим масштабность партизанского движения.
Уже в июле 1941 года в Белоруссии активно действовал в тылу противника партизанский отряд под командованием заместителя начальника 1-го отдела секретно-политического управления НКГБ Белоруссии Н. Морозкина, который имел полную информацию обо всем, что происходит на оккупированных территориях. Отряд длительное время находился в районе Бобруйска. В основном это были оперативники НКГБ, сотрудники НКВД и милиции. 22 июля 1941 года сообщалось, что в отряде 74 человека, в том числе много сотрудников Бобруйского горотдела НКВД, под командованием старшего лейтенанта госбезопасности Залогина, того самого Залогина, который совершил первые диверсионные операции: подорвал мосты под Гомелем и на Слуцком шоссе. Сотрудник этой оперативной группы П. Филимонов, прошедший довольно унизительную процедуру спецпроверок, после выхода из тыла противника стал одним из направленцев нашей службы по работе в тылу противника.
К нам поступали данные о том, что под Бобруйском успешные действия партизан на коммуникациях немцев привели к значительным их потерям. Взрывы мостов, железнодорожных путей — все это сбивало наступление гитлеровцев, значительно затрудняло их продвижение. Это подтверждало правильность наших предположений относительно диверсий на их коммуникациях. Выигрыш времени тогда имел первостепенное значение.
К 8 июля было сформировано 15 партизанских отрядов в Пинской области. Их возглавили советские руководители и чекисты. Один из них — Корж — стал Героем Советского Союза. 12 отрядами командовали работники НКВД — начальники райотделов и их заместители, начальник паспортного отделения милиции, оперработники НКВД. Эти люди прекрасно знали местную обстановку, кадры агентуры, хорошо представляли себе антисоветский элемент, ставший на путь сотрудничества с врагом.
Как уже говорилось, при отборе на должность командиров партизанских отрядов прежде всего учитывалась их прошлая деятельность. В первую очередь назначали командиров, имевших боевой опыт. Н. Прокопюк, А. Рабцевич, С. Ваупшасов, К. Орловский — все они не только участвовали в партизанской войне против белополяков в 20-е годы, но и сражались в Испании. В резерве была большая группа, воевавшая на Дальнем Востоке. Практически репрессии конца 30-х годов не коснулись специалистов по диверсионной технике и приборам. Все они активно были задействованы.
Что касается обстановки на Украине, то она складывалась не совсем удачно. С. Ковпак и Н. Федоров, создавшие в лесах на базе советско-партийного актива крупные партизанские соединения, представляли собой изолированные очаги сопротивления. Массовое партизанское движение на Украине развернулось лишь в 1942 году.
На начальном этапе войны организация партизанского движения задумывалась как создание второго фронта, действующего в тылу у немцев. Его главной задачей было сбить темп наступления и продвижения фашистских войск. Поучителен в этой связи опыт руководства партизанским движением в Белоруссии. Первая директива ЦК Компартии Белоруссии о развертывании партизанского движения в тылу противника появилось 1 июля 1941 года, еще до принятия постановления ЦК ВКП(б) «Об организации борьбы в тылу германо-фашистских войск». А записка первого секретаря ЦК ВКП(б) Белоруссии Пономаренко в августе 1941 года на имя Сталина характеризовала его как широкомыслящего человека, умеющего ставить серьезнейшие задачи. Пономаренко ссылался на положительный опыт нападения на тылы противника, подчеркивая, например, что при перевозке эшелоном танков, которые представляют для нас грозное оружие, их могут вывести из строя в результате успешной диверсии на железной дороге два-три подрывника.
Пономаренко принадлежит идея создания системы обучения и подготовки кадров, привлечения наиболее квалифицированных людей для проведения спецопераций на коммуникациях противника.
В записке Пономаренко названы меры, которые стали очень эффективными в партизанском движении, правда, не в форме его организации, а в современном для того времени оснащении средствами минно-диверсионной войны. Пономаренко писал, что выявились очень умелые и знающие хорошо диверсионное ремесло руководители, которых он лично видел в деле. Дивизионный комиссар Туманьян, полковник Мамсуров. Назван был еще капитан Потрохальцев, один из будущих руководителей Разведупра Генштаба Красной Армии, и организатор диверсионной школы ЦК ВКП(б) Белоруссии полковник И. Старинов.
Пономаренко предлагал создать 12-15 диверсионных школ с десятидневным курсом практического обучения, где в мастерских изготовлялась бы взрывная техника. В каждой школе планировалось обучать 500 человек. Ежедневно одну школу заканчивали бы 50 человек. Из выпускников можно было бы укомплектовать свыше сотни диверсионных групп. Для начала, писал Пономаренко, это было бы очень кстати. «Прошу обратить внимание на это дело и помочь ему, — писал Пономаренко Сталину, — результаты превзойдут все ожидания».