4* Т.е. из Адрианополя.
5* Вариант на слова: вспомогательное войско из скифов: «союзное войско коман».
6* Сан севасты в первый раз был придуман императором Константином Мономахом для своей наложницы Склирены; см. Glossar. Du Cange. pag. 1339, под словом σεβαστή.
* То есть персидских миль, о величине которых сделано замечание выше; см. том 2, стр. 54.
** То есть имевшие один ярус скамей для гребцов.
*** Вариант: «внутри укрепления, называемого Кула».
* Автор ошибочно называет Марина дожем Венеции. По смерти Дандуло Марин, как бывший его помощник, был выбран венецианцами, находившимися в Константинополе, для безостановочного ведения дел в должность байла, или подесты, то есть старосты, или наместника, и притом под условием, что он немедленно сдаст свое место тому, кого назначит и пришлет на эту должность республика. Венецианское правительство утвердило, однако, его самого в должности байла.
** Вариант: «Вследствие этого сформирован был отряд охотников, вызвавшихся идти вперед на поиск добычи»...
* Т.е. латинским патриархом в Константинополе.
** Вариант на слова: этот последний и проч. «Патриарх Фома носил одежду, плотно облегавшую и, так сказать, обвязывавшую все тело, за исключением только отчасти груди и ручных кистей, и брил бороду, не оставляя на ней ни одного совершенно волоса, так что казался как будто безбородым юношей.
*** Вариант: «от зловония и гниения мертвых тел».
4* Вариант на слова: между тем, пока и проч. «Между тем, как болезнь свирепствовала в лагере, то же бедствие постигло отправившийся для соединения с ним отряд. Кроме того, отряд этот встретился по дороге с валахами и понес от них большую потерю убитыми».
* То есть Conon de Bethune. — Вариант: «назначив главным мастером и строителем машин графа Конона де Петроня».
** Ахеронт — мифологическая река, через которую умершие переправляются из страны земной жизни в ад.
*** То есть азиатские провинции римской империи, называемые так в противоположность европейским, или западным.
4* Вариант на слова: причем известная часть народа ... тернового куста. «Причем одни избирали действительно достойных, — благородные отрасли плодовитых дерев, а другие предоставляли над собою царскую власть кустам терновника (Суд. 9, 8—15).
* Автор говорит о «Thierri de Tenremonde, connetable de Romanie».
** Вариант на слова: То был отборный отряд... вельможи. «То было сильное и весьма прочное укрепление, окруженное высокими деревянными башнями, построенными по всем правилам искусства».
* Романовские, или святого Романа, ворота занимали девятое место в ряду восемнадцати земляных ворот города Константинополя, считая от Золотого Рога по направлению к Пропонтиде См. выше, том. 2, стр. 311, примеч. *.
* Вариант: «девятого числа апреля». Поводом к этому несообразному с контекстом варианту, очевидно, послужило то, что автор вместо общепонятного латинского слова индикт употребил здесь менее определенное греческое слово: πινέμησις, т.е. отдел, или особый круг. Впрочем, пасха 6714, или 1206 года, была действительно в апреле, именно 2 апреля.
** Вариант: «одни с запада, другие с востока».
*** Таким образом, наш просвещенный автор и сам отчасти отдает дань суеверию своего времени.
* Один из полководцев Ласкариса.
** Родопою, или родопскими горами называлась в древности отрасль гор балканских по реке Несту, или Карасу, известная теперь под названием Деспоти-Дага. По мифологическим сказаниям Родопа, дочь реки Стримона, была выдана замуж за фракийского царя Эма; но впоследствии она и гордый муж ее за желание сравняться с богами и присвоение себе божеских почестей были превращены в горы. Ovidii Metamorph. lib. VI, fab. 2.
*** В Константинополе было несколько старинных памятников, с судьбой которых народ суеверно связывал судьбу самого города Константинополя и даже всей константинопольской империи. Некоторые из них были украшены барельефами, представлявшими разные исторические или поэтически вымышленные события и картины. Утратив подлинную мысль, которую в свое время соединяли с этими памятниками и барельефными изображениями поставившие и соорудившие их лица, народ в благоговении к древности во времена упадка искусств и общего суеверия придал им мистическое значение некоторого рода амулетов (φυλακτηρίων) или талисманов, которые будто бы при самом основании города поставлены были по указаниям сивилл в сбережение и охранение его от всяких вражеских покушений и действительно оберегали вернее всех стен, рвов и других средств обороны. Народ был убежден, что пока эти памятники целы, до тех пор торжество его над врагами будет несомненно, хотя бы временно враги и получали некоторый перевес, — что все, изображаемое ими, с течением времени должно непременно исполниться, как непреложное слово Божие. Поэтому он считал их также не только оборонительными, но вместе пророчественными, или предвещательными талисманами города (στοιχειώδη τς πόλεως φυλακτήρια). Так называли эти памятники и так смотрели на них не только простые люди, но и люди по своему времени ученые, воображавшие стоять выше народных суеверий и предрассудков. Так называет их и наш автор, нисколько не отвергая возможности их мистической силы и во всяком случае признавая в политическом отношении весьма серьезным существование подобного понятия о них в народе. Об этих-то, собственно, памятниках он и говорит в настоящем месте.
* О Таврской площади и местоположении на ней описываемого теперь автором памятника см. Дюканжа Const, Christ. lib. 1, pag. 65—68.
** Мифологический конь, родившийся из крови свирепой Медузы, обезглавленной Персеем.
*** Веллерофонт — одно из лиц, упоминаемых в Илиаде, (см. песньVI, ст. 155—220), оклеветанный и коварно подвергаемый своими противниками всем возможным опасностям, но невинный, не знающий даже всех своих врагов и при всем том всегда торжествующий, непобедимый и счастливый герой. Константинопольцы, конечно, желали видеть в его изображении олицетворение своего собственного города или государства.
4* Илиады песнь XIII, ст. 279—283. Мы привели это место по безукоризненно точному переводу Н. Гнедича.
* Города Фракии.
** Под этим неопределенным заглавием помещается известная так называемая книга о статуях города Константинополя. Эта маленькая книга, или статейка, признана боннскими издателями истории Н. Хониата принадлежащею его же перу; но мы не решаемся разделять их мнение. Значительная часть ее объема, именно все, что заключается в § 1-м и второй половине четвертого, представляет собою извлечение из истории Н. Хониата с вариантами совершенно похожими на те, которые при переводе его истории помещены нами между подстрочными примечаниями. Сверх того в других параграфах встречаются также выражения и заметки, целиком вырванные из того же источника. Уже это обстоятельство указывает на ее постороннее происхождение, потому что вся история Н. Хониата так старательно отделана до последних подробностей, что автор не позволил себе ни разу ни малейших повторений. Между тем язык, которым написана статья, при тождестве некоторых отдельных слов и выражений, исключительно свойственных истории Хониата, в целом далеко не представляет ни того искусственного изящества, ни той безукоризненной правильности в словосочетании, которыми всегда неизменно отличается язык истории. Мы ни разу не заметили, чтобы Н. Хониат дозволил себе употребить, например, такие выражения: (Θωμάσιος) ν δ κα λεΐος ξυρ̣ τ τοΰ προσώπ δαφος, или: (θνη) φονντα κατ’λλήλων, и тому подобные. Наконец, легкий тон статьи и резкая непочтительность в выражениях на счет наружности лиц латинского духовенства также не в его духе, потому что он серьезен даже в своих поэтических отступлениях и, привыкши уважать достоинство во врагах, скорее дозволяет себе употребить резкое выражение о чем-нибудь своем родном, отечественном, нежели тупо глумиться над иноземным, которое ему чуждо и самые недостатки которого поэтому не затрагивают его душевной боли. Таким образом, независимо от обстоятельств, бывших причиною долгой неизвестности этой статьи, по признакам, которые она носит сама в себе, мы думаем, что она принадлежит тому же времени, когда получила свое начало большая часть вариантов истории Н. Хониата, если только не все они такого же происхождения, т.е. когда греческая империя сделалась жертвой врагов, налетевших не с севера и юга, как говорит Н. Хониат, а с запада и востока, как замечает его комментатор (см. примеч. *** на стр. 409 второго тома), — и написана каким-нибудь греком, получившим школьное латинское воспитание.