Эрик сидел, с беспомощным видом взирая на эти чудеса, и тупо размышлял о том, почему она ничего не предпринимает и вообще, по-видимому, не замечает происходящего вокруг, продолжая пристально смотреть на него. И он услышал тихий голос, едва донесшийся до его слуха:

— Не бойтесь, Эрик. Вы не должны бояться жизни, иначе она отвернется от вас. По-моему, я хорошо вас понимаю. А вот вы поймете людей, только возлюбив их, и знаете, на самом деле другого пути нет.

Ее зрачки расширились, глаза стали совершенно зелеными, лицо тоже начало меняться… невероятно медленно и в то же время очень быстро… И вот она превратилась в изящную, гибкую и чрезвычайно красивую черную пантеру.

— Я люблю вас, Эрик, — сказала она.

— Дульчи! — вскочил он.

— Я люблю вас, — произнесла она еще раз. Но сейчас это были не слова, а тихое шипение.

Его охватило смятение. Все вокруг пришло в движение: цветы начали кланяться, кивать головками и неистово раскачиваться; деревья по-прежнему крепко держались на своих корнях, но их ветви, обвитые виноградными лозами, раскачивались и дрожали в каких-то сверхъестественных конвульсиях. Даже земля ходила ходуном, пульсируя под ногами, словно была каким-то живым существом.

Эрик в отчаянии смотрел по сторонам, но не смог увидеть даже дома; наверное, эти непроходимые джунгли поглотили в первую очередь дом и вот сейчас приближались к нему. А пантера тем временем свернулась у его ног и зловеще помахивала кончиком изящного хвоста.

Она наблюдала за ним и улыбалась, словно разыгрывала какую-то жуткую интермедию, притворившись человеческим существом и считая это развлечение самым удачным в своей жизни. А почему бы и нет… раз он больше всех остальных был захвачен и поражен ее проделками?

Эрик стоял и смотрел на нее, думая о том, осмелится ли вымолвить хоть слово. Однако, украдкой глянув по сторонам, он увидел, что исчез не только дом, но и стены, и ворота тоже. Вокруг не было ничего, кроме неистовствовавших непроходимых джунглей и этого грациозного животного, свернувшегося у ног и с еле заметной улыбкой наблюдающего за его волнением, несомненно, забавляясь всем происходящим.

— Надеюсь, вы не голодны, — заметил он.

«Как смешно, — подумал Эрик. — Наверное, ничего более смешного я еще не встречал. Черт подери, это настолько смешно, что, если бы на моем месте был кто-то другой, я бы просто умер от смеха!»

— Нет, — покладисто промурлыкала пантера. — Пока не голодна. — Она говорила немного в нос, и нельзя было разобрать, просто говорит или мурлычет, хотя понять ее было совсем нетрудно.

— Что бы там ни было, я вам не понравлюсь, — заметил он, стараясь говорить как можно убедительнее. — Спросите кого угодно, и все вам ответят, что я чертовски несъедобен. Считали, что я придусь по вкусу, но едва начинали пробовать… Я просто застреваю в горле.

— Посмотрим.

Он закашлялся и слегка вытянул шею. Посмотрел на пантеру, а она — на него. По-видимому, до поры до времени у нее не возникало особого желания сожрать его. Джунгли затихли и теперь были настолько же спокойными, насколько сильно бушевали еще совсем недавно. Правда, они по-прежнему являли собой всклокоченную неразбериху, состоящую из деревьев, цветов, виноградных лоз и всевозможных ползучих растений, но сейчас волновались намного меньше.

Тут Эрику пришла в голову робкая мысль, что если пантера действительно не голодна, то зачем ей возражать против его побега. Ведь не была же она настолько проницательным животным, чтобы предугадывать заранее, когда ее посетит чувство голода. Или была?

Пантера приблизилась к нему, и Эрик почувствовал судороги в желудке, когда осознал, как огромна эта хищница; а когда она коснулась его бедер, он явственно ощутил прикосновение могучих мышц, перекатывающихся под роскошной лоснящейся шкурой. Но она всего лишь дважды обошла его вокруг, каждый раз пристально наблюдая за ним и явно забавляясь, а потом села на задние лапы. Спустя несколько секунд Эрик услышал ее мурлыканье, представляющее собой глухой раскатистый рык, эхом прокатившийся прямо у него внутри. А когда пантера вновь прижалась к нему, Эрику показалось, что прикосновение этого изящного мощного тела говорит о страстной любви.

Возможно ли, чтобы зверюга действительно влюбилась в него?

Такое открытие не только льстило, но и приносило некоторое облегчение. Очаровать пантеру, хотя бы на несколько секунд, — о существовании этой своей способности он и не подозревал. Наступил миг удивительного и сладостного восхищения самим собой, но вскоре пришлось вернуться к реальности.

Эта любовь или привязанность — а как же иначе истолковать такое пылкое и ласковое поведение животного — были чем-то таким, из чего он мог извлечь для себя какую-нибудь выгоду. Подобные проявления эмоций могли свидетельствовать как о чем-то серьезном, так и оказаться еще одной хитростью, как тогда, вначале, когда вероломная дикая кошка изображала из себя красивую девушку, хотя это было, наверное, не меньше тысячи лет назад… Но, так или иначе, лучше воспользоваться даже скоропреходящим хорошим настроением животного, чтобы поправить свое пока что бедственное положение.

Он нагнулся, медленно и осторожно дотронулся потной рукой до загривка животного, напряженно ожидая, что сейчас острые зубы вонзятся ему в запястье. Когда же ничего подобного не произошло, Эрик слегка провел ладонью по гладкой голове, а потом осторожно опустил пальцы вниз. Он услышал громкое урчание и увидел, что пантера смотрит прямо ему в глаза. Сейчас можно было поклясться, что в ее взгляде светились нежность и мольба.

— Я хочу, чтобы ты не боялся меня, — льстивым и вкрадчивым голосом промурлыкала она. — Я очень люблю, когда меня гладят.

— Правда? — Каждый раз, когда это проклятое животное начинало говорить, Эрик все больше и больше изумлялся. Или это только игра его воображения? Кстати, а почему бы и нет?

Если она способна преображаться из женщины в пантеру, то почему бы способность говорить — не очередной искусный трюк? Просто ей дано переносить свой дар из одной жизни в другую всякий раз, когда надо сменить обличье.

Ему даже пришла в голову счастливая мысль, что, перед тем, как у нее возникнет желание его съесть, она может снова превратиться в Дульчи. Но он понимал, что на это глупо рассчитывать. Безусловно, безопаснее всего было бы по-прежнему ласкать могучего зверя и постараться сделать так, чтобы пантера позволила ему убежать.

Он опустился на колени рядом с животным. Пантера стояла напротив него, глядя ему прямо в лицо своими черно-зелеными глазами, и взгляд ее был задумчивым, можно даже сказать, благодушным, если не считать того, что она ни разу не моргнула и ни разу не отвернулась. Этот пронзительный немигающий взгляд приводил Эрика в некоторое смятение. И, продолжая гладить ее по лоснящейся, сверкающей шкуре и бокам, он проверял свою выдержку, животное же не спускало с него взгляда. Так если из них двоих кто-то и мог отвернуться, то это Эрик.

И все время раздавалось умиротворенное громкое урчание.

— Послушай, — спустя некоторое время проговорил он, — тебе не кажется, что мы уже засиделись здесь? — И Эрик в который раз огляделся по сторонам, а потом указал на густые джунгли, которые с каждой минутой становились все более непролазными и дикими.

— Пока нет. А что? Тебе так кажется?

— В общем-то, да. Я не привык к джунглям, и мне даже дышится здесь с трудом. — И правда, воздух стал влажным и застоявшимся, казался чуть ли не каким-то тяжелым грузом. — К примеру, мне бы хотелось немного прогуляться.

Пантера пристально посмотрела на него, но не кивнула, не заговорила. Эрик медленно встал.

— Давай посмотрим, что тут вокруг, — предложил он.

Животное закрыло один глаз, что весьма испугало Эрика. Однако пантера ничего не сказала, и Эрик начал внимательно изучать окружение, стараясь вспомнить, в каком месте находятся ворота. Но с таким же успехом они могли просто исчезнуть. Или оказаться в миле отсюда.

Джунгли повсюду были совершенно одинаковыми, и Эрик не видел точки, откуда можно начать отход, — повсюду его взгляд натыкался на буйное переплетение ветвей и лиан, стволов и огромных цветов. Это был живой зеленый лабиринт, и только полный болван, как понял Эрик, мог надеяться на то, чтобы убежать отсюда. Земля под ногами стала мягкой и топкой, всякий раз, когда Эрик делал шаг, его нога утопала в ярко-зеленом мху. Тем не менее он продолжал медленно продвигаться вперед, отодвигая от лица ветки и виноградные лозы, которые сразу смыкались за его спиной. Из-за густой растительности стало почти темно, и, хотя Эрик был уверен, что пантера идет за ним по пятам, оглянувшись, нигде ее не заметил. Тогда он резко остановился и озадаченно почесал голову. Она что, вдруг потеряла к нему интерес или просто решила дать ему уйти, не причиняя никаких неприятностей?