Медведев понимал, что гитлеровцы не просто постараются, но будут настойчиво, пользуясь самыми коварными методами, засылать в отряд своих агентов, провокаторов, убийц. И действительно, с достаточной регулярностью в отряде разоблачали и обезвреживали лазутчиков врага. Иногда это происходило достаточно «просто». Так, появился молодой человек, который отрекомендовался сотрудником особого отдела воинской части, оказавшейся в окружении. Ему якобы удалось скрыться, теперь же, узнав о появлении в округе партизан, он решил к ним присоединиться. Медведев подробно расспросил новичка о прохождении службы. Тот отвечал с готовностью, не сбиваясь. Рассказ внешне выглядел вполне правдиво. До того момента, пока «особист» не сказал, что некоторое время служил в чекистском органе под командованием капитана госбезопасности… Лукина, при этом разговоре присутствовавшего!

Был и такой случай, более сложный. В самые первые недели нахождения отряда во вражеском тылу с группой военнопленных, бежавших из Шепетовского лагеря, пришли и окруженцы: капитан-летчик и майор-артиллерист. У майора к гимнастерке был привинчен орден Ленина. Он рассказал, что награжден за бой с немецкими танками на мосту через реку Березину.

Рассказы обоих командиров выглядели вполне достоверно и убедительно. Но Медведев все-таки нащупал в них какие-то мелкие шероховатости, чутким ухом уловил внешне неприметную фальшь.

За несколько дней до этого получил повреждение при посадке самолет, доставивший из Москвы группу разведчиков и радистов. Самолет пришлось сжечь. Экипаж некоторое время — до следующего самолета — находился в отряде. Медведев, справедливо не полагавший себя знатоком авиации, поручил командиру старшему лейтенанту Ивану Николаевичу Владимирцеву поговорить с коллегой. Через полчаса Владимирцев явился к Дмитрию Николаевичу и с полной ответственностью заявил, что «капитан» не летчик и не командир. Однако кое-что в авиации понимает, видимо, служил младшим специалистом, скорее всего мотористом в бомбардировочном полку.

Однако этот факт еще ни в коей мере не бросал тень на майора, как и на других людей в этой группе. Они могли и не подозревать о том, что к ним умело подброшен враг. Но Медведеву показалось, что орден майора выглядит «старше», чем следовало для награды, полученной год назад. По приказу Дмитрия Николаевича ночью, когда майор спал, орден от гимнастерки отвинтили. Он оказался настоящим, на обратной стороне был выгравирован номер — 889. Но такого быть не могло! Номер ордена Ленина, принадлежавшего самому Медведеву и полученного им в начале 1942 года, всего двумя-тремя месяцами позже, был 7854!

Дмитрий Николаевич пригласил к себе капитана РККА М. А. Фортус.

— Мария Александровна, — спросил он, — когда вы были награждены орденом Ленина?

— В декабре 1938 года, за участие в боях в Испании.

— Вы помните era номер?

— Конечно, — мгновенно ответила Фортус, — номер 3529!

Медведеву все стало ясно. Орден Ленина, которым козырял «майор», конечно же, был вручен человеку, удостоенному этой награды задолго до начала войны. В конце концов «артиллерист» сознался, что, как и «летчик», является агентом СД, где вместе с легендой и фальшивыми документами получил для убедительности настоящий советский орден[12].

Впоследствии Медведев и его разведчики изобличили множество фашистских лазутчиков, пытавшихся внедриться в отряд. Правда, одному фашистскому агенту удалось проникнуть в расположение «Победителей» и пробыть среди партизан несколько дней. Немцы затем использовали его в качестве проводника карательной экспедиции. Однако благодаря постоянно поддерживаемым в отряде мерам бдительности ему не удалось установить точную численность партизан, их вооружение, расположение сторожевых постов. Карательная экспедиция была разгромлена в бою.

Успешному противоборству с вражескими спецслужбами способствовало то, что Медведев не дожидался, пока в его поле зрения появится очередной подозрительный субъект. Разведчики получили от него указание собирать информацию о деятельности, адресах, фамилиях руководящих лиц, резидентах, осведомителях фашистских спецслужб. Эти данные собирались не один день, но в конечном счете Медведев знал о врагах достаточно много, чтобы исключить возможность внезапного нападения на отряд. Более того, к ряду фашистских учреждений он сумел подобрать и кое-какие ключи, что также способствовало успеху его собственной разведывательной деятельности.

Самым опасным для советских разведчиков в Ровно было управление полиции безопасности и СД «генерального округа Волынь и Подолия», дислоцированное на Дойчештрассе, 25. Возглавлял СД в Ровно штурмбаннфюрер СС доктор Пютц. В функции СД входила борьба с диверсиями и саботажем на предприятиях и транспорте, контрразведывательная работа среди населения по выявлению «антинемецких элементов», массовые обыски и облавы, истребление евреев. В СД была специальная группа по борьбе с советскими партизанами, парашютистами, а также подпольными антифашистскими организациями.

В Ровно (на Кенигсбергштрассе и в парке Любомирского), а также в Здолбунове находился разведывательный орган абвера «Абверштелле Украина». В Ровно и в Здолбунове он маскировался под обычную воинскую часть. Возглавлял абверштелле полковник абвера Науман.

На улице Сенкевича базировалось немецкое учреждение Веркдинст, которым командовал генерал Фиглер. Его служащие использовались в карательных экспедициях против партизан, массовом уничтожении евреев, демонтаже и вывозе в Германию оборудования фабрик и заводов. Перед отступлением немецких войск команды Веркдинст производили взрывы промышленных предприятий и мостов. Из их личного состава готовилась агентура для диверсионной деятельности в тылу советских войск.

На Почтовой улице располагалась немецкая шуцполиция. Ее личный состав размещался в общежитии по Дойчештрассе, 92. Помимо ведения чисто уголовных дел и поддержания «порядка» в городе, состав шуцполиции принимал непосредственное участие в массовых репрессиях против антифашистов, а также еврейского населения — особенно в 1942 году.

Была в Ровно и фельджандармерия, и некоторые другие карательные учреждения, не столь значительные по масштабам деятельности, но достаточно важные по характеру отправляемых ими функций.

Всю получаемую информацию о деятельности этих организаций Медведев после проверки отправлял в Москву как особо важную. Эти данные оказали большую помощь Центру в обезвреживании вражеской агентуры, успешной борьбе с фашистской разведкой в других местах, иногда отделенных от Ровно тысячами километров. Случалось, естественно, и обратное — иногда Медведев получал из Центра информацию, поступившую в Москву из иных источников, но представляющую огромную ценность именно для «Победителей».

Все это вместе взятое обеспечило высокую точность и надежность работы созданной Дмитрием Николаевичем разведывательной сети в Ровно, сохранило жизнь многим советским разведчикам, уберегло их от столь обычных в разведке провалов в серьезных неудач.

На Украине, как и на других оккупированных ими территориях, гитлеровцы создали видимость «самоуправления». Были образованы городские, областные управы, во главе которых оккупанты поставили своих прислужников: бургомистров, городских голов, в селах — старост. В Ровно тоже был посажен некий Самьюк. Никакой самостоятельностью эти учреждения не обладали, были лишь исполнителями приказов немецких властей. Однако по отношению к местным жителям они обладали достаточно большими правами, неприятностей способны были доставить много. В одной из инструкций оккупантов прямо говорилось:. «Необходимо иметь в виду, что служащие городской управы не являются служащими населения, а только немецкого командования. Какое-либо самостоятельное действие запрещается».

Еще в бытность командиром отряда «Митя» Медведев пришел к убеждению о целесообразности использования этих органов, точнее работающих в них лиц, в интересах советской разведки, партизан и местного населения. В самом деле, не так уж много находилось откровенных предателей, махровых врагов Советской власти, готовых служить оккупантам не за страх, а за совесть. Иные шли на службу в те же управы на технические должности переводчиков, делопроизводителей, курьеров из-за малодушия, небходимости прокормить хоть таким незавидным образом семью, а то и по прямому принуждению. У этих людей при соответствующей работе с ними могли пробудиться патриотические чувства, стремление загладить вину перед народом. И такие люди находились. Медведев ориентировал разведчиков, разумеется, соблюдая все меры предосторожности, подбирать себе надежных помощников среди персонала оккупационных учреждений. Результаты всегда оправдывали и усилия, и определенный риск. Конечно, все эти люди проходили серьезную проверку, равно как и поступающая от них информация.